— А, ну, ну, ну! Пусть ее…
Ночью въ?хали они въ заставу губернскаго города. Мостовая задребезжала, каменные дома тихо двигались мимо, по окнамъ св?тились огни. Экипажъ остановился у гостиницы.
Майоръ тотчасъ отправился хлопотать о нумер? и переноск? вещей. Русановъ прис?лъ съ д?вушкой на крыльцо. Полный м?сяцъ ярко осв?щалъ б?лый домъ, обливая голубоватымъ отливомъ выступы и карнизы, бросая т?ни на земь, золотя крестъ какой-то церкви. Подъ нав?сомъ храп?ли кони; по двору расхаживали ямщики; кто-то наигрывалъ на гармоник? 'барыню'.
— Ну, вотъ мы съ вами и до?хали, Ниночка. Вы теперь куда думаете идти?
— Куда-нибудь на постоялый дворъ, тамъ не дорого, у меня есть два рубля….
— Живали вы когда въ городахъ?
— Ни разу еще. Какъ не хорошо пахнетъ! что-то страшно: много такъ народу, я совс?мъ зд?сь чужая…
— Еще бы, такая чистая, св?жая! Хотите, я вамъ дамъ сов?тъ?
Д?вушка простодушно глянула на него.
— Берите первое попавшееся м?сто, принимайтесь скор?й за работу; а то васъ какъ разъ испортятъ! Ниночка, в?дь вы не поддадитесь дурному, неправда ли?
— Ни за что на св?т?! вскрикнула она съ жаромъ, схвативъ его руку.
— А пока возьмите это на память отъ меня, на случай, пока пріищете себ? м?сто…
Д?вушка развернула ассигнацію и не р?шалась…..
— Куда ее столько! Какой вы добрый!
— Берите, берите, это отъ друга…
— Какъ васъ звать? Чтобы звать, за кого молиться?
— Вы часто молитесь, Ниночка?
— И утромъ, и вечеромъ…
— Поминайте въ вашихъ молитвахъ… Инну, попросите ей счастья… Иду, иду! крикнулъ онъ дяд?, звавшему его съ л?стницы. — Будетъ нужда, спросите въ гражданской палат? Русанова, упомните?
Онъ пожалъ ей руку и сталъ подниматься по грязнымъ ступенькамъ. Вошедши въ нумеръ, онъ тотчасъ улегся на тюфякъ, и майоръ погасилъ св?чку.
'Б?дная', думалось ему: 'одна, совершенно одна, безъ родныхъ, безъ знакомыхъ, безъ средствъ, безъ знанья… Въ этомъ омут?… Что еслибы та гордая душа была на ея м?ст?? Вынесла ли бы она?'
Глаза стали слипаться, пріятная усталость охватила все т?ло. Русановъ сталъ забываться. Казалось ему, что онъ ?детъ по степи на своихъ б?говыхъ дрожкахъ и серебристый ковыль волнуется, волнуется, наводя на него усыпленіе… Довезите, довезите, раздаются серебристые голоски… Сколько Нилочекъ! На каждомъ пригорк?, у каждаго ручейка, все Ниночки… Онъ беретъ одну на руки, привозитъ въ какой-то мраморный храмъ; портики, колонада, розовый занав?сь, и все осв?щено голубымъ св?томъ… А Ниночка ужь не Ниночка, а гордая красавица въ черномъ плать?, съ пышными черными кудрями, и онъ стоитъ передъ ней на кол?няхъ. Инна Николаевна, говоритъ онъ, — вы извините меня, пожалуста; я никакъ не могу влюбиться въ васъ… Не потому что у меня только тысяча рублей насл?дства, да домъ на Пречистенк?; я не боюсь смерти, я дрался на шагахъ съ господиномъ Пшиндшикевичемъ… Да отчего же, грустно? говоритъ Инна Николаевна: в?дь только за васъ я и могу выйдти, вы одинъ изъ
— Ха, ха, ха! раздается явственн?й.
— Что такое? вскакиваетъ Русановъ.
