«Семь лет в паши дни, — говорил старик Вильгельм, — это почти полстолетия». Впрочем, он был доволен тем, что большинство «в общем показало себя щедрым по отношению к армии, а по отношению к нему лично проявило глубокое уважение». Национал-либералы сознавали, что сопротивление с их стороны не встретило бы ни понимания, ни сочувствия в массе их избирателей; они успокаивали свою совесть тем, что старались ускорить дело административного и политического устроения.

Заслуга канцлера, обладавшего в этих делах лишь весьма посредственными познаниями, состояла в том, что он поддерживал проекты, представляемые ему советниками министерств. Они быстро провели устройство имперского управления, имперской канцелярии, имперского управления железных дорог (1873), единого управления здравоохранения (1876). Закон

9 июля 1873 года установил золотую валюту и, вместо тормозившей торговлю путаницы грошенов, крейцеров и различных бумажных денег, ввел золотую монету с изображением императора на одной стороне и имперского герба на другой; монета эта «возвестила народам благую весть о единстве». 14 марта 1875 года создан был Имперский банк. Еще в 1871 году вождь национал-либералов Ласкер требовал распространения компетенции союза на юридические вопросы. Союзный совет пришел было в ужас от смелости подобной узурпации, но потом покорился, и в 1877 году парламент вотировал законы о гражданском и уголовном судопроизводстве, о несостоятельности, об организации суда; большая комиссия занялась составлением проекта гражданского кодекса.

В Пруссии консерваторы, ярые сторонники партикуляризма, приходили в негодование. Режим свободной торговли и поток миллиардов вызвали быстрое экономическое развитие; Берлин становился неузнаваем. Консерваторы, подавленные паплыЕом новых идей, людей и учреждений, с трудом разбирались в этом новом мире. Одно время они думали было заменить Бисмарка Арнимом; в Крестовой газете они преследовали сеоими сарказмами Дельбрюка, КампгаузенаиБлейх-редера, в которых видели главных вдохновителей Бисмарка. Административная реформа округов (1872), дополненная в июне 1875 года указом о провинциальной администрации, окончательно привела их в ярость. Согласно новой организации, во главе участка (Amtsbezirk) стоял председатель, назначаемый королем и управляющий при участии выборных старшин; несколько участков образуют округ, управляемый ландратом по назначению короля; при нем состоит окружной совет, избираемый по трехклассной прусской системе; совет назначает известное количество делегатов, заседающих постоянно, разрешающих административные дела и сноры по этим делам. Делегаты окружных советов и муниципальных городских советов образуют провинциальный совет, назначаемый на шесть лет: он рассматривает вносимые правительством проекты; избирает постоянный провинциальный совет и Landesdirektor, который под надзором совета ведет текущие дела. Даровав сельским общинам самоуправление, закон тем самым затронул финансовые привилегии и политическое влияние поместного дворянства (юнкеров). В провинциальных советах оно по смыслу закона могло оказываться в меньшинстве — предположение, в общем, далекое от осуществления[157].

Палата господ отвергла проект. Вильгельм не любил фрондерства; принятие закона было обеспечено путем назначения ряда новых членов палаты господ (декабрь 1872 г.). Однако старик-император испытывал некоторое смущение; он сочувственно выслушивал сетования своего старого друга Роона, печалившегося об «исчезновении патриархальной идеи консервативного государства». Разумеется, Вильгельм не допускал и мысли об отставке канцлера. «Нельзя безнаказанно вкусить плода бессмертия, — ответил он на его просьбу об отставке, — раз Прометей похитил огонь с неба, ему приходится уж терпеть и оковы и коршуна». Однако временами его доверие колебалось: враги Бисмарка, всегда побеждаемые, по никогда не складывавшие оружия, тайно продолжали вести свою подрывную работу. Выведенный из терпения, Бисмарк несколько раз удалялся в свое имение Варцин. В 1877 году он провел там целый год, надломленный, больной, не в силах лично управлять всеми делами, глубоко огорченный невозможностью оказывать на них непосредственное воздействие. Его недовольство направлено было как против консерваторов, с которыми оп порвал, так и против либералов, которые осаждали его своими требованиями, раздражали его своей резкой критикой и вызывали в нем отвращение своим гуманитаризмом и пошлостью; на них он возлагал ответственность за борьбу, которую так безуспешно вел против церкви. Это обычная история коалиций, распадающихся в результате понесенных поражений.

