Им не придётся рассчитывать на снисхождение после ареста, а спецслужба, пославшая их сюда, будет отрицать всякую связь с ними.
Чёт Номури кивнул.
— Понятно. Значит, вы остаётесь, сэр?
— Совершенно верно. Если потеряешь контакт с нами, возвращайся под своё прикрытие и ничего не предпринимай. Ты это понял? Ничего. Веди себя, как законопослушный гражданин Японии, и ничем не выделяйся.
— Но…
— Никаких «но», парень. Сейчас ты подчиняешься мне, так что исполняй мои распоряжения. Если нарушишь их, я тебя под землёй найду! — Затем голос Кларка смягчился: — Запомни, что самое главное — выжить. У нас не выдают таблеток с ядом, и мы не рассчитываем на бесстрашное поведение агентов, как это показывают в кино. Мёртвый оперативник — это глупый оперативник. — Черт побери, если бы к этой операции готовились с самого начала по-другому, мы все уже сделали бы — были бы тайные «почтовые ящики», целая система условных знаков и тупиков, — но теперь на это не оставалось времени и с каждой секундой увеличивалась опасность того, что их заметит какой-нибудь житель Токио, увидит японца, беседующего с
— Хорошо, всё будет так, как вы сказали.
— Придерживайся принятого распорядка жизни. Ничего не меняй, разве что стань чуть менее заметным. Веди себя, как все. Гвоздь, который высовывается из стены, забивают на место, а это причиняет боль. А ещё вот что тебе предстоит сделать… — Кларк говорил примерно минуту. — Понятно?
— Да, сэр.
— Теперь уходи. — Кларк направился по переулку и вошёл в свой отель через чёрный ход, оставшись незамеченным в такое позднее время. Слава Богу, подумал он, что здесь такой низкий уровень преступности. У американского отеля чёрный ход был бы заперт, или там была бы установлена сигнализация, а то и двор патрулировал бы вооружённый охранник. Даже во время войны улицы Токио были безопаснее, чем в Вашингтоне, округ Колумбия.
— Почему бы тебе просто не купить целую бутылку, вместо того чтобы всякий раз ходить в бар? — как всегда, спросил «Чеков», когда Кларк вошёл в комнату.
— Пожалуй, так я и поступлю. — Услышав такой ответ, молодой оперативник оторвался от русской газеты. Кларк сделал жест в сторону телевизора, включил его и настроил на канал, по которому передавали новости Си-эн-эн на английском языке.
Теперь следующий шаг. Как же послать сообщение об этом, чёрт возьми? — подумал он. Для связи с Америкой Кларк не решался воспользоваться телетайпом. Даже бюро «Интерфакса» в Вашингтоне не годится — слишком велика опасность. Агентство в Москве не имеет шифровальной аппаратуры, а обратиться к представителю ЦРУ в американском посольстве он не мог. Все объяснялось тем, что поведение в дружественной стране подчинялось одним правилам, а во враждебной — другим, и никто не предполагал, что одна страна может так быстро превратиться в другую. Опытного разведчика выводило из себя уже то обстоятельство, что ни он, ни другие сотрудники ЦРУ не получили предупреждения о вероятности такого развития событий; если он уцелеет, пообещал себе Кларк, то обязательно добьётся слушаний в Конгрессе по этому поводу. Единственной хорошей новостью было то, что теперь он знал имя подозреваегого в убийстве Кимберли Нортон. По крайней мере можно пофантазировать на эту тему, а в данный момент занять мозг чем-то иным просто нельзя. Через полчаса ему стало ясно, что и Си-эн-эн не имеет представления о происходящем, а если об этом не знает Си-эн-эн, значит, не знает никто. Ну разве не великолепно, подумал Кларк. Это похоже на легенду о Кассандре, дочери троянского царя Приама, обладающей даром провидения, вещие слова которой никогда не принимались всерьёз. Но ведь тут даже отсутствует возможность сообщить о том, что ему известно…
А что, если… Нет. Он покачал головой. Это безумие.
— Все машины полный вперёд, — прозвучал голос командира «Эйзенхауэра».
