Бушует, разум утеряв: Наелся ль ядовитых трав Иль просто страстью ослеплен? Нанмуллей из Аллура[279] Тиней: равнинный край
Девушка — подруге
Петух прокукарекал за стеной. Мне снился сон: любимый здесь, со мной. Пришел рассвет, мой сон, как меч, рассек,— И не сомкнуть уже дрожащих век. Милейкандан Тиней: равнинный край
Подруга девушки — ее возлюбленному
О господин! Бывало, горький плод Тебе преподносила госпожа,— Ты ел, хвалил… Теперь, наоборот, Из горного ручья, чиста, свежа, Вода — в прохладный этот месяц тай[280] — Не нравится тебе, бурчишь: «Горька». Кривишься, как тебе ни угождай… Любовь твоя, как видно, коротка! Аувейар Тиней: край белых лилий
Девушка — подруге
Возлюбленный, этот обманщик завзятый, «Вернусь, — обещал, — до начала дождей». И что же? В горах громовые раскаты Веселой игрой услаждают людей, Порывистый ветер шумит, пробегая, Рокочет, с уступа свергаясь, вода. Пускай он меня позабыл, дорогая,— Смогу ли его позабыть? Никогда. Оданъяни[281] Тиней: край белых лилий
Подруга — девушке
Быть может, он спутал и время и место свиданья? Однако вчера, искупая свои опозданья, Он здесь проезжал на большой колеснице, поводья Сжимая в руках, — и колес золотые ободья Срезали цветы с остротою отточенной стали И весь этот луг лепестками большими устлали. Из антологии «Аханануру»[282]
Марудан Илянаханар из Мадуры Тиней: жасминовый край
Муж — колесничему
Взгляни, колесничий! На этой поляне лесной Цветы пидаву?[283] ослепляют своей белизной. Немного поодаль — могучий олень косорогий Стоит, как охотник с рогатиной, возле дороги. Он лань охраняет и резвых своих оленят. Проказники мать обступили, сосцы теребят. Она же срывает метелки травы краснобыльной, Жует не спеша их. Насытясь едой изобильной, Ложится она у ручья, под покровом ветвей. Олень — все на страже… О бедной подруге своей, Покинутой, думаю я, опечаленно сникший. Привал наш окончен. Гони лошадей, колесничий! Там, дома, в родном городке, за стеной крепостной, Лебедка и лебедь живут неразлучной четой. Их пух нежно-белый сравним лишь с водою крахмальной, Под пальцами прачки текущей на камень стиральный. А я — вдалеке от любимой. Быть может, как раз, Тоскуя, она обо мне вспоминает сейчас, Любимца держа на руке своего — попугая, Зеленого, с ниткой кораллов на шее… Лаская Его, повторяет она, озираясь вокруг С улыбкой смущенной: «Сегодня приедет мой друг!»
