подб?житъ къ букашк?, и пощекочетъ ее щупальцами; она поднимется на переднія ножки, выпуститъ каплю переработаннаго, прозрачнаго, сахарнаго сока, а муравей проворно овлад?етъ ей. Какъ бы славно было, говоритъ Петръ Николаевичъ, кабы и мы такими же лишними соками питались!
— А мн? вотъ и не нравится въ немъ именно то, что онъ самымъ разнохарактернымъ людямъ ум?етъ понравиться. Не в?рю я въ хамелеоновъ этихъ! Представьте, графъ поетъ ему почти такой же панегирикъ! Мы впрочемъ незам?тно удалились отъ начала разговора: вы меня сегодня просто поразили, и потому объявляю вамъ, сэръ, разъ навсегда, что никогда ни подъ чьимъ вліяніемъ состоять не нам?рена…
Они въ?хали въ самую чащу рощи. Инна бросила поводья, и пустила лошадь шагомъ по извилистой, перер?занной, корнями л?сной тропинк?. Вечер?ло, посвистывали малиновки, гд?-то невдалек? журчалъ ручеекъ. Инна вдругъ откинула съ лица локоны, и проговорила: 'б?дный, б?дный мой Леонъ!'
— Какъ? спросилъ Русановъ изм?нившимся голосомъ. Ему было такъ хорошо въ эту минуту ?хать съ ней рядомъ, будто они вм?ст? переживали какую-то тихую мелодію, и вдругъ такой р?зкій диссонансъ….
— Хотите я вамъ на ночь разскажу страшную сказку? Вы хорошо знаете дядю Конона Терентьича…
— Кролика-то? Им?лъ счастіе познакомиться.
— Это нисколько не м?шало ему быть въ свое время волтеріанцемъ, гегелистомъ, байронистомъ, ч?мъ угодно. Это его посл?днія реформы такъ ошеломили, что у него все спуталось… Ну-съ, такъ года три тому назадъ, зд?сь былъ одинъ молодой челов?къ, красавецъ, благородный, см?лый, умный… Да впрочемъ, благо вамъ знакомъ одинъ изъ нихъ…. Мы жили съ нимъ душа въ душу.
— Вы?
— Да, не перебивайте, если хотите дослушать. Дяденька тогда часто ?здилъ къ намъ и бес?довалъ все больше о матерьяхъ важныхъ… Ну вотъ онъ и принялся просв?щать насъ: училъ 'на жизнь насм?шливо гляд?ть'.
— И вы уц?л?ли?
— Я? Я и не поддавалась. Когда онъ прі?халъ сюда изъ столицы, мн? было пятнадцать л?тъ. Онъ не догадался, что я почти ребенкомъ покончила съ его пропов?дями. Чтобъ это васъ не сбило съ толку, смотрите: отъ меня дв? т?ни…
Русановъ въ самомъ д?л? увид?лъ на земл? дв? т?ни, одну р?зкую черную, другую св?тл?е, туманн?е…
— Не примите меня за сверхъестественное существо!
Она, см?ясь, показала ему солнце отраженное въ болотной луж?.
— Такъ вотъ эта р?зкая т?нь — это я, какъ вы меня знаете; а эта я же, если заглянуть въ меня попристальн?й. Меня уберегъ отцовскій закалъ, а Леонъ благогов?лъ предъ столичнымъ ученымъ и в?рилъ въ него, какъ Турокъ въ Коранъ. Мн? тяжело объ етомъ говорить, хоть и сама вызвалась…
Не легко было и Русанову; но на его лиц?, всегда спокойномъ, какъ въ стоячей вод?, никогда не было зыби…
— Онъ скоро превзошелъ учителя, собралъ у?здную молодежь: пасквили, попойки, развратъ перессорили ихъ со вс?ми сос?дями. Это они звали отсутствіемъ предразсудковъ, оппозиціей застою, и еще сколько названій! Онъ похуд?лъ, пожелт?лъ, вошелъ въ долги, а за все это платилась я.
Лошадь Русанова кашлянула, и попробовала укусить его шенкель.
— Сижу, бывало, и плачу ц?лую ночь напролетъ, чтобы двери ему отворить, чтобъ отецъ не зналъ. Онъ придетъ пьяный, а на другой день рветъ на себ? волосы, клянется оставитъ безпорядочную жизнь.
— Ч?мъ же это кончилось?
