Пальцы его коснулись чего-то пушистого.
— В чем дело? — поинтересовалась Тереза, когда он резко выдернул руку из кармана.
— Похоже, я потерял ключ от гостиничного номера. Наверное, за углом обронил. — И он указал на угол, за которым прятался. Григорий радовался тому, что на улице темно. И его спутница не видит, как дрожит его рука. Он виновато посмотрел на Терезу: — Прошу вас, подождите меня здесь. Думаю, я быстро найду ключ. Наверное, он выпал, когда я выходил из такси.
— Я могу вам помочь поискать его.
— Не нужно. — Григорий сдвинул брови и всмотрелся в ту сторону, куда они направлялись. Там виднелся забор платной автостоянки. — Ваша машина на стоянке? Ну, так я найду вас там.
Ответа Терезы Григорий дожидаться не стал. Он и так наплел ей с три короба, а теперь еще вынимать что-то живое из кармана — это было бы уже чересчур! Оставалось надеяться, что Тереза на самом деле его дождется. Вероятно, странностей в поведении Григория с нее и так уже хватило.
Примерно с той же скоростью, с какой мчался от странного дома, Григорий перебежал улицу и бросился за угол. Удалившись на такое расстояние, с какого Тереза бы уж точно не увидела его, он скрипнул зубами и запустил руку в карман.
Пальцы его нащупали мягкое неподвижное тельце с лапками и хвостом. Только тут он вспомнил, что не засовывал руки в карманы пальто с тех пор, как выбежал из офиса. Это было очень странно — ходить, сунув руки в карманы, Григорий привык, как многие люди.
Он медленно вытащил зверька из кармана.
Увидев, кого именно он вытащил, Григорий охнул. Пальцы его инстинктивно разжались. Мерзкая тварь упала на тротуар, ударилась об асфальт.
Крыса. Все это время в кармане его пальто сидела крыса.
Сидела? Лежала! Она же была дохлая! Григорий поддел мертвое тельце носком туфли. Он ошибся — крыса была теплой на ощупь не потому, что была живой. Просто ее трупик согрелся в кармане. Но, может быть, она подохла совсем недавно, всего пару часов назад.
То есть… как раз тогда, когда он подошел к дому.
Григорий еще разок пнул крысу. Нет, крыса была мертва окончательно и бесповоротно. Пожалуй, жестоко было так думать, но Григорию вовсе не было жаль этого противного грызуна. Он чувствовал, что крыса каким-то образом связана с его несчастьями. Уж слишком странно было ее присутствие в кармане его пальто, чтобы быть простым совпадением. И чем старательнее Григорий обдумывал, откуда бы она могла взяться, тем больше становилась его уверенность в том, что крыса забралась к нему в пальто где-то поблизости от офиса агентства «Дозорный».
Поблизости? А почему, собственно, не в самом офисе? Точно, ведь он видел, как что-то шмыгнуло за стойку в той комнате, куда его проводил Эрик!
Григорий, забыв о времени, стоял и смотрел на дохлую тварь. Неожиданно его ослепил яркий свет фар.
Он заслонился рукой от слепящего света. Рядом с ним остановилась темная спортивная машина. Первой мыслью Григория было: вернулись те шпики, что следили за ним возле дома. Получили приказ сцапать его. Но мотор работал, открылась дверца и из-за нее высунулась светловолосая головка.
— Жду-жду, а вас все нет и нет, — укоризненно выговорила ему Тереза. — Вы пошли в эту сторону, вот я и решила поехать за вами. Я вас напугала?
— Немножко.
На самом деле он уже был готов применить магическую силу против очередных злоумышленников. Теперь Григорий был искренне рад тому, что растерялся и промедлил, хотя промедление и могло быть для него смерти подобно. Вероятно, подсознательно он почувствовал, что рядом — его союзница. Связь между ним и Терезой была гораздо более глубокой, чем уровень обычного общения.
— Нашли ключ от номера?
Григорий сунул руку в карман.
— Да, только что нашел. Спасибо.
Изящная рука указала ему на сиденье.
— Если вы не возражаете, мне бы хотелось поскорее разобраться со всем этим.
— Конечно.
Григорий шагнул к машине и незаметно столкнул дохлую крысу в водосток. При этом он в последний раз придирчиво глянул на нее. Но нет, крыса валялась на спине, задрав лапки кверху, отчего была похожей на дохлого жука.
Григорий сел в машину, и Тереза пытливо посмотрела на него.
— Еще что-нибудь потеряли?
Прежде чем ответить, Григорий захлопнул дверцу. С самым невинным выражением лица он покачал головой.
— Нет, ничего.
Тереза еще на миг задержана на нем взгляд, пожала плечами и вырулила на середину улицы. Правда, немного погодя она снова бросила на Григория взгляд и проговорила:
— Ну, так о чем…
Григорий предостерегающе поднял руку.
— Прошу вас, мисс Дворак. Ни слова, пока мы не сядем за столик.
— Почему не сейчас?
— Потому что я бы предпочел, чтобы вы сосредоточились на том, как ведете машину, насколько возможно.
Тереза, похоже, приняла его высказывание за шутку, но, когда она принялась возражать, Григорий вновь уговорил ее:
— Верьте мне, мисс Дворак. Я стараюсь ради нас обоих.
По выражению лица Терезы было ясно, что это заявление вызывает у нее определенные сомнения, но она промолчала. Григорий тихонько вздохнул и устроился поудобнее. Разговор следовало повести деликатно. Он о многом собирался рассказать Терезе, но было много такого, о чем он не смел ей рассказать… а особенно — о себе.
Неожиданно Тереза протянула руку к панели управления и включила радио. К изумлению и радости Григория, зазвучал фрагмент из «Ромео и Джульетты» Прокофьева. Это было одно из самых любимых современных музыкальных произведений Григория.
— Вы любите такую музыку, мисс Дворак?
— Всегда любила.
— В таком случае позвольте заметить, что у вас — превосходный вкус. Впрочем, я предполагал, что это так и есть.
Наконец Тереза улыбнулась.
— Благодарю вас. Знаете, вы все-таки зовите меня просто Терезой, Григорий.
Тут и к Григорию вернулась улыбка.
Чикаго славился превосходными ресторанами — в особенности теми, где готовили итальянские блюда, однако обстоятельства мешали Григорию насладиться изысканным ужином в полной мере. Раздумья о доме отравляли вечер. Григорий ел без аппетита и все думал, как бы начать разговор с Терезой, с какой стороны подойти, чтобы сгладить неловкость.
Тереза тоже проявила полное равнодушие к еде и в конце концов просто перестала притворяться, отодвинула тарелку, пригубила немного воды из бокала и посмотрела на Григория. Немного помедлив, она негромко произнесла:
— Вы обещали мне что-то объяснить. Про дом.
Григорий тоже отодвинул тарелку. Боже, ему шесть сотен лет, а он волновался перед разговором, словно ребенок, которому предстояло впервые прочесть наизусть стишок.
— Было бы хорошо, если бы сначала рассказали мне все, что вам известно об этом доме, Тереза. Тогда я бы лучше понял, чем я могу вам помочь.
Наверняка она бы предпочла, чтобы рассказ начал он, но логичность предложения, похоже, стала ей