Культур-кампф[158]. На ком в сущности лежала ответственность за возникновение религиозного конфликта? Наши сведения, в данном случае, как и для большинства событий этого периода, едва достаточные для изложения спора в самых общих чертах, не дают возможности вскрыть его тайные пружины. Впрочем, вопрос этот не имеет большого значения, потому что самый конфликт был неизбежен.

Когда после десятивековой борьбы между папством и императорской властью государи из страха перед революцией перешли на сторону врага, церковь, со времен реформации сдававшая одну позицию за другой, снова стала усиливаться, а после 1852 года, опираясь на реакцию и сама ее поддерживая, стала очень решительно действовать во всех направлениях[159]. Ее влияние и богатства быстро увеличивались, монашеские ордена умножались, иезуиты научили членов своего ордена искусству дисциплинировать и фанатизировать массы; союзы Пия, св. Винцента, св. Бонифация покрыли всю Германию сетью своих отделений. А протестанты при наличии этого угрожающего пробуждения ультрамонтанства разделились на партии, и самые правоверные из них пускались на крайне подозрительные союзы и сделки. Захваты клерикалов и попустительство монархов вызывали ужас и негодование всех тех, кто хранил традиции свободомыслия; снова проснулась религиозная вражда. Наряду с национальным соперничеством и усиливая его, разгорелись вероисповедные страсти, значение которых преувеличивалось молвой. Все верили утверждениям, будто иезуиты руководили интригами против Германии, будто они вдохновляли Маьрикия Эстергази (в Австрии) в 1866 году, герцога де Грамона (во Франции) в 1870 году, — ведь, потерпев поражение, они не утратили ни своей ненависти, ни надежды на победу. Бисмарк неоднократно повторял это, и, без сомнения, он этому верил. В-шовинистический энтузиазм был внесен оттенок антикатолического фанатизма: распространилось мнение, что победа Германии станет окончательной и полной лишь в тот день, когда раздавлен будет Рим. При таком взвинченном настроении умов провозглашение догмата папской непогрешимости было воспринято как нестерпимый вызов.

На Ватиканском соборе 1870 года немецкие епископы высказались против этого догмата, но они подчинились мнению большинства, даже Гефеле, епископ Ротенбургский, один из наиболее пылких членов оппозиции. Несколько богословов из Бонна и Мюнхена во главе с Дёллингером запротестовали, объявили, что ничего не прибавят к своему прежнему символу веры. Так возникла партия старокатоликов; они избрали своим вождем Рейнкенса, которого рукоположил янсенистский епископ Роттердама; среди них было много людей с чуткой совестью, людей действительно ученых, стоявших неизмеримо выше той кучки духовных лиц, лишенных сана, которые около 1846 года теснились вокруг Ронге и Черского. XIX век представлял собой эпоху, мало благоприятную для новых религий, — не было той пламенной веры, которая так необходима для распространения сект: в лучшие свои дни старо-католикам удалось объединить 50 000 приверженцев, а с тех нор число их не переставало уменьшаться. Гонимые епископами, лишенные приходов и кафедр, они стали искать покровительства у государства. Протестантское общественное мнение оказало давление на министра по делам вероисповеданий Мюлера; оно увлекло за собой Бисмарка, который создавал себе иллюзии насчет реального значения этого раскола и думал найти в нем солидную поддержку против клерикалов.

Епископы уже раньше ставили Бисмарку свои условия: еще до окончания войны кардинал Ледоховский поспешил в Версаль с просьбой о вмешательстве Германии в пользу папы, обобранного Виктором-Эммануилом. Так как Бисмарк не обнаружил никакого желания поддержать их, епископы, чтобы доказать ему свою силу, сплотились в партию. На выборах в марте 1871 года католики получили 63 места; они основали газету Германия. Своим вождем католики избрали Виндгорста, выдающегося оратора, первоклассного парламентского тактика, который в течение двадцати лет сумел поддерживать единство в группе, где были представлены самые разнородные элементы: рейнские демократы и силезские феодалы, баварские партикуляристы и прусские патриоты, гвельфы, эльзасцы и поляки. У него были и выдающиеся помощники: оба Рейхеншпергера, Маллинкродт, Франкенштейн, Шорлемер-Альст. С 1866 года Бисмарку постоянно приходилось сталкиваться лицом к лицу с этим защитником лишенных престола династий, неутомимым, никогда не терявшимся и не падавшим духом. Избрав своим главарем Виндгорста, католики как бы объявили и Бисмарку открытую войну; но не такой он был человек, чтобы отступить перед вызовом. Он

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату