Проваливаясь по колено, полез к ней.
— Ты чего тут делаешь?
Узнала Ваську, виновато улыбнулась и еще пуще заплакала.
— Ну, чего ты?
— Испугалась я.
— А сюда-то чего залезла?
— Я оттуда, — махнула рукой, — за кислицей лазила. Матушка хворает, кисленького захотелось ей, а близко всю вырвали.
— Где же ягоды-то?
— Провалилась, рассыпала все. Грибов вот набрала.
— Это разве грибы? Пойдем на сухое.
Наташка поднялась, но только сунулась ногой в болото, назад к сосенке метнулась, дрожит вся.
— Пойдешь, что ли, а то здесь брошу!
— Боюсь я.
— Давай руку. Со мной везде пройдешь!
До сухого добрались молча, Наташка только изредка всхлипывала.
— Показывай, каких грибов набрала? Эх ты, собиральщица!
Все маслята с синюшками в болото вытряхнул.
— Посиди тут, отдохни.
Через полчаса с полными боровиков лукошками тронулись к дому.
Отец Наташи — тот самый молотовой мастер, чей горн стоял рядом с Васькиным, жил на краю села, в маленькой курной избушке. Редко кто знал, что фамилия его Котровский, больше кликали по прозвищу — Саламыгой. И впрямь был он какой-то забитый, ледащий, с редкой, словно выщипанной, бороденкой. Наташа удалась в мать: такой же слегка вздернутый нос, льняные, чуть вьющиеся у висков волосы, большие синие глаза. Когда Васька впервые увидел ее на руднике, она показалась ему невзрачной. А сейчас — словно кто подменил девчонку! Иль это оттого, что повзрослей стала?
Дорогой шли молча. Раза два только Васька сказал:
— Держись за мной, топь здесь.
Когда подошли к околице, неожиданно для себя спросил:
— В воскресенье на Заполье придешь?
Наташка голову пригнула, не ответила.
— Тебя спрашиваю.
— Узнают, смеяться будут.
— Про меня не посмеют, живо бока намну.
— У меня матушка болеет.
— Чего же, дома сидеть будешь?
— В лес пойду.
— Меня возьмешь?
Взглянула на Ваську, краской залилась.
— Озорной ты больно.
Лицо Василия, чуть тронутое крапинками веснушек у переносья, вдруг как-то особенно засветилось. Улыбнувшись по-мальчишески и чуть смущаясь, сказал:
— Смотри, за околицей ждать буду.
Сказал — в воскресенье, а сам уже на другой день не находил места. О чем ни думал, все мысленно к Наташке возвращался. Словно околдовала девка парня. Долго до воскресенья. Целую неделю ждать надо.
«Пойду к Луке!» — решил Васька.
Дома плотинного не оказалось.
— У Ястребова, поди, сидит, — сказала старуха. Как на пожоге вместях побыли. — водой не разлить.
— У Пашки?
Досадно на старика стало. Забывать стал Ваську. А раньше чуть не за сына считал.
— Зайди в избу, посиди. Скоро придет, поди.
— Нет, я потом… Некогда мне.
С расстройства не попрощался даже, пошел куда глаза глядят. И вдруг совершенно неожиданно встретил Наташу.
— Наташа!
— Ой! Испугал ты меня. — Коромысло с ведрами качнулось на ее плечах. — Откудова взялся?
— К тебе шел.
— Уходи, уходи отсюда. Увидят люди, засмеют.
— Поедем по озеру кататься!
— А лодку где возьмешь?
— У дедушки Луки, плотинного, челн есть.
— Боязно!
— Поедем!
— Люди узнают.
— Никто не увидит. Ты приходи на бережок к заливу, там никого не бывает. На дальний конец озера поедем. Хорошо там!
— Отец не пустит.
— А ты не говори ему.
Далеко отбросив поросшие сосняком берега, озеро было тихим и спокойным. Стройные сосны задумчиво гляделись в безмятежную синеву водной глади.
Отвязав челн от забитого между двух больших камней кола, Васька сел на корму и стал ждать Наташу. Как хорошо, что он встретил ее тогда в лесу! Лучше этой девушки для него нет и не может быть.
Утомленный ночной работой, Васька незаметно для себя задремал. Очнулся от летевших в лицо брызг воды и не сразу опомнился — где он? Стоя по колено в воде, Наташа, смеясь, смотрела на него.
— Шел бы ты лучше спать, притомился!
— Нет, поедем!
Перегнувшись через борт, он окунул голову в воду и, отряхнув волосы, сказал:
— Смотри, благодать какая! Разве можно в такую пору спать?
Тихо скользнув в залив, лодка бесшумно поплыла вдоль берега. Словно застыдившись непривычной близости, и Васька и Наташа молчали. Чуть слышно журчала за кормой рассекаемая веслом вода. Впереди показался далеко выдающийся в озеро полуостров. Налево от него, чуть подальше, впадают в озеро две речки — Березовая и Ягодная, туда и направил свою лодку Васька.
Сойдя на берег, Наташа остановилась.
— Ой, как хорошо здесь!
— А ты ехать не хотела.
Молвили слово и опять замолчали.
Незаметно взглянув на Ваську, Наташа тихо пошла по пестревшему цветами лугу, срывая наиболее яркие и красивые и складывая их один к другому. Васька — делать нечего — тоже стал собирать цветы. Когда набралась чуть не охапка, спросил:
— Куда тебе их? Выбросишь?
— Нет, дома поставлю, все веселее будет.
— Брось ты свою траву, пойдем лучше грибов наберем!
— А есть?
— Где лес — везде грибу место.
Положив цветы у лодки, пошли в лес. За темными, густыми елями вдруг открылась прозрачная, светлая полянка, окаймленная веселой зеленью стройных липок.
