остановил падение, и, придя в себя, она увидела его в нескольких метрах над собой.
Следуя его спокойным, четким инструкциям, Кэтрин снова взобралась на покрытый снегом склон. Он крепко держал веревку и натягивал ее по мере того, как девушка приближалась к нему.
Прерывисто дыша, она упала к нему в объятья.
— Ничего себе — подъем для новичков!
— Все в порядке! — Его дыхание щекотало ей ухо, руки еще крепче обняли ее. — Все в порядке, я не отпущу тебя.
Она вся дрожала, в мозгу поплыли видения из ее снов, калейдоскоп сложился в знакомую картину.
— Ты… спас мне жизнь, — сказала она и не узнала собственный голос.
Зак схватил ее за плечи.
— Не преувеличивай. Но мне все-таки не следовало тащить тебя сюда, — нахмурившись, признался он.
— Тащить меня?.. — Она не считала, что ее пришлось тащить. Взглянув на нейлоновую веревку, которая все еще связывала их, добавила: — Хотя да, пожалуй, ты прав.
И Кэтрин подняла на него глаза, ожидая, что он рассмеется ее шутке, но Зак лишь натянуто улыбнулся.
— Ты смелая женщина.
Смелая? Кэтрин покачала головой.
— Вряд ли. — Но сейчас было не время говорить о ее страхах и разных фобиях. Закери Бэллантайн, альпинист, наверняка не сможет их понять. — А тебе когда-нибудь приходилось спасать чью-нибудь жизнь? — спросила она.
У него потемнели глаза.
— Я не смог спасти Бена.
И опять она почувствовала волну боли — ту, что исходила от него и тогда, когда он говорил о своем друге на благотворительном ужине. Кэтрин сжала его руку. Не стоит говорить банальные слова утешения: он слышал их десятки раз.
Зак не поднял глаз, но крепко пожал в ответ ее руку. Несколько минут они сидели молча, потом так же молча поднялись и продолжили подъем.
Через некоторое время Зак сказал:
— Пора начинать спуск.
Кэтрин даже удивилась — столько разочарования принесли ей эти слова. Ведь и речи не было о том, чтобы достичь вершины! Зак велел ей не расслабляться, несмотря на то, что подъем окончен, и она послушно пошла за ним.
— Многие гибнут как раз на спуске, потому что теряют бдительность, — говорил он.
Когда они достигли подножия горы, пошел легкий снежок. Зак предложил:
— Я довезу тебя до гостиницы.
Кэтрин дрожала от холода, поэтому с радостью согласилась. Ждать автобуса совсем не хотелось.
— Оставайся здесь. — Зак скрылся за снежной завесой.
Спустя несколько минут он подъехал на машине и открыл перед ней дверцу:
— Залезай!
Он включил печку, и Кэтрин почувствовала, как ноги окутывает блаженное тепло. Зак напряженно всматривался вперед, снегопад и ветер усиливались с каждой минутой. Он оказался совершенно прав: им удалось спуститься с горы не только до темноты, но и до снегопада.
Машина остановилась у дверей гостиницы.
— Спасибо, — сказала Кэтрин и почувствовала, что надо что-то добавить. — И спасибо за то, что отвел меня в горы.
— Мне самому хотелось. — И, как бы смущаясь, Зак предложил: — Давай поужинаем вместе.
Она посмотрела на освещенный холл гостиницы.
— Где?
Зак задумался.
— Можно у меня в коттедже?
— А кто еще там будет?
Он помолчал немного, прежде чем ответить.
— Мои друзья — за границей. Только я.
— Но если будет идти такой снег, мы не сможем выбраться оттуда.
— Да. А ты возражаешь?
— Возражать может Кэллум.
Зак кивнул.
Кэтрин не могла поступить так с Кэллумом. Или с собой. Странное влияние, которое этот мужчина имел на нее, на ее чувства, тем не менее не оправдывало предательства по отношению к жениху, предательства ее собственных принципов. И вообще — нельзя было из-за этого ставить под угрозу все ее будущее.
— Я не могу.
Он опять кивнул, как будто ждал такого ответа.
— Тогда, может быть, поужинаем в гостинице? Против этого твой жених не возражал бы?
— Уверена, что нет. Хорошо.
Кэллуму явно не понравилась бы та буря чувств, которая охватывала ее при мысли о неизбежном и скором расставании с Заком Бэллантайном. Перспектива больше никогда не увидеть этого мужчину повергала Кэтрин в панику.
— Сейчас я съезжу в коттедж, переоденусь, а к семи подъеду сюда — устраивает?
Она кивнула. Поздно отступать, с облегчением сказала она самой себе.
— Езжай осторожно. Нет, не выходи, я дойду сама. — Ее пугала мысль, что он может сейчас дотронуться до нее.
Она вообще не представляла, как сумеет просидеть с ним весь вечер и не выдать своих чувств. Хорошо хоть, что они будут не в одиночестве.
Добравшись до своего номера, Кэтрин решила сразу же позвонить Кэллуму. Ей необходимо было поговорить с ним, услышать его голос, напомнить себе, что человек, за которого она собралась замуж, ждет ее в Окленде. Напомнить себе, за что она любит его — за доброту, чувствительность, за его чувство юмора и честность. Если бы Кэллум уехал в отпуск на неделю без нее, она бы на сто процентов была уверена, что он не проведет его с другой женщиной.
На том конце провода был включен автоответчик. Кэтрин положила трубку, потом, подумав, позвонила снова и оставила тщательно продуманное сообщение: «Я ужинаю кое с кем здесь, в гостинице. Идет снег. Встретимся завтра вечером. Люблю тебя».
Что же заставляет ее чувствовать себя предательницей?
Надо позвонить Заку и сказать: «Извини, ужин отменяется. Спасибо и до свидания».
Но она не знала, как ему позвонить. Значит, следует оставить записку у портье! Написать, что в конце концов она не может прийти. И поужинать в номере? Трусливо спрятаться здесь? Нет, по крайней мере надо с ним встретиться и самой все сказать.
Сказать — что? «Я ошиблась! Мне не надо было соглашаться ужинать с тобой. Я передумала».
Почему? «Потому что я боюсь! Боюсь того, как ты действуешь на меня. Боюсь, что мне покажется соблазнительным провести вечер в коттедже. Боюсь собственной слабости. Боюсь, потому что ты человек из моих снов… эротических и пугающих снов.
Боюсь, что ты окажешься тем человеком, за которого я тебя принимаю… или не окажешься им».
Кэтрин приняла душ и переоделась, выбрав шерстяную юбку и мягкий мохеровый свитер. Потом немного подкрасила веки и ресницы, но помадой пользоваться не стала.
Когда она спустилась в холл, Зак уже ждал ее. Джинсы, джемпер и изумрудного цвета рубашка только подчеркивали его мужественную фигуру.
Он не улыбнулся, но протянул ей руку. Кэтрин вложила свою руку в его и взглянула
