— Не знаю, на посылк? былъ варшавскій штемпель. Какія чудныя матеріи, кружева прислала….
— А письма есть?
— Въ письм? ни слова, гд? она, что она….
— Это Венеція. Видите: каналъ вм?сто улицы, гондолы, дворцы… Вонъ Piazzetta…. Довольна ли она по крайней м?р?? задумчиво говорилъ Русановъ, — н?тъ! Вглядитесь, та же самая загадочная, скорбная дума въ глазахъ, та же насм?шливая улыбка… Она не нашла, чего искала… Смотрите, она даже курить начала, съ папироской въ рук?. Кто жь это съ ней?
— Это братъ Леонъ….
— Они должно быть принадлежатъ къ какому-нибудь тайному обществу….
— Это съ чего вы взяли?
— А этотъ крестикъ на шапочк?, видите…. И у него на шляп? такой же… Такихъ политическихъ сектъ въ Италіи гибель…
Юлія задумалась на минуту.
— Не знаю, къ чему она тамъ принадлежитъ, а что связи у нея должны быть огромныя… Черезъ м?сяцъ по отъ?зд? ея, Аня получилъ дов?ренность; а вс? ея крестьяне данную на даровой вид?лъ, и д?ла въ присутственныхъ м?стахъ шли какъ на парахъ, такъ что когда Аня пробовалъ возражать или справки наводить, такъ на него только съ усм?шкой посматривали…
Русановъ снова разсматривалъ портретъ. Долго сдерживаемая грусть такъ ярко проступила на лиц?, въ опущенной голов?, въ разбитой поз? чуялось такое живучее горе; оно было такъ близко самой Юліи, что она не выдержала….
— Ну полно жь, полно! говорила она, глотая слезы, приподнимая его голову за подбородокъ:- что жь съ этимъ д?лать? Мы оба…. — Она зарыдала, и Русанову въ свою очередь пришлось ут?шать ее.
— Зач?мъ отчаиваться? говорилъ онъ: — онъ любилъ… Онъ вернется… Она никогда ничего не любила….
— Какой вы, несмысленочекъ! говорила Юленька, улыбаясь сквозь слезы. — Ну по?зжайте туда, добивайтесь, чтобъ она полюбила… Что-нибудь…
— Скакать на тридевять земель, унижаться? Это любовь?
— А это любовь? Я бы пошла п?шкомъ за тридевять земель, потому что онъ ст
— Она горда, перебилъ Русановъ, — она до того горда, что себя унижала, лишь бы показать мн?, какъ я недостоинъ ея….
И они сама того не зам?чая, разсказывали другъ другу прошлыя и настоящія огорченія; имъ было такъ нужно облегчить себя отъ гнета одиноко накип?вшихъ чувствъ…
Юленька од?лась въ горностаевую шубку, накинула теплую шаль на голову и вышла въ садъ, опираясь на руку Русанова. День стоялъ морозный, ясный; на голыхъ в?ткахъ искрился иней; застывшая грязъ ломалась подъ ногами, сн?жокъ только опушилъ землю. Кое-гд? скрип?ли снигири….
— Каковъ плутъ! шутила Юленька: — говори ему нее объ ней, да о ней…. Онъ ц?лый день радъ слушать….
Они подошли къ пруду; вода затянулась гладкимъ блестящцмъ льдомъ. На берегу стояла д?вушка, пуская по льду рикошеты. Камень, вырвавшись изъ руки жужжалъ, кружился и мчался далеко, далеко, на другой конецъ пруда, Д?вушка наклонялась, прислушивалась къ затихавшему шуму, услыхавъ шаги, обернулась, окинула подошедшихъ пугливымъ взглядомъ, улыбнулась, и ловко скользя по льду, укатилась на середину пруда. Это была Посмитюха.
— Б?дная, б?дная! говорила Юленька, сл?дя за р?звившеюся Посмитюхой:- можетъ-быть на счастье сошла съ ума… А что если…
Юленька конвульсивно сжала руку Русанова; тотъ взглянулъ на нее съ удивленіемъ.