— Полный вперёд, слушаюсь, — отрепетовал старшина и передвинул ручки машинного телеграфа. Через мгновение внутренняя стрелка передвинулась в такое же положение. — Сэр, машинное отделение докладывает — все полный вперёд.
— Отлично. — Командир авианосца перевёл взгляд на адмирала Дюбро. — Хотите заключить пари, сэр?
Как ни странно, но самая полная информация поступила от гидроакустиков. Два корабля из наружного охранения буксировали гидролокационные антенны, так называемые «хвосты». По их сообщениям и по сведениям, которые передавали две атомные подводные лодки, занимающие позицию справа от боевого соединения, индийская эскадра находилась далеко к югу. Это была одна из тех случайностей, встречающихся чаще, чем можно предполагать, когда гидроакустика оказалась эффективнее радиолокации, электронные волны которой ограничивались кривизной Земли, тогда как звуковые волны двигались по своим глубинным каналам. Индийский флот был на расстоянии более ста пятидесяти миль, что совсем немного для реактивных самолётов, однако индийцы искали американские корабли на юге, а не на севере, да и к тому же адмирал Чандраскатта, судя по всему, опасался проводить лётные операции ночью, поскольку это подвергало опасности его ограниченное количество истребителей «хэрриер». Что ж, подумали оба американца, посадка на палубу авианосца в тёмное время суток — дело действительно рискованное.
— Шансы лучше, чем равные, — ответил адмирал Дюбро после недолгого размышления.
— Думаю, вы правы.
Эскадра шла с потушенными огнями, что не было таким уж необычным для боевых кораблей, с выключенными радиолокаторами. Разрешалось пользоваться только радиосвязью с дальностью действия на расстоянии прямой видимости и с импульсами длительностью в сотые доли секунды. Даже передатчики спутниковой связи излучали паразитные волны, способные выдать местонахождение американского соединения, которому требовалось незаметно проскользнуть к югу от Шри-Ланки.
— Как во времена второй мировой войны, — заметил командир авианосца, стараясь сдержать волнение. Сейчас безопасность соединения зависела исключительно от человеческих органов чувств.
Размещённые повсюду вперёдсмотрящие пользовались биноклями и электронными приборами ночного видения, с помощью которых они обшаривали горизонт в поисках силуэтов и мачт кораблей противника, а матросы на нижних палубах не отрывали глаз от морской поверхности, наблюдая за возможным появлением бурунов от перископов подводных лодок. У индийцев где-то в море были две подводные лодки, и Дюбро не знал даже приблизительно, где они сейчас находятся. Скорее всего, и лодки плавают где-то на юге, прослушивая морские глубины, однако, если Чандраскатта действительно так умён, как опасался американский адмирал, он оставит одну из них на севере просто ради страховки. Может быть, Дюбро не желал рисковать и потому искусно спланировал операцию, рассчитывая обмануть противника.
— Адмирал? — Дюбро повернул голову. Рядом стоял радист. — «Молния» от главнокомандующего Тихоокеанским флотом, сэр. — Старшина передал ему блокнот и осветил страницу красным светом фонаря, чтобы командующий авианосным соединением мог прочесть текст.
— Вы подтвердили получение?
— Никак нет, сэр, вы распорядились не выходить на связь.
— Отлично, старшина. — Дюбро начал читать. В следующее мгновение он выхватил фонарик и поднёс его вплотную к странице.
— Черт побери! — воскликнул он.
Специальный агент Роббертон повёз Кэти домой, и теперь Райан из обычного человека с женой и детьми снова превратился в государственного служащего. От «ВВС-1» до вертолёта «Морская пехота-1» с уже вращающимся винтом было совсем недалеко. Президент и миссис Дарлинг — «Десантник» и «Жасмин» — остановились перед камерами, улыбнулись и затем, сославшись на усталость после продолжительного перелёта, пообещали ответить на все вопросы позднее. Райан шёл несколько позади, стараясь не привлекать к себе внимания.
— Мне понадобится час на подготовку, — сказал Дарлинг, когда вертолёт совершил посадку на южной лужайке у Белого дома. — Когда приедет посол?
