– «лали». Свои роскошные волосы девушка заплела в косу и украсила их тонкой сеточкой, усыпанной золотыми бусинками.
– Я хорошо выгляжу? – с кокетливым любопытством спросила Лали, прекрасно осознавая, что не может не вызывать восхищение. – Ой, чуть не забыла! – она всплеснула руками и, подбежав к столику, достала из бархатного мешочка с драгоценностями какую-то вещицу. – Смотри, эта штучка прекрасно подойдет к этому наряду.
Антонио помог застегнуть у девушке на шее тонкую цепочку, а затем с интересом взглянул на кулон, украсивший нежную девичью шею.
– Занятная вещица… Это тоже подарок паши?
– Нет, – поспешно замотала головой девушка. – Этот кулон был на мне, когда меня привезли в Стамбул. Он – моя единственная память о детстве и семье. Кажется, мне подарил его мой отец, – Лали задумчиво потерла висок. – Был какой-то праздник… И больше я ничего не помню.
– Граф де Бельфлер подарил тюльпан с капельками бриллиантовой росы своей дочери в честь ее предстоящей помолвки с сыном Джузеппе ди Карриоццо.
Антонио мрачными глазами смотрел на испуганную девушку. На него словно вылили ведро холодной воды. Проклятье! Лали – дочь человека, лишившего его надежды на счастье. Карриоццо в смятении провел рукой по лицу девушки, пытаясь вспомнить прелестную золотоволосую девочку, которую ему прочили в невесты. Он видел ее несколько раз, в детстве. Но юный Антонио обращал мало внимания на малышку, так как все его мысли уже тогда были заняты мечтами о Монне. А месяцем позже Мальвина исчезла. И теперь вновь появилась в жизни Антонио под именем Лали. Как он раньше не заметил, что она удивительно похожа на своего отца – Людовико де Бельфлера.
– А что произошло потом, после моего похищения? – Лали теребила в руках кулон, с трудом веря в происходящее. Не иначе как Санта-Мария деи Мираколи услышала молитвы девушки и сотворила истинное чудо. Как иначе объяснить произошедшее?
– Никто не мог понять – куда ты исчезла. Считали, что тебя унесли феи. Твой отец был вне себя от горя. Но, говорят, что время лечит. И пять лет назад граф де Бельфлер – твой отец – женился. На моей невесте. И довольно об этом.
– Ты действительно веришь в то, что я – дочь этого человека?
– На гербе графа де Бельфлер изображен точно такой тюльпан. Так что сомнений быть не может.
– Значит, я – твоя невеста? – с трудом сдерживая бьющееся в груди сердечко, прошептала Лали и с надеждой уставилась в лицо Антонио.
– В это трудно поверить.
– Ты разве не рад? Теперь нам ничто не помешает быть вместе!
В распахнутое окно ветер принес звуки приближающегося праздника. Антонио присел на подоконник и уставился на резвящиеся на улицах маски, ленты серпантина, пляшущих арлекинов, домино, коломбин, мавров, пиратов, османцев. Какая-то женщина, скрывающая свое личико под маской, со значением поцеловала красную розу и бросила ее в руки Антонио.
– Спускайся вниз, красавчик! Я сумею развеять по ветру твою меланхолию!
Грустно улыбнувшись, Карриоццо повернулся к Лали, ожидавшей ответа на свой вопрос.
– Если желаете, графиня, я буду сопровождать вас на карнавале. Не стоит грустить в такой радостный день. О делах мы поговорим завтра.
42
Вернувшись под утро в гостиницу, молодые люди, пьяные от вина и карнавального безумия, сразу же вцепились друг в друга и рухнули в постель. Антонио с жадностью впился в сочные губы девушки, а его руки принялись бороться с ее тяжелым платьем. Лали извивалась ящерицей, желая помочь ему в этом сражении, ее нежные ручки обвили его шею, подобно стеблям вьюнка. Их пальцы кружили волшебной сетью по разгоряченным любовью телам. Поцелуи становились все более страстными. Жадные прикосновения Антонио заставляли девушку содрогаться от удовольствия, и Лали все сильнее и сильнее прижималась к Антонио, страшась и одновременно желая неистовства любовной схватки. Вспомнив рассказы наложниц о тех штуках, что они проделывали в постели старого паши и в объятиях евнухов, девушка принялась целовать и ласкать тело Антонио, спускаясь все ниже и ниже. Она впервые ласкает мужчину, но почти уверена, что сумеет заставить его стонать от страсти.