— Ч?мъ кончилось? Да надо еще придумать, в?дь это сказка… Продолжаю фантазировать. Онъ увлекъ жену одного изъ сос?дей, мужу шепнули; онъ подкараулилъ ихъ съ дворовыми и хот?лъ попросту на конюшн? отодрать. А у Леона всегда съ собой былъ тульскій ножъ, мой подарокъ. Онъ ударилъ супруга рукояткой въ високъ, и тотъ отправился къ предкамъ.
— Что жь сталось съ т?мъ несчастнымъ?
— Онъ б?жалъ, и съ т?хъ поръ я такъ и не им?ла объ немъ изв?стія; только очень недавно….
Невдалек? послышались голоса графа и Юленьки, топотъ лошадей…
— Я над?юсь, эта дикая фантазія останется между нами, сказала Инна, повертывая лошадь навстр?чу имъ.
— Гд? вы были милыя д?ти? Мы васъ ц?лый часъ ищемъ, кричала Юленька.
— Гд? жь часъ? Не можетъ быть, говорилъ графъ. Онъ принялся болтать и выд?лывать равныя эволюціи на лошади, пока кавалькада выбиралась изъ л?су.
— Пройдемтесь п?шкомъ, сказала Юленька, остановивъ лошадь:- я устала.
Бронскій вспыхнулъ и заботливо снялъ ее съ с?дла.
— Возьмите мою руку, если устали.
Онъ повелъ ее, держа въ другой рук? поводья.
— Н?тъ лучше ?хать, р?шила она, — только не шибко; я отвыкла отъ с?дла.
Совс?мъ стемн?ло, когда они подъ?зжали къ дому. Русановъ взялъ Иннину лошадь подъ уздцы и удержалъ назади.
— Что же, ч?мъ кончилось?
— Я его недавно вид?ла.
— Но, ради Бога, кто онъ? Что онъ вамъ такое?
— Н?тъ, проговорила Инна, взявъ его за руку:- обдумали вы, чего вы добиваетесь? Мал?йшая промолвка, и вся сказка, — прибавила она см?ясь, — погибла…
— Не мучьте же меня!
— Что такое? — Она отдернула руку.
— Я привыкъ почти молиться на васъ. Ради вашей дружбы, зач?мъ вы бросили на себя т?нь?
— А-а-а! Вотъ пусть это и будетъ вашей дружб? испытаніемъ!
Она ударила лошадь хлыстомъ и присоединилась къ другой пар?. Анна Михайловна дожидалась ихъ на террас?, боясь, чтобы не приключилось чего любимой дочк?. Юленька, сойдя съ лошади, бросилась въ ея объятья, см?ясь и плача въ одно и то же время. Бронскій стоялъ, кусая усы.
— Что ты, голубчикъ, что съ тобой? всхлопоталась Анна Михайловна.
— Устала, проговорила Юленька и торопливо, путаясь въ шлейф?, поб?жала въ комнаты.
— Пора гостямъ ко дворамъ, сказалъ графъ. — Вы завтра въ городъ? обратился онъ къ Русанову.
— Да.
— Прі?зжайте ко мн?; вм?ст? отправимся.
XI. Интрига
Леонъ сид?лъ въ кабинет? графа за письменнымъ столомъ, осв?щеннымъ матовымъ св?томъ лампы. Передъ нимъ лежали бумаги, счеты, ландкарты; онъ машинально чертилъ по нимъ перочиннымъ ножомъ, безц?льно глядя въ темное окно. Лицо его всегда серіозное, почти мрачное въ людяхъ, им?ло какое-то страдальческое выраженіе когда онъ оставался съ самимъ собою. Прошло еще н?сколько времени; въ дом? послышалась б?готня прислуги. Бронскій весело вошелъ и бросилъ на столъ хлыстъ.
— Ужинъ! Лучшаго вина! Мы сегодня кутимъ, Леонъ! Проворн?й! приказывалъ онъ лакею.
— Позволено ли мн? спросить что мы зд?сь д?лаешь, графъ? сурово проговорилъ Леонъ.
— Пока тонемъ въ роскоши Капуи, мил?йшій! говорилъ графъ, трепля его по плечу.
— А наши?
— Что жь? Мы не теряемъ времени, мы вербуемъ хорошенькихъ прозелитокъ.
— Ужъ не женитесь ли вы, чего добраго?
— Я женюсь? У васъ б?лая горячка?
Леонъ нахмурился.
— Такъ любуюсь. Просто вы озлоблены противъ женщинъ… Скажите-ка лучше какъ идетъ крестьянское д?ло? Разв?дали вы?
