такого, который подходил бы шведам, и обратился к Бернадотту. Последний, не связывая себя ничем определенно, дал понять, что, может быть, принял бы это предложение, если император Наполеон не станет этому противиться. Затем Мёрнер в полной уверенности, что Наполеон поддержит это избрание, вернулся с доброй вестью на родину, а Бернадотт отправил в Швецию эмиссара по имени Фурнье, — который стал интриговать, воспользовавшись тем, что у него был дипломатический паспорт, написанный рукой министра иностранных дел. Фурнье истолковал ряд писем в духе, благоприятном своему делу, и сделал все это так ловко, что шведское правительство, вначале настроенное неприязненно, вскоре прониклось убеждением, что этот эмиссар говорит от имени императора, и кончило тем, что приняло кандидатуру князя Понтекорво (Бернадотта), который и был избран наследным принцем Швеции 21 августа 1810 года.
Итак, Бернадотт, в сущности, избран был главным образом потому, что его считали кандидатом императора. А между тем Наполеон, обыкновенно столь быстрый в своих решениях, на этот раз еще не сумел притти к определенному заключению. С одной стороны, поддерживая Бернадотта, он боялся раздражить русских, которые сочли бы это назначение за акт враждебности; с другой стороны, не особенно полагаясь на верность своего маршала, он рассчитывал держать его в руках хоть некоторое время, достаточное для того, чтобы окончательно закрыть Швецию для английской торговли и осуществить на севере, как и на юге, свой план континентальной блокады. При этих обстоятельствах император так и не стал па определенную точку зрения, а когда избрание состоялось, ему оставалось только заявить Европе, что он тут не при чем. Тем временем Бернадотт отправился в Швецию. В Дании он перешел в лютеранство. Усыновленный Карлом XIII, он принял имя Карла-Иоанна и в начале ноября 1810 года вступил в Стокгольм. Здесь он произвел на всех самое приятное впечатление и сразу приобрел большую популярность. Допущенный с самого своего приезда к участию в делах, он немедленно получил преобладающее влияние на короля и на членов совета. С этого времени он стал настоящим правителем Швеции.
Начало правления Карла-Иоанна; «политика 1812 года». Весь интерес первых лет правления нового наследного принца заключается в его внешней политике. Положение Ше§ции в этот момепт было таково, что для нее все зависело от того, как сложатся ее отношения к различным державам Европы. Внутренняя политика Карла-Иоанна за это время была довольно бесцветна; следует отметить только меры, направленные к реорганизации армии, да и эти меры находились в связи с вопросами внешней политики. Зато внешняя политика имела большое значение и свидетельствовала о выдающемся даровании Карла-Иоанна. Он задумал выполнение чрезвычайно обширного и отчетливого плана и работал над его осуществлением с настойчивостью и постоянством, показывающими в нем подлинного государственного человека.
Общее положение Европы было таково, что то или иное поведение Швеции должно было повлечь за собой чрезвычайно важные последствия. Союз между Россией и Францией уже был непрочным; утихшее на время соперничество Наполеона с Александром ежеминутно могло возобновиться: по своему положению между этими двумя державами Швеция могла оказать существенную поддержку-той или другой пз них, а затем ей уже нетрудно было бы получить хорошую плату за свою помощь.
Карл-Иоанн и шведы были совершенно единодушны в том, что надо воспользоваться этим выгодным положением и попытаться вернуть себе таким путем почетное место в Етропе; но желания принца и страны не совпадали в том отношении, что Карл-Иоанн хотел завладеть Норвегией, а Швеция или по крайней мере большинство шведов желало вернуть себе Финляндию; они никак не могли примириться с мыслью, что Финляндия останется в руках царя. Карл-Иоанн видел в приобретении Норвегии множество выгод. Как человек очень честолюбивый, стремившийся к совершению великих дел, он воображал, что это присоединение даст миру высокое представление о его дарованиях. Кроме того, обладание другой частью Скандинавского полуострова было в его глазах ценнее обладания любой другой территорией. Швеция таким путем приобрела бы полное географическое единство; в случае будущих конфликтов с Данией ей не пришлось бы держать армию на западной границе, до сих пор так часто бывшей под угрозой нападения; наконец, достигнув более изолированного от остального мира положения, Швеция уже в силу одного этого была бы менее уязвимой.