Карриоццо замер, затем с силой оторвал лицо девушки от своего тела и вперил в нее потемневший взгляд. Неужели он ошибся, и Лали успела потерять невинность? К чему тогда он так долго сдерживал себя? И сколько мужчин она успела приласкать за свою короткую жизнь?..
– Пожалуйста, иди ко мне… – взмолилась девушка, когда Антонио разжал объятия и откинулся на спину. – Любимый мой… – тихий шепот казался сильнее раскатов грома в майскую грозу.
– Не хочу, – проговорил он, мрачно разглядывая бахрому балдахина.
Не веря своим ушам, девушка уселась на постели и, тяжело дыша, уставилась на Антонио.
– Ты невозможен! Почему ты все время играешь со мной, словно кошка с мышью?! Не пора ли приступить к трапезе?
– Даже во дворце твоего приятеля Мехмеда я не питался объедками.
– Что?! – Лали захлебнулась от жесткого оскорбления и едва не набросилась на него с кулаками. – Мерзавец! Подлец! Хвост ишака! Аллах, сделай так, чтобы язык этого лживого змея покрылся колючками! Ты сам был свидетелем того, как Искандер отчитывал твоего дружка шахзаде за то, что тот осмелился посягнуть на мою невинность! Эфенди ничего не рассказал Ибрагим-паше, но из-за происков этого царственного мерзавца мне пришлось вынести отвратительную процедуру, подтверждающую мою девственность! В противном случае меня ждала бы не свадьба с пашой, а море, поглотившее множество распутниц, имевших неосторожность открыто развлекаться с мужчинами! И я больше чем уверена, что сводница Шекер сообщила об этом Мехмеду. Иначе он вряд ли велел тебе похитить меня из чужого гарема!
Выплеснув все это, Лали упала на подушку и, сердито повернувшись к своему обидчику спиной, закуталась в покрывало.
«Пожалуй, я и впрямь идиот: Мехмед при всей его жестокости удивительно брезглив и развлекается исключительно с девственницами, – размышлял Антонио. – Моя ревность совершенно не оправданна, а вот честь я могу потерять, если позволю себе окунуться в любовное безумие».
Мысль о том, что Лали будет принадлежать ему по возвращении в родные места, помогла выдержать пытку желанием во время их путешествия. Но сейчас Антонио находился в смятении – если девушка останется с ним, то он станет зятем Монны. Даже под угрозой смерти он не сделает этого. Обручение, состоявшееся больше десяти лет назад, не заставит его жениться на дочери человека, укравшего его счастье.
Конечно, весьма соблазнительно насладиться с девушкой, изнывающей от желания отдаться ему, а затем вручить Бельфлеру дочь, утратившую невинность. И пусть страдания графа хоть чем-то искупят мучения Антонио, лишившегося любви Монны. Кто посмеет осудить Карриоццо? Девчонка жила в гареме, а в этом милом месте весьма трудно остаться чистой и невинной. Антонио легко добьется желанного завершения своих странствий, ему нужно всего лишь положить руку на нежное плечико рассерженной девушки, сказать слова извинения, опутать ее поцелуями и лаской, и Лали послушно отдаст ему свое тело. Но что-то мешало ему поступить так, и Антонио находился в смятении. Раньше, если он желал женщину, то всегда получал желаемое, но сейчас не смог украсть добродетель доверчивой девчонки.
Мысли и желания в душе Антонио разделились на два лагеря: одни находили такой план отмщения великолепным, другие – мерзким и нечестным по отношению к Лали.
– Я оскорбил тебя. Прости. Я верю, что ты совершенно невинна. И именно поэтому, если ты не хочешь спать, нам следует собираться в дорогу.
– А как же… – Лали растерянно запнулась. Она опасалась, что если сама напомнит Антонио о своем желании, то он вновь сочтет это бесстыдством. – Разве ты не хотел?..
– Я хочу вернуть тебя твоему отцу. И собираюсь сделать это как можно быстрее.
– Но зачем торопиться? – девушка осторожно прикоснулась к руке Антонио. – На корабле ты обещал, что я стану… что мы…
Последовала довольно продолжительная пауза.
