комнату ворвался Уциано.
– Что ты так трясешься? Я не обижу тебя.
Щепки больно впивались в ладонь, но Лали еще сильнее сжала доску.
– Ты и прежде не обижал меня. Когда похитил в первый раз и продал в рабство.
– Какие глупости, – произнес он миролюбиво.
– Ты сказал, что покажешь мне звездопад, но просил никому не говорить об этом. Чтобы не испугать звезды скоплением народа.
– Тебе это приснилось, глупышка.
– Хотела бы, чтобы ты мне лишь приснился.
– Хочешь знать, почему я сделал это? – неожиданно спросил Никколо и уселся на старенький стул с таким видом, словно устроился на троне.
– Я слушаю тебя, – Лали с трудом сдержала гнев, поднявшийся в душе.
– Все очень просто. Я наделся получить серебряные рудники Майано в наследство от моего деда, а он подарил их старшему внуку – твоему отцу. Когда умерла Джулия, ты стала для Людовико единственной радостью в жизни. Он души в тебе не чаял и вознамерился вручить Майано в качестве приданого. Серебряные рудники – сопливой девчонке! Я надеялся, что после твоего исчезновения Людовико сломается и умрет от тоски, и я унаследую не только Майано, но и Бельфлер. Но мой кузен выдержал и женился вновь. Земли Бельфлера ускользнули у меня из рук, когда у Людовико родился наследник. Но Майано я упустить не мог. Доминика – умница. Она сумела покорить сердце дядюшки, и он обещал отдать ей в приданое Майано в день ее свадьбы с владетелем Карриоццо. Я приложил массу усилий, чтобы заключить помолвку Доминики с Антонио. Но упрямый мальчишка решительно отказывался – он успел влюбиться в Монну. Она же предпочла ему Людовико. Но судьба благоволила ко мне: Алессандро очень удачно погиб на охоте, а Антонио, отправившийся в странствия, пропал без вести. Филиппо, ставший наследником, сразу же сделал предложение Доминике. Я не противился счастью моей дочери, даже больше – я, предложил помощь мальчику, который растерялся, оказавшись хозяином огромного имения. Неудивительно, что Филиппо позволил мне вести его дела, а также переписку. Доминика, правда, пыталась время от времени отстранить меня, но пара наставлений – и она смирилась с тем, что со мной лучше не спорить. Когда из Стамбула одно за другим в Карриоццо были доставлены два письма с требованием выкупа за Антонио, я их сжег. К сожалению, третье письмо попало в руки Филиппо. Но я сумел убедить его в том, что мы уже ничем не сможем помочь Антонио.
– Ты обрек его на рабство и смерть на галерах! – Лали не могла и не хотела скрывать отвращение.
– Если бы Доминика вышла замуж за Филиппо, она получила бы сразу и Карриоццо, и граничащие с ним серебряные рудники Майано, – холодно объяснил Никколо. – Филиппо не смог бы сопротивляться моему влиянию, а его старший брат был строптив не в меру. Вряд ли я сумел бы управлять им столь легко, как мальчишкой, потерявшим разум от любви к моей дочери. Как жаль, что Доминика не унаследовала мой характер… Впрочем, нрав Доротеи я тоже в ней не замечаю. Не удивлюсь, если девчонка, которую я привык считать своей дочерью, родилась не от меня. Но в данном случае меня это мало беспокоило. Главное – еребряные рудники должны были достаться мне. Уж я сумел бы заставить Доминику передать мне правление над землями Карриоццо и Майано. Пригрозить объявить ее незаконнорожденной – значило бы опозорить ее в глазах всех.
– И все это ради серебра… – ужаснулась Лали.
– Не только. У меня была еще одна причина избавиться от тебя. Я любил твою мать. А она выбрала Людовико вместо меня… Я возненавидел тебя с самого начала. Своим рождением ты погубила свою мать. Ты не должна была жить, но я сжалился над тобой и продал торговцам.
– Обрекая дочь своей любимой женщины на страдание! – ужаснулась девушка.