— Что если?…
— Я говорю, многимъ д?тямъ некуда д?ваться, нечего ?сть…. Н?тъ, прибавила она, заглянувъ ему въ лицо, — вы еще не знали горя…
'Да что съ ней? она ли это?' думалось ему.
Авениръ подб?жалъ къ нимъ съ коньками.
— Ну-ка, Юдя! Кто лучше свой вензель выр?жетъ?
— Н?тъ, н?тъ… Не надо вензелей, заговорила та, вспыхнувъ.
— Ты жь такъ любила!
— Н?тъ… Еще поскользнешься.
— Вотъ велика важность!
— Не хочу… Гд?жь В?ра?
— Разсердилась… Вообрази, развивать меня вздумала, говорилъ политико-экономъ. — Такъ, говоритъ, жить нельзя; надо задать себ? задачу…
— Ну, что жь вы? спросилъ Русановъ.
— Я спросилъ какую, изъ ари?метики, что ли? Она и разсердилась; выходитъ, она разум?ла задачу жизни, какую-нибудь ц?ль… Я ей сказалъ, что на фокусы не способенъ. Она, говоритъ, надо васъ побороть… Я говорю, ничего изъ этого не выйдетъ. Да и ктожь ей сказалъ, что у меня н?тъ д?ла, настоящаго, своего… Задача жизни, говоритъ несчастная; я ее чуть дурой не назвалъ.
— Зач?мъ это? возразила Юленька и пошли домой; Русановъ за ней; Авениръ подвязалъ коньки, пустился за Посмитюхой.
— Разв? еще порадовать? говорила Юленька. — Нарочно къ концу приберегла, а то в?дь вы опять забьетесь на три м?сяца.
— Ну? говорилъ Русановъ, какъ балованое дитя.
— То-то ну! Ключъ вамъ присланъ отъ ея стола, позволено разобрать ея бумаги, прочесть ихъ и опять на м?сто положить, не пачкая, не д?лая изъ нихъ п?тушковъ, см?ялась Юленька.
— Когда же?
— Когда прі?дете; нынче поздно; да за разъ и не прочесть всего…. Тамъ переписка за н?сколько л?тъ, и дневникъ; сперва надо переписку читать…
— Надо? улыбнулся Русановъ.
— Такова инструкція….
Когда ужь совс?мъ стемн?ло, Юлія вышла провожать Русанова.
— Нечего и думать объ этомъ, говорилъ онъ, пряча въ портъ-сигаръ фотографическую карточку Инны, махнулъ рукой и погналъ лошадь. Юлія тоскливо смотр?ла всл?дъ, пока его фигура не слилась съ темнотой осенняго вечера, в?теръ не осилилъ глухаго топота копытъ.
— Вс? они эгоисты, подумала Юленька:- я вотъ поняла, что у него на душ?… А онъ? Дальше носу ничего не видитъ.
Ц?лый ураганъ мыслей забушевалъ въ голов? Русанова, когда онъ очутился въ пол?.
'Она обо мн? вспомнила… Что за н?жности? Къ чему это мн? ея дневникъ? переписка? Не хочетъ ли она меня тоже развиватъ?' думалось ему въ первое время. Потомъ онъ вспомнилъ, что она не д?лала ни шагу безъ крайней надобности, безъ особеннаго смысла: 'Что-нибудь сознательно дурное въ ней не мыслимо,' думалось ему.
'Не мыслимо,' р?шилъ онъ, подъ?зжая къ дому.
IX. Переписка
Дня черезъ два Русановъ опять прі?халъ къ Горобцамъ.
— Не терпится? улыбнулась Юленька, когда они остались вдвоемъ.
— Давайте ключъ.
— Я вамъ сама принесу, въ свою комнату; а то тамъ В?рочка поселилась, она васъ не долюбливаетъ…
— Прошу покорно, честь какая! сказалъ Русановъ, отправляясь въ комнату Юліи.
