внутри нет. Старый дом, очень большой. На мой вкус — слишком темный. Мебель выглядит так, словно ее поставили там тогда, когда дом был новый, но состояние у нее превосходное. Словом, все там выглядело так, что я могла бы запросто прийти туда еще раз.
Еще раз… Григорий задумался: насколько правдиво было последнее предложение.
— Ну а как насчет ворот?
— Ворот?
— Когда вы смотрели на ворота, вас ничто не насторожило, не напугало? Скажем… их стиль?
— Нет. Выглядят они и правда несколько, на мой взгляд, странновато, но никаких особых ощущений, глядя на них, я не испытала. Испугал меня только сам дом.
— А кому он принадлежит?
— Он передан по доверенности группе людей из Европы. Названия их компании я не припомню, но вроде бы их штаб-квартира располагается не то в Венгрии, не то в Румынии. Мы получаем от них корреспонденцию раза два в год. Я всего раз выходила с ними на связь, но в ответ получила письмо с благодарностью за те усилия, которые мы предпринимаем для продажи дома. Кроме того, в письме также выражалось полное доверие к нашему агентству. Также хозяева дома заверяли нас в том, что с продажей они не торопятся. — Лицо Терезы посуровело. — Пожалуй, я вам уж вполне достаточно наговорила, Григорий. Если вам известно что-либо, способное пролить свет на все эти… загадки, я бы с радостью выслушала вас.
— Мне многое известно, Тереза. В кое-что из того, о чем я вам расскажу, вы поверите. Другое представится невероятным — настолько невероятным, что вы сочтете меня законченным психом… если вы меня уже таковым не считаете.
— Не совсем, — отозвалась Тереза с еле заметной неловкой улыбкой и добавила: — Пока не считаю.
— Надеюсь, это означает, что вы готовы выслушать меня. Вы говорили о том, что у вас возникало такое ощущение, будто бы дом тянет вас к себе. Я тоже испытал нечто подобное. Меня притянул тот плакатик, который я снял со стены в вашем офисе. Дом звал меня и заставил доехать до него и посмотреть на него, хотя я очень боялся. — Григорий неприязненно поежился. — Скажите, Тереза, — обратился он к женщине, — а грифон на надвратной арке вам о чем-нибудь говорит?
— Не сказала бы. Так вы поэтому спросили меня о воротах?
— Поэтому. — Григорий гадал, много ли можно рассказать Терезе про грифона, пусть даже в виде неподвижной скульптуры над воротами. Ему очень не хотелось навредить своей очаровательной собеседнице. — Некоторое время… впрочем, довольно долгое время… мне… снились сны, в которых я видел это существо. Правильнее было бы назвать эти сны ночными кошмарами.
— Вам снился тот грифон, что сидит над воротами?
— Да. Когда я увидел это чудище, пялящееся на меня сверху вниз, я просто обезумел от ужаса. Этот грифон и сам дом напугали меня до такой степени, что я постыдно бежал. Казалось, словно ожили мои страшные сны.
Тереза так сильно сжала руки в кулаки, что костяшки ее пальцев побелели.
— Напоминает плохой фильм ужасов, правда? Дом с привидениями, грифон, а что еще? Вы только не подумайте, что я не размышляла насчет цвета глаз. У меня ведь тоже глаза такого же цвета, как у вас и у тех, других. Никто в офисе на это внимания не обратил. После того как явился последний из таких клиентов, я рассказала о своих наблюдениях Эрику. Он сказал, что все из-за того, что я обращаю больше внимания на тех клиентов, у которых глаза одного цвета со мной. Но как бы я смогла не замечать, если они у всех такого цвета!
Тереза…
— Кто мы такие? Какое-то почти вымершее племя? Древний клан из Трансильвании, последние потомки рода Дракулы? Кто же мы, Господи?
Она говорила громко. Срывающимся от волнения голосом. Сидевшие неподалеку мужчина и женщина повернули головы в их сторону.