– Твоя судьба меня не волновала. Когда Джулия умерла, вместе с ней умерла часть самого меня. Я поклялся себе, что отомщу тебе. И это мне почти удалось.
Никколо резко повернулся и направился к столу, на котором едва тлела лампа. Открытая дверь соблазнительно зияла, манила Лали, и она раздумывала, как бы выскочить, но Уциано вновь взглянул на Лали.
– Твое возвращение сломало все мои планы. Майано ускользнуло из моих рук.
– И Карриоццо тоже, – торжествующе буркнула девушка.
– Ты ошибаешься. Именно сейчас я совершенно уверен, что добьюсь своей цели. Антонио женится на моей дочери.
– Зато Доминика не выйдет за него замуж. Она любит Филиппо!
– Филиппо уже на небесах. И в память о нем две осиротевшие души сомкнут свои руки перед алтарем.
Девушка с трудом сглотнула комок, застрявший в горле.
– Ты – подлец и убийца. Не удивлюсь, если окажется, что смерть отца Антонио так же на твоей совести.
– Нет, – в глазах Никколо полыхнули огни. – Алессандро слишком увлекался охотой и женщинами. Графиня Мантуанская была его любовницей. Дама изъявила желание увидеть, как любовник лично уложит кабана. А дальше – дело случая. Кстати, твой возлюбленный – точная копия отца. Так что, выйдя за него замуж, ты бесконечно страдала бы от его измен. Как видишь, я забочусь о тебе.
Лали решила не углубляться в спор и перевела разговор в другое русло.
– Кто еще знал о твоих планах? Епископ? Монна?
– Никто. Лишь моя супруга могла догадываться, – он горько рассмеялся. – Эта дура, не вылезающая из постели епископа, вряд ли оценит то, что я сделал для ее дочери.
80
– Теперь ты знаешь – кто твой враг.
Лали вздрогнула от неожиданности и облегченно вздохнула, увидев стоящего в дверях каталонца.
– С тобой' все в порядке? – поинтересовался Аньес, окидывая взглядом фигурку девушки.
– Пока что – да.
– Где капитан? – не выпуская девушку из поля зрения, Никколо повернулся к Фернандо.
– Капитан теперь я. А с тобой все кончено, приятель. Беги, и, может, тебе удастся спастись от ярости ее отца и жениха. Если останешься здесь, то найдешь свою смерть.
– Я не привык убегать, – Никколо ринулся на Аньеса, направляя кинжал ему в сердце.
И тут же ему самому в руку вонзился кривой кинжал. Он вскрикнул от боли, но не выпустил свое оружие.
Лали отскочила к двери, а намертво вцепившиеся друг в друга мужчины принялись метаться по всей комнате. Как помочь Аньесу? Их стремительные перемещения делали невозможным для Лали нанести удар доской по Уциано.
– Беги! – услышала она крик Фернандо.
Но как оставить его одного?
В драке мужчины сбили колченогий стол и лампу. Она покатилась по деревянному полу, разбрызгивая огонь, который тут же начал лизать подол платья Лали. Вскрикнув от удивления и страха, девушка уронила доску и отпрыгнула назад от огня, который быстро разбежался по полу. Сорвав с плеч плащ, Лали принялась сбивать пламя. Едкий запах дыма ударил в нос, затрудняя дыхание. Несмотря на то, что разбушевался пожар, Никколо и Аньес не прекратили сражения.
– Остановитесь! – закричала она, пытаясь образумить дерущихся. – Здесь опасно!
Сверху упала горящая балка. Лали хотела выскочить на балкон, но огонь преградил ей путь. Прижавшись к стене, девушка опустилась на колени, понимая, что теперь остается лишь молиться.
– Лали!
Антонио. Он пришел! Задыхаясь, Лали упала к нему в руки. Подхватив ее легкое тело, Антонио поспешил к двери, шагая прямо через огонь, как саламандра.
– Фернандо, – выдохнула она, – и Никколо.
– Я вернусь за ними!
81
Воздух показался девушке необыкновенно чистым и свежим. Открыв глаза, Лали увидела людей
