чтобы дерево не горело, а томилось.
Чурило присел на колено, ударил кресалом о кремень, высек огня и запалил смолье. Из узкого отверстия вверху кучи показался темный дымок. Пламя сначала взметнулось ввысь, затем, словно испугавшись, начало оседать.
— Добрый уголь будет, — сказал Чурило и пошел поджигать остальные палы. Скоро всю поляну заволокло густым черным дымом.
Работу в этот день кончили рано. До захода солнца было еще далеко, и Ястребов решил побродить по лесу. Лука, которому он сказал о своем намерении, молча стал переобуваться.
— Куда это вы? — спросил их жигарь.
— Не бойсь, не убежим. Нам, окромя завода, бежать некуда, а там все равно будем. По лесу побродить охота, — ответил Ястребов.
— На хозяйку не нарвитесь. Она ноне с медвежатами.
— Ничего! Хозяйка нам знакома.
Недалеко от поляны встретилось большое озеро. Окаймленное березами, оно тихо плескалось о низкий, покрытый желтым песком берег.
— Смотри, благодать какая! — молвил Лука.
— Хорошо! — откликнулся Ястребов. — Эх, давно в бане не был, давай искупаемся!
Быстро раздевшись, он забрел по грудь и поплыл, рассекая воду сильными взмахами рук. Лука, опасливо поглядывая на него, сел на отмели и, удовлетворенно кряхтя, начал растирать ладонями пропахшую потом грудь. Сделав по озеру круг, Ястребов повернул к берегу.
— А что, Лука, домой бы теперь сбегать! — сказал он.
— Домой, парень, и мне охота. Старуха одна там осталась, не знай как мается. Да и тебя женка ждет. Только я скажу так: потерпеть малость надо. Уйдешь раньше времени — хуже будет, обдерут на «козе» — и вся недолга. Я, малый, не раз бегивал так-то, да только никуда от хозяина не делся. Кабальный — кабальный и есть. Навечно нам кабала эта.
— А как бегал, расскажи! — попросил Ястребов.
— Как бегал? А вот слушай. Впервой-то в кабалу к Демидовым попал. Скупил он всю нашу деревеньку и привез нас на завод, Сынтульский — знаешь? У Баташевых хоть и тяжело, зато помене бьют, а там никакого терпенья от побоев не было. Сделал не так — батоги, сказал не так — плети. Ну, и надумали мы однажды бежать. Выбрали ночку потемней — и тягу. Человек пять нас было. Недалеко ушли, у него на всех дорогах дозорные стояли. Пригнали нас назад и — на расправу. Бегал неделю, а месяц после того не ходил: все печенки отшибли. Однако мысли своей не оставил, вдругорядь бежал. Опять поймали и еще сильней всыпали. Мясо на спине лоскутьями висело. Да ведь и то говорится: побежишь за калачом — не плачь, коль в спину кирпичом. Плетей всыпали, а думки своей не оставил. Поправился я, меня — на Урал. Покуда к Оке гнали, по рукам друг с другом скованы были. А там посадили на баржу и до самого Каменного пояса на берег не спускали.
— Ну, ну, сказывай дальше!
— А что дале? Опять то же: приставили к домне — и работай. Я ведь до плотинных засыпкой был, руду в домну засыпал. И?их! Сколь коробов на своем горбу переволок — не счесть! Там нашему брату такая кабала — вымолвить трудно. Да что сделаешь? На небо не вскочишь, в землю не закопаешься, тяни лямку, пока самому не выроют ямку. Хозяевам — золото, а нам через него слезы.
Лука тяжело вздохнул и замолчал.
В лесу было так тихо, что слышалось, как журчали стекавшие в озеро ручейки.
— И никто голос не поднял? — прервал молчание Павел.
— А что толку-то? У хозяина — сила.
— И мыши кота на погост волокут.
