Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Почтенные зрители будут смеяться.

⁷¹ Мне жалко прекрасных, и ту и другую,
Которых влечет богомерзкий Капа?лин[160];
Небесной луною давно завладевший,
Земную луну обесславит он тоже.

⁷² Безродный урод, неимущий, бездомный,
Скиталец, одетый пространством всемирным,—
Жених незавидный, лишенный достоинств,
Которыми вправе гордиться невеста.

⁷³ Желанье дурное пора пересилить!
Твоя красота не такого достойна.
Позорным столбом заменять не пристало
Столба в средоточии древних обрядов».

⁷⁴ Дрожала губа оскорбленной царевны;
Лианы бровей изгибавшая в гневе,
Внимая речам неугодным, бросала
На дваждырожденного[161] взгляды косые.

⁷⁵ И, выслушав гостя, сказала царевна:
«Величие Хары тебе неизвестно.
Мирская слепая убогая низость
Постигнуть не в силах Великую Душу.

⁷⁶ Надеждой и страхом питается подвиг,
Отводит он беды, сулит он богатство;
Тому, кто превыше тревожной надежды,
Хранителю мира не надобен подвиг.

⁷⁷ Богатство дарует нам бог неимущий;
Живущий в соседстве костров погребальных,
Властитель миров, он воистину страшен,
Однако «Благим»[162], непостижный, зовется.

⁷⁸ Со змеями злобными вместо браслетов,
В роскошных шелках или в шкуре слоновой,
Украшенный черепом или луною,—
Во множестве обликов непостижимый.

⁷⁹ С Божественным сладостно соприкасаясь,
Святой чистотой заражается пепел,
Который потом рассыпается в пляске,
И пеплом таким натираются боги.

⁸⁰ Тому, кто на старом быке разъезжает,
На гордом слоне восседающий Индра
Пыльцою пурпурною древа мандара[163]
Стопы осыпает, корону склоняя.

⁸¹ Обмолвился правдою ты, злоязычник,
Безродным назвав повелителя дерзко:
Ему подобает считаться безродным,
Когда Прародитель[164] — его порожденье.

⁸² Довольно! Пускай говорил ты мне правду,
Пускай описанье твое достоверно,
Я сердцем к нему прилепилась навеки:
Не верит любовь оскорбительным слухам.

⁸³ Заставь брахмачарина[165] смолкнуть, подруга!
Ответить он хочет мне: дрогнули губы!
А тот, кто внимает речам богохульным,
Кощунствует сам, богохульствует молча.

⁸⁴ Мне лучше уйти!» Уходила царевна,
Кору на груди разорвав ненароком;
Ее задержал, перед нею возникнув,
С улыбкою тот, кто быком знаменован.

⁸⁵ Задрожала царевна, увидев любимого,
Не посмела ступить, отступить не осмелилась,
Как река, вековечным утесом задержана,
Не стояла, не шла, без опоры парящая.

⁸⁶ «Завладела ты мною навек, ненаглядная», —
Произнес покоренный неслыханным подвигом,
И в ответ истомленная сразу воспрянула,
Обретая желанного, сил преисполнена.