Григорий взял себя в руки и проговорил негромко:
— Прошу вас, Тереза, мы должны говорить как можно тише.
— Тогда расскажите мне, что творится в этом доме! А еще лучше — подскажите, как от него избавиться. Мне все равно, что бы там ни было, мне главное, чтобы меня это не касалось.
Так вон оно что… Похоже, она была готова поверить в то, что в доме происходит нечто сверхъестественное. Но можно ли ее убедить в существовании магии?
— Вы помните, что почувствовали, когда впервые вошли в дом? Вам показалось, что он живой, что он голоден. Как будто там, в доме, поселилось нечто колдовское, верно?
— Не знаю, стала ли бы я описывать это таким словом, — покачала головой светловолосая женщина. Кажется, начала замыкаться в себе, отстраняться.
— Предложите другое слово. Магия, волшебство, потусторонние силы… всеми этими словами описывается одно и то же. И всеми этими словами можно описать пережитые вами ощущения. Или, может быть, вы предпочитаете более современные термины, типа телекинеза? Уверяю вас, в конце концов значение все равно одно и то же.
Тереза отодвинулась от стола и скрестила на груди руки, словно хотела защититься.
— Это безумие какое-то. Никакой магии нет и быть не может.
— Вы можете предложить другое объяснение, Тереза?
— Единственное — что я сумасшедшая. Но в этом больше смысла, чем в том, о чем говорите вы, Григорий. Этого не может быть.
Он был разочарован, но нисколько не удивлен реакцией Терезы. В нынешнем мире, где летали корабли, где люди разговаривали друг с другом, находясь на расстоянии, которое лошадь, скачущая самым быстрым аллюром, не одолела бы за месяц, понятие «магия» было столь же приемлемо, сколь и идея о том, что люди, завладей они оружием, могут в буквальном смысле слова стереть с лица земли все созданное ими самими. Извечная склонность людей к ношению шор всегда изумляла Григория, однако он понимал, что мало кому, кроме него, дано взглянуть на цивилизацию столь ретроспективно.
Для того чтобы Григорий смог убедить Терезу выслушать его историю до конца, ему пришлось бы прибегнуть к тому, от чего он наотрез отказался давным-давно. Займись он этим — это могло бы привлечь интерес Фроствинга, а Николау как раз меньше всего хотел подвергать Терезу такому риску, как встреча с зловредным грифоном.
Ну и какой же у него оставался выбор? Ведь она отворачивалась от него, замыкалась прямо на глазах. Григорий потер пальцы, готовясь к тому, что собирался показать Терезе.
— Прежде чем я вам кое о чем расскажу, Тереза, я должен убедить вас в том, что магия существует. Понимаю, для вас это звучит безумно, но малая толика безумия необходима, когда сталкиваешься со способностями такого рода… но если вы вытерпите, я покажу вам, что даже те вещи, которые большинство людей отрицают, могут быть вполне реальны.
Тереза потянулась за сумочкой.
— Простите, я, как видно, ошиблась. Мне пора идти. Благодарю за ужин.
Григорий резко поднял руку.
— Сядьте, прошу вас.
Она послушно села, но взгляд ее стал испуганным. Григорий мысленно выругал себя. Он не хотел насильно заставлять ее остаться, но рука взметнулась как бы сама собой.
— Так вы гипнотизер, — проговорила Тереза так, что это прозвучало оскорблением.
— Я владею гипнозом, но это всего лишь частица моего дара, и я вовсе не цирковой иллюзионист, Тереза. Прошу вас, будьте так добры, возьмите свечу и осмотрите ее со всех сторон.
— Так вы по два спектакля за вечер даете? — фыркнула Тереза, но тем не менее просьбу Григория исполнила.
— Не присоединено ли что-либо к самой свече или подсвечнику? Нет ли у меня какой-либо возможности управлять ею с помощью нитей или еще чего-либо в этом роде? — Он печально улыбнулся. — И вправду, я говорю в точности, как иллюзионист.
Тереза решительно поставила подсвечник на стол.
