– Ой! – вскрикнула Лали и, обернувшись, едва не уткнулась губами в щетинистый подбородок наклонившегося к ней мужчины. – Не думала, что ты так быстро вернешься.
– Нас преследуют корсары. Не вздумай выходить на палубу. Поняла?
– Но…
– Я не хочу запирать тебя на ключ. Если «Наяда» разобьется о скалы, ты не сможешь выйти из каюты и погибнешь. Поэтому, если корсары захватят корабль, кричи о том, что тебя похитили, и твой отец – капудан-паша. Надеюсь, они поверят тебе.
В эту минуту раздался оглушительный залп орудий, и Антонио, вздрогнув, поспешил засунуть за пояс два пистолета, кинжал и вытащить из ножен острую саблю. Оказывается, все это оружие лежало в сундуке.
– Началось.
– Береги себя! – Лали вцепилась в него, только что сообразив, что предстоит сражение, и одному Господу ведомо, что ждет ее возлюбленного.
– Все будет хорошо… – Карриоццо провел рукой по изгибу ее подбородка, прильнул на мгновение к губам. – Не выходи из каюты, – и выскользнул за дверь.
– Боже, защити Антонио… Франческо, всех нас, – упав на колени, принялась молиться девушка.
Забравшись с ногами на постель, Лали с ужасом вслушивалась в звуки, доносившиеся с верхней палубы: залп орудий, команды Франческо, звон цепей, скрип весел, крики надсмотрщиков, топот матросов, завывание ветра. Время от времени девушка принималась страстно молиться, едва шевеля непослушными губами, сдерживая всхлипы, рвущиеся из горла, и давая клятву выполнить невозможное, если Господь сжалится и вырвет всех из жадных лап смерти.
Неожиданно судно резко накренилось, и со стола полетели на пол чернильница, бумага, кружки, расческа… Лали швырнуло в сторону. Ее скольжение остановила стена, а через мгновение ее потянуло под стол.
– Боже мой! – выдохнула девушка, лихорадочно ища, за что ухватиться.
Когда ей удалось дрожащими руками уцепиться за ножку стола, привинченного к полу, она изо всех сил обхватила ее руками и еще более отчетливо почувствовала тяжелые удары волн о борт судна и усилившуюся качку корабля, шедшего на огромной скорости. Перед глазами поплыли круги, и подступила мерзкая тошнота.
Чувствуя, что больше не в силах оставаться в каюте, Лали отпустила ножку стола и поползла к двери. Ухватившись за ручку, девушка попыталась встать на ноги, но дверь распахнулась, и Лали вылетела в узкий коридор. С огромным трудом добравшись до лестницы, она принялась на четвереньках карабкаться по ступенькам, то и дело скатываясь вниз после очередного удара волны о борт. Набив себе массу синяков, она все же сумела выбраться наверх и, приоткрыв люк, испуганно вгляделась в представшую перед ней жуткую картину.
На верхней палубе почти никого не было, зато внизу можно было заметить усевшихся рядом с каторжниками матросов. Они дружно гребли, понимая, что в случае атаки многие из них попросту погибнут: одни – в сражении, другие уйдут на дно вместе с кораблем. Купцов Лали на веслах не заметила.
«Наверно, трясутся за свои товары,» – скептически подумала она и тут же поняла, что ошиблась: торговцы шелками и пряностями вместе с моряками подкатывали ядра для пушек и заряжали пистолеты порохом. Вот только Антонио Лали не видела.
«Наяда» шла, рассекая волны, то поднимаясь вверх, то резко опускаясь вниз, и морские брызги порой долетали до верхней палубы и летели в лицо Лали, сумасшедший ветер успел растрепать роскошные кудри, но девушка не обращала на это внимания. Держась обеими руками за дверь, Лали в отчаянии осматривалась по сторонам, пытаясь найти, Антонио.
– Антонио!