Но ведь Норвегия принадлежит Дании, а последняя — верный союзник Наполеона. Значит, будет трудно добиться желанного результата, опираясь на Францию. Надо, следовательно, обеспечить себе поддержку со стороны держав, враждебных Наполеону. Карл-Иоанн, быть может, тем легче пошел на это, что он сохранил довольно неприязненное чувство к французскому императору. Каково бы ни было влияние этого обстоятельства на поседение шведского наследного принца, одно остается достоверным — твердое решение Бернадотта захватить Норвегию и его намерение добиться этого, опираясь главным образом на Россию. Этот план стал называться в Швеции «политикой 1812 года», потому что как раз в этом году стали обнаруживаться последствия этого плана.
Политика 1812 года не обошлась без протестов со стороны шведов, но во всяком случае протесты были очень робки. Кроме того, партия, враждебная России, могла опираться только на Францию; а между тем симпатии к Наполеону слабели, и не без причины: император становился слишком требовательным в вопросе о континентальной блокаде, гро-зиЕшей разорить Швецию. Разногласия обострились, и 9 января 1812 года Наполеон занял своими войсками шведскую Померанию. Это был последний удар, нанесенный шведским надеждам; Карл-Иоанн мог теперь совершенно беспрепятственно выполнить намеченный им план. Продолжая свои переговоры с Наполеоном, которые по самому существу дела не могли привести к удовлетворительным результатам, он поддерживал дружественные отношения с Россией и продолжал давно уже начатые официозные переговоры с Англией. Наконец, 5 апреля 1812 года было подписано тайное соглашение между Россией и Швецией, и в августе того же года Карл-Иоанн и Александр встретились в Або.
Эти переговоры имели очень важные последствия. Швеция, в тайном соглашении обещавшая России свою поддержку против Наполеона, получала со стороны России формальную гарантию содействия в присоединении Норвегии. Несколько недель спустя началась русская кампания: Карл-Иоанн оставался нейтральным, но его нейтралитет был доброжелателен по отношению к России, ибо он не требовал немедленного выполнения одного из условий Абоского договора: содействия русских войск завоеванию Норвегии.
В то же время Карл-Иоанн не переставал работать над тем, чтобы обеспечить себе расположение других держав; так, в Стокгольме подписано было два договора — один с Англией (13 марта 1813 г.), другой с Пруссией (22 апреля); оба они гарантировали Карлу-Иоанну приобретение Норвегии. Кроме того, договором 3 марта Англия отказалась от Гваделупы, но не в пользу Швеции, а в пользу королевской фамилии, чтобы вознаградить Карла-Иоапна за потерю его французских поместий. Когда впоследствии Гваделупа возвращена была Франции, Англия вознаградила шведскую королевскую фамилию, ассигновав ей 24 миллиопа франков.
Ограничившись во время кампании 1812 года доброжелательным нейтралитетом, Карл-Иоанн принял активное участие в кампании 1813 года; он высадился с войском в Германии и действовал в согласии с союзниками. Но после Лейпцига (16–19 октября 1813 г.) ему уже не было смысла итти дальше; выполняя задуманный им план, он двинулся со шведами, а также с несколькими русскими и прусскими отрядами на север и на свой страх и риск начал кампанию против Дании, напав па Голштинию. Датчане были разбиты.
В конце декабря завязались переговоры, и 14 января 1814 года был подписан Кильский договор, четвертая статья которого обусловливала уступку Норвегии в обмен на шведскую Померанию.
Получив таким образом желаемое, Карл-Иоанн догнал союзников. Но он оставил свои шведские войска в Нидерландах и явился в Париж один; Швеция вместе с другими державами подписала мир с Францией. К этому моменту относится один еще недостаточно хорошо выясненный эпизод, о котором, впрочем, здесь пе к чему распространяться; речь идет о проекте кандидатуры наследного принца шведского на французский престол. Более чем вероятно, что Карл-Иоанн охотно принял бы такое предложение; но идея эта шла не от него самого, а от других. Во всяком случае не было даже и приступлено к попытке осуществления этого проекта, и наследный принц вернулся на свою новую родину, которой он и посвятил себя до самого конца жизни.
Уния с Норвегией. Серьезные затруднения ожидали Карла-Иоанна на севере. Норвежцы решительно отказывались признать Кильский договор и, несмотря на существование возглавленной графом Ведель-Ярлсбергом партии, тяготевшей к Швеции, требовали независимости. В
