выбирать факты, которые мог раскрыть по телефону.
— Вчера вечером я видел вас по телевидению. — Доктор Александер решил снова встретиться с Кэти Райан во время ланча именно по этой причине. Она понравилась ему. Кто бы мог предположить, что глазной хирург и лазерный жокей (для Алекса это были более механические специальности, чем истинная медицина, которой занимался он сам, — даже в этой профессии существовало соперничество, и он относился с подобным чувством снисхождения почти ко всем хирургам) проявит интерес к генетике? К тому же ей требовался, наверно, голос друга.
— Очень приятно, — ответила Кэролайн Райан, глядя на куриный салат. Её телохранитель, заметил Александер, выглядел расстроенным и напряжённым.
— Вчера вы отлично проявили себя.
— Вот как? — Она подняла взгляд и произнесла бесстрастным голосом:
— Мне хотелось расцарапать ему физиономию.
— На экране этого не было заметно. Вы поддерживали своего мужа. У зрителей создалось о вас благоприятное впечатление, как об умной женщине.
— Какое это имеет значение для репортёров? Я хочу сказать, почему…
— Когда собака мочится на пожарный гидрант, — улыбнулся Алекс, — она совсем не совершает акта вандализма. Она всего лишь ведёт себя, как подобает собаке.
Рой Альтман едва не захлебнулся глотком сока.
— Понимаете, ни один из нас не стремился к этому, — заметила Кэти, чувствуя себя такой несчастной, что даже не обратила внимания на шутку.
Профессор Александер поднял руки в шутливом жесте, словно сдаваясь.
— Со мной это тоже случалось, мэм. Знаете, я ведь не хотел служить в армии. Меня призвали прямо со студенческой скамьи. Оказалось все не так уж плохо — я стал полковником и тому подобное. Нашёл интересную работу, которая увлекла меня, и мне платят за неё, понимаете?
— Мне никто не платит за подобные оскорбления! — возразила Кэти, хотя и с улыбкой.
— А вашему мужу платят, но слишком мало, — добавил Алекс.
— Так было всегда. Иногда меня удивляет, почему он не соглашается исполнять свои обязанности бесплатно. Пусть бы возвращал обратно чеки, чтобы показать, что стоит больше, чем ему платят.
— Думаете, из него получился бы хороший врач?
Лицо Кэти просветлело.
— Я говорила ему об этом. Пожалуй, он мог бы стать хирургом — нет, скорее кем-нибудь ещё, вроде вас. Он любит интересоваться непонятными вещами и всегда пытается найти ответы.
— И говорит то, что думает.
— Всегда! — Она с трудом удержалась от смеха.
— Так вот, знаете что? Он производит впечатление честного человека на телезрителей. Мне не доводилось встречаться с ним, но мне понравилось, как он ведёт себя. Разумеется, он не политический деятель, и это, может быть, совсем не так уж плохо. Почему вы кажетесь такой несчастной, доктор? Худшее, что может случиться, это то, что он вернётся к той работе, которой занимался раньше, — насколько я помню, судя по его словам, ему нравится преподавание, — а вы останетесь известным врачом с премией Ласкера на стене.
— Худшее, что может случиться…
— Но это дело мистера Альтмана, правда? — Александер посмотрел на телохранителя. — Полагаю, вы сумеете встать на пути пули. — Агент Секретной службы промолчал, но по выражению его лица Алекс понял — да, он закроет грудью человека, жизнь которого ему доверена. — Вы ведь не можете говорить о таких вещах, не правда ли?
— Нет, сэр, можем, если вы спросите нас об этом. — Альтману весь день хотелось выразить чувства, переполнявшие его. Он тоже видел телевизионное интервью и, как часто случается, среди членов личной охраны президента сегодня утром шёл шутливый разговор о том, что было бы неплохо как следует шарахнуть по макушке этого репортёра. Секретная служба тоже иногда живёт в мире фантазий. — Доктор Райан, нам нравится ваша семья, и я говорю это совсем не потому, что хочу показаться вежливым, понимаете? Мы не всегда тепло относимся к людям, которых поклялись охранять. Но все вы нам нравитесь.