Ветер унес ее слова и бросил в пучину волн. В борт ударила гигантская волна, судно накренилось, девушка от неожиданности выпустила свою опору и отлетела в сторону. Ухватившись за канаты, она приникла к палубе, пытаясь собраться с силами и встать на ноги. Но едва ей удалось подняться, как новая волна приподняла и резко опустила судно. Лали поняла, что еще один подобный подъем и спуск – и она вылетит за борт. В отчаянии она судорожно пыталась ухватиться за доски пола, поскольку канаты отлетели слишком далеко от нее, но ее неумолимо влекло прочь с корабля.
Неожиданно чье-то сильное тело подмяло Лали под себя, не давая вздохнуть. Затем ее спаситель поднялся на ноги и, перебросив девушку через плечо, устремился в сторону двери, из которой она недавно выползла на палубу.
Вот и спасительная каюта. Карриоццо грубо сбросил свою нежную ношу на матрас.
– Я велел тебе не покидать каюту! – зарычал он.
– Ты жив, жив… – мокрая Лали, дрожа от радости и недавнего страха, прильнула к нему, судорожно цепляясь за его одежду.
Антонио сердито разомкнул кольцо ее рук, но в следующее мгновение корабль вновь накренился, толкнув их в объятия друг друга. В воздухе повисло напряженное, гневное молчание.
– Прости меня, – прошептала она, прижимаясь к его теплой, мокрой груди. – Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
– Дурочка, – пробормотал Антонио, пытаясь освободиться из ее рук. – Если бы я погиб, ты уже ничем не смогла бы помочь мне, – его голос звучал резко и грубо, однако в нем угадывалась теплота.
Корабль в очередной раз резко качнулся, и Лали упала к нему на грудь, пытаясь поцеловать.
– Антонио…
– Ты никак не уймешься… – сурово заговорил он, но прикосновение нежных рук остановило его сердитую речь.
На короткое мгновение Антонио прижал девушку к себе, поцеловал в висок и тут же отстранился.
– Я нужен' на палубе.
И выскользнул из каюты. Лали услышала скрежет запирающегося замка. Дрожа от страха потерять навсегда любимого человека, она натянула на себя одеяло и, свернувшись в клубок, вновь принялась отчаянно молиться, едва шевеля трясущимися, побелевшими губами. Она так долго пребывала в напряжении, что не заметила, как задремала от усталости, убежденная в том, что этот страшный день никогда не кончится.
38
Антонио прижался лицом к ее разгоряченному лбу, нежно целуя губы, нос и глаза, осторожно проводя пальцами по шее. Лали долго не могла понять, грезит она или все происходит наяву. И лишь когда его тяжелое тело вытянулось рядом с ней, девушка открыла глаза. Карриоццо выглядел невероятно усталым, глаза потемнели, веки покраснели от ветра, но на лице играла улыбка. А судно мирно покачивалось на волнах.
– Антонио, – пробормотала Лали, осторожно касаясь его жесткого подбородка.
– Все хорошо, – коротко бросил он.
– Мы победили?
– К нам на помощь подоспели два корабля: венецианская «Лилия» и генуэзский «Фриуле». Османцы трусливо отступили.
Девушка протянула руку и попыталась разгладить лучики-морщинки, появившиеся в уголках его глаз.
– Прости меня… – и замерла от ласкового поцелуя. – Не стоило бы, – откинувшись на подушку, Карриоццо сладко потянулся.
Они долго лежали молча. Лали ожидала, что Антонио уснет от усталости, но он лежал с открытыми глазами и пристально рассматривал светлый полог над кроватью, словно видел там нечто важное. Собравшись с силами, Лали решила задать вопрос, который давно рвался наружу:
– Ты лег рядом со мной. Почему?
– Чтобы прикоснуться к твоему телу, – он ласково провел рукой по ее бедру. – Я обещал себе, что непременно сделаю это, если все закончится благополучно. Сражение не состоялось, и я пришел, чтобы исполнить обещанное.
– Я тоже мечтала об этом, – чуть слышно прошептала девушка, а в ее глазах заиграла теплая волна