— Какже, помилуй, говоритъ майоръ, — одиннадцать часовъ ужь, я и къ об?дн? сходилъ, смотрю, а онъ тутъ ц?луетъ подушку…. Что это ты вид?лъ во сн??
— Мало ли что во сн? привидится?
— Я дружочекъ по?ду; къ губернатору надо, еще кой-куда, ты меня не жди…. Сходи, городъ, осмотри достопамятности.
— Куда сп?шить? жить буду, все узнаю.
Владиміръ Ивановичъ, проводивъ дядю, од?лся и сошелъ въ билліардную, народу набралось порядкомъ. Онъ вел?лъ дать себ? чаю и ус?лся на диванчикъ.
— Сыграть что ли? предлагала одна личность съ багровымъ носомъ и щетинистыми усами въ военномъ пальто.
— Да в?дь ты объегоришь, голова, возражала другая въ долгополомъ сюртук?, съ небритою физіономіей.
— Ну, наладилъ, на четвертакъ идетъ?
— Что, ай завелся? Гд? Богъ послалъ?
— Что я, жуликъ что ли?
— Много ль впередъ-то?
— Впередъ сколько угодно ныньче такъ и такъ.
— Ну ставь, маркелъ, пять шаровъ.
— Съ нашимъ почтеньемъ-съ. На чай будетъ съ кого получать?
— Ладно, заговаривай зубы-то!
— Партія съ того кто выиграетъ, что ли?
— Изв?стно, съ одного вола двухъ шкуръ не дерутъ.
Пальто приц?лилось, поерзало кіемъ и съ трескомъ вл?пило желтаго въ уголъ.
— Упалъ? крикнуло оно носовымъ акцентомъ.
— На себя! крикнулъ другой.
— Не нашелъ лучше на кого упасть! проворчалъ пьяный горбунъ, облокотившись на бортъ и сл?дя за игрой.
Особа прекраснаго пола влет?ла въ заду въ необъятномъ кринолин?, нап?вая сиплымъ голосомъ разудалую п?сню; за ней купчикъ съ французскою бородкой.
— Люблю, крикнулъ горбунъ, — никто не см?й моему ндраву препятствовать.
— Кто это такой? спросилъ купчикъ половаго.
— Это горбатый-то-съ? отв?тилъ тотъ, молодцовато тряхнувъ головою и перекинувъ полотенце на другое плечо:- учитель какой-то былъ, на музык? что-ли; да больно ужь изъ себя-то не удались; опять же и жена бросила; таперича третій м?сяцъ кутятъ. Это они еще въ своемъ вид?, а къ вечеру не хороши бываютъ; зачнутъ это все бить, совс?мъ не годится!
— Тридцать шесть и очень досадно! покрикивалъ маркеръ. — Не разойдтиться ли вамъ? сказало пальто, положивъ кій.
— Тридцать шесть и никого-то?
— Не разойдтиться ли?
— Катай, катай знай!
— Отходу не даешь? Ну, держись же!
Пальто съ удару кончило партію. Долгополый пустилъ ругательство; разряженная особа взвизгнула; вс? хохотали, натягивали носы, стучали ногами; посуда звен?ла.
— Молодой челов?къ, сыграемте, предложилъ поб?дитель, подсаживаясь къ Русанову:- отставной поручикъ Кондачковъ!
Отставной поручикъ произнесъ все это очень быстро въ носъ и нагло глядя въ лицо Русанову.
— Я не играю, отодвинулся Русановъ.
— Можетъ ли быть? Млодой чэаэкъ не играетъ на бидлліард?? Ну, на китайскомъ, по пирожку партія?
— И на китайскомъ не ум?ю, сказалъ Русановъ улыбаясь. Собес?дникъ начиналъ интересовать его.
— Ну, кто дальше плюнетъ — по рюмк? коньяку плевокъ!
И поручикъ, какъ пулю, вл?пилъ плевокъ черезъ всю комнату въ аспидную доску.
— Неискусенъ и въ этомъ, расхохотался Русановъ.
