ее по запястье. Так я обрела самостоятельную жизнь. Остается загадкой, почему призраком стала только я, а не все тело хозяина. Таинственные происшествия не поддаются объяснению. Я осталась жить в шахте, где мокро и темно, и, по правде говоря, тоскливо и одиноко. Но что проку сетовать на судьбу».
Крок проникся сочувствием к Руке.
– Но где теперь эта шахта? – спросил он, наклоняясь пониже, чтобы Руке было удобнее читать по губам.
«Под кинотеатром, – написала Рука. – Тоннель выходит прямо в гримерную. Там темно и страшно, но, если желаете, заходите в любое время».
Крок был ошеломлен. Шахта прямо под ногами! И как они сразу не догадались – по трещинам в стенах, по таинственным тоннелям, уходившим в никуда, – что кинотеатр «Королевский» был не так-то прост.
– Мы могли бы жить вместе, в зале места хватит, – предложил Крок.
«Благодарю. Но долг зовет меня вернуться и отомстить за смерть Артура Бретта», – написала Рука.
Помада исписалась до самого тюбика, да и Рука утомилась от непривычно долгой беседы. Она тихо уползла в темноту.
Когда наутро Крок рассказал о ночной беседе призракам, они пришли в неописуемое волнение. Никто не сомкнул глаз, ожидая новой встречи с гостьей.
Рука появилась два дня спустя, и призраки сразу же с ней подружились. Флосси залюбовалась голубым свечением и попросила, чтобы Рука осталась и светила ей вместо ночника. А дядюшка Лоус пришел в восторг от изысканных манер гостьи: она вскарабкалась ему на колени и кивнула всеми пальцами, сгибая их самым вежливым и грациозным образом.
Сирил вначале растерялся, недоумевая, залаять ему, прогнать непонятное существо или отскочить от греха подальше. На всякий случай он тявкнул и отскочил, а потом вдруг высунул раздвоенный язык и принялся облизывать Руку.
У гончих ада очень щекотный язык. Рука задрожала и завертелась, но и не подумала отстраниться. Она будто знала, что в ее жизни происходит очень важное событие.
А когда Сирил закончил вылизывать Руку, при-зраки отступили назад, охваченные благоговением. Очищенная от вековой грязи и пыли, Рука предстала во всем своем великолепии. Голубые вены ручейками бежали под кожей, полумесяцы ногтей поражали своей совершенной округлостью, а веревочка на мизинце обернулась печаткой с инициалами Артура Бретта.
– Сразу видно, она из хорошей семьи, – прошептала мисс Спинкс и, как всегда обращаясь к Кроку, добавила: – А не попросить ли ее написать для нас письмо Алексу? У нее чудесный почерк.
Крок согласился без слов. Такое письмо можно отправить обычной почтой. Очень скоро они получат ответ! Он передал Руке просьбу мисс Спинкс, а та схватила остаток помады и опрометью бросилась к экрану.
«Вы не можете себе представить, какая это для меня честь, какое счастье, – строчила Рука. – Отрубленная Рука – это неплохо, но Рука Помощи – это великолепно! Я так счастлива, что лучше может быть только месть, свершившаяся над убийцей хозяина!»
Они договорились о встрече на следующую ночь, и призраки обещали захватить бумагу и марки из стола управляющего. Мисс Спинкс не удержалась и воскликнула, что Артур Бретт был, судя по всему, истинным джентльменом – уж больно храбра и отважна их новая подруга.
А та, прочитав по губам ее слова, очень обрадовалась. Приятно знать, что тебя судят по делам, а не по виду. Она спускалась в шахту легко, почти что пританцовывая – как человек, который только что обрел друзей.
К концу недели уборщица Милли Джонс подала заявление об уходе. Сколько можно оттирать экран от губной помады, сказала она и пошла устраиваться на работу в прачечную.
Глава 15
луга внес на серебряном подносе письмо. Леди Троттл распечатала его, удивляясь, с чего это Алекс решил написать. Как все мальчишки, ее племянник не любил тратить время на письма. Ее муж был в это время в Лондоне. Содержание Данлун-холла обходилось так дорого, что сэру Яну пришлось просить в банке новый заем.
Алекс писал:
Леди Троттл отложила письмо и задумалась. Думать было не в ее привычке, но, если дело того требовало, ей это вполне удавалось. Она вызвала дворецкого и спросила:
– Филипс, тебе не попадались на глаза наши новые призраки? Те, что прилетели из Карры?
– Нет, миледи, не попадались. Рад доложить, все носки лежат на местах, а в ванной сэра Яна не замечены гувернантки.
– Что-то они притихли. Странно. А наши призраки на месте?
Дворецкий ответил, что не замечал и их.
– От наших призраков, миледи, не бывает шуму.
– Как увидишь, сообщи. У меня письмо от двоюродного племянника, Макбаффа, лэрда Карры.
Два дня спустя дворецкий заметил Зеленую и Красную леди в бельевом шкафу. Увидев, что к ним приближается леди Троттл, дамы попытались испариться, но их хозяйка при желании умела напустить на себя строгость.
– Ну-ка стойте, – приказала она. – Надо поговорить. Где Хэл?
Красавчик Хэл неуверенно возник в воздухе. Он чувствовал себя неловко.
– Отвечайте, где призраки Карры, – потребовала леди Троттл. – Они были здесь, не лгите, я своими глазами видела их пару недель назад. Я хочу знать, куда они делись и почему.
Зеленая леди взглянула на Красную леди, и обе дамы вновь обернулись к госпоже.
– Им здесь было не место, – с натугой выдавила Красная леди. – Мы пытались научить их, как следует вести себя в приличных домах, но они не справились.
Леди Троттл нахмурилась.
– Кажется, это все еще мой дом, – сказала она. – Я дала им приют. Соблаговолите рассказать, где они теперь.
– Мы не знаем, – сказала Зеленая леди, обмахиваясь веером.