— Привет, Кэти, — послышался голос декана Джеймса, проходившего мимо. Он улыбнулся и приветливо помахал ей рукой.
— Привет, Дэйв. — И тут она заметила одобрительные улыбки нескольких коллег, сидящих за столами поблизости. Значит, она была совсем не так одинока, как ей казалось.
— О'кей, Кэти, значит, вы замужем за Джеймсом Бондом? — В другой ситуации она не справилась бы с собой, но заметила шутливую улыбку в креольских глазах Александера.
— Мне известно кое-что. Когда президент Дарлинг предложил Джеку стать его вице-президентом, со мной провели брифинг и немного рассказали о том, чем занимался мой муж, но я не имею права…
Александер поднял руку.
— Я знаю. Мне сохранили допуск к секретной работе, так как иногда приходится ездить в Форт- Детрик.
— Это совсем не то, что показывают в кино и не сводится к тому, чтобы выпить бокал мартини, поцеловать девушку и мчаться куда-то. Долгое время его преследовали кошмары, и я… я тогда обнимала его во сне, и обычно он успокаивался, а когда просыпался, то делал вид, что ничего не было. Мне известно кое-что, хотя далеко не все. В прошлом году, когда мы были в Москве, на приёме к Джеку подошёл какой-то русский и с улыбкой сказал, что однажды прижимал дуло пистолета к его голове… — Альтман вздрогнул, услышав это. — Он сказал, что это просто шутка, затем добавил, что пистолет не был заряжён. После этого мы ужинали вместе, словно близкие друзья, и я познакомилась с женой этого русского — она врач-педиатр, представляете? Она — врач, а её муж стоит во главе русской разведывательной службы и…
— В это действительно трудно поверить, — прервал её доктор Адександер и многозначительно поднял бровь. Это вызвало взрыв смеха у Кэти.
— Все это какое-то безумие, — закончила она.
— Вы считаете, что это безумие? У меня есть нечто ещё более невероятное. Из Судана сообщили о двух случаях заболевания лихорадкой Эбола. — Теперь, когда её настроение изменилось, он мог поговорить и о своих проблемах.
— Странное место для появления этого вируса. Больные прибыли из Заира?
— Гас Лоренц сейчас проверяет это. Он обещал сообщить, когда узнает что-то более определённое, — ответил профессор Александер. — Вряд ли это местная вспышка лихорадки.
— А почему? — спросил Альтман.
— Хуже той окружающей среды для этого вируса трудно что-либо выдумать, — объяснила Кэти, принимаясь наконец за еду. — Жарко, сухо, и постоянно светит солнце. Ультрафиолетовые лучи солнца убивают вирусы.
— Как из огнемёта, — согласился Алекс. — Кроме того, там нет джунглей, где могло бы обитать животное — носитель вируса.
— Всего два случая заболевания? — Рот Кэти был полон салата.
По крайней мере, подумал Александер, ему удалось обратить её внимание на пищу. Да, он всё ещё сохранил врачебный такт и умение убеждать людей, даже если это происходит не у кровати больного, а в переполненном кафетерии.
— Взрослый мужчина и маленькая девочка, — кивнул он, — это все, что мне пока известно. Гас должен был провести сегодня все анализы. Наверно, уже провёл.
— Черт побери, это страшный вирус. И вам все ещё не удалось обнаружить носителя?
— Несмотря на двадцать лет непрерывных поисков, — подтвердил Алекс. — Нам ни разу не удалось встретить больное животное — впрочем, носитель и не должен болеть, но вы понимаете, что я хочу сказать.
— Походит на уголовное расследование, верно? — спросил Альтман. — Вы пытаетесь обнаружить вещественные доказательства?
— Очень похожая аналогия, — согласился Алекс. — Дело всего лишь в том, что нам приходится вести