— Эх, парень! Пробовали еще до меня бунтовать-то, а что вышло? Переловили всех, переказнили. Видать, плетью обуха не перешибешь.
— Выходит, трещи, а гнись?
— Видать, так.
— Ну, а как же ты к Баташевым попал?
— А ты думаешь, с Каменного пояса дорог нет? Крепки заставы демидовские, а и их пройти можно. Послали нас по Каме железо сплавлять. Нашу баржу о бойца — скалы такие есть — стукнуло, сами мы ее на скалу направили, баржу-то. Ну, на дно она пошла. И нас за собой потянула. Только вдвоем мы выплыли. Выбрались на берег, обсохли, куда идти? К Демиду назад, самим на шею хомут надевать? Да и нельзя было. За такую поруху до смерти истязал бы. Ну, мы и подались в Расею.
— А второй кто был?
— Помер он. Простыл дорогой, в одночасье слег, царство ему небесное.
В лесу быстро темнело. Казалось, кто-то, торопясь, гасил еще несколько времени назад ярко пылавшее солнце. От длинных стволов деревьев по земле поползли сумеречные тени.
— Что ж, назад пойдем аль тут заночуем? — спросил Лука.
— Как хочешь. По мне и здесь можно.
— Спохватится жигарь, подумает: сбегли!
— Ему-то что? Не его спина в ответе!
Когда проснулись, светать только еще начинало. Круглая чаша озера была застлана медленно поднимавшимся легким туманом. На траве лежали чистые, прозрачные капли утренней росы. В стороне за узорчатой прорезью ельника виднелись нежные стволы березок. Все кругом было еще в том полудремотном состоянии покоя, которое овладевает природой перед пробуждением. Зябко поеживаясь от прохваченного ночной свежестью воздуха, Павел стянул порты и рубаху, потер ладонями грудь и бултыхнулся в озеро. Лука купаться не стал. Сполоснув у берега лицо, отошел в сторону к березкам, где тихо бежал вокруг корней прозрачный ручеек, и припал к нему ртом. Напившись, утер капли воды на длинной седой бороде и крикнул:
— Пашка! Буде баловать-то. Идти пора.
Жигарь встретил их неприветливо.
— Где бегали?
— В лесу гащивали, в озере искупались.
— Вам баловство, а мне ответ. Ты хоть бы, старина, постыдился.
— А что за беда? Уж и передохнуть от работы нельзя? Чай, не плохо тебе робили?
— Про то не баю. Посыльный вечор прибегал. Сказывал, чтоб назад на Выксунь шли.
— Ой ли?!
— Ноне велено беспременно быть. Дорогу-то найдете?
— Я где раз пройду, — ответил Ястребов, — каждый кустик запоминаю.
— Ну и ладно. Чайник вон женка вскипятила, берите.
В обратный путь шли не оглядываясь. На пригорках ярко рдела манившая к себе крупная, сочная земляника. В другой раз Павел ни за что не прошел бы мимо, а сейчас словно ничего не видел вокруг, кроме одному ему заметных примет, руководствуясь которыми он шел домой. Лука еле поспевал за ним.
— Слушай-ко, парень, ты полегче бы, запалиться так-то можно, — не вытерпел наконец старик и вдруг с размаху ткнулся носом в спину внезапно остановившегося Ястребова. — Ай медведь? — испуганно спросил он.
Павел круто повернул в сторону. На бугре подмытая дождями сосна недавно рухнула наземь, выворотив глыбы земли. Сюда и направился Ястребов. Острый взгляд его приметил, что земля здесь была точно такой же, какую выволакивали из рудных дудок под Выксунью.
— Рудознатцем не был? — спросил он Луку.
— Быть не был, а кой-что смыслю.
— Руда должна быть, как по-твоему?
— И впрямь, парень! Ну, счастливый ты.
— Давай хорошенько посмотрим.
Беглый осмотр местности подтвердил их предположения: кругом простирались рудные места. Через час путники снова выбрались на тропинку.
