Катастрофа

И вдруг все сдвинулось с мест, закружилось, ходуном пошло, кто вприсядку, кто в проходочку, весело, задорно, пристукивая каблуками, хлопая в ладоши и по голенищам сапог, взвизгивая, вскрикивая. Гармонист же, вдруг с неожиданной силой, невесть откуда взявшейся в тщедушном теле, едва не разрывая мехи, наяривал на своем инструменте — елецком трехголосом, в семь клавишей и в ореховом корпусе. Бабы же вскочили на лавку, дробя ногами, частя нещадно, так что могучая лавка ходуном пошла:

Тут девица испужалася,
Душа красна перепалася:
Уж я как скажу батюшке?
Уж я как скажу матушке?

Продолжили, вываливаясь один за другим в распахнутую дверь, выходя во двор, оттуда на улицу:

Уж ты так скажи батюшке,
Уж ты так скажи матушке: —
Я брала свои золоты ключи,
Отмыкала окованны сундуки,
Вынимала черно плисово сукно,
Я кроила Ванюше кафтан,
Чтобы ему не короток был,
По подолу был раструбистый,
По середке пережимистый,
По подпазушкам перехватистый,
Чтобы он легко на коничка скакал,
Хорошенько разъезживал.

— Эх, хорошо, молодцы, поете, ладно пляшете! — говорила, утирая пот со лба, Антонина Степановна.

И, едва кончили, едва перевели дыхание, как обернулись к молодым, вновь дружными голосами взяли с высокой ноты:

Сокол Ванюша, голубушка Натальюшка!
Что не ластушка, ни касатинька,
По полю летает,
Сизокрыленькая к земле припадает…
Она гнездышка своего,
Милая, не знает.

Уже перед уходом со свадьбы Бунин исполнил веселое, игровое, что запомнил:

Уберите-ка светец,
Пусть гуляет молодец!
Пару венчиков связать,
Уголечки подпахать.

Он выкинул затейливое коленце и подмигнул девчатам:

А теперь вы, красавицы, подхватывайте! Ну, дружнее!

Подпашите угольки,
Не марайте башмачки, —

вступили девчата.

Иван Алексеевич подошел к голубоглазой красавице с толстой русой косой — сестренке невесты, низко поклонился, приглашая ее выйти в круг. Она пошла, застенчиво опустив голову и стесняясь всеобщего внимания. Взяв ее за руку, Иван Алексеевич продолжил, а молодые и старые подхватили старинную свадебную песню:

Башмачки козловые,
Чулочки костровые…

Не успела стихнуть свадебная, как, перекинув косу на грудь, игриво подмигивая Бунину, кокетливо ему улыбаясь, сестренка невесты задорно запела:

Мне не надо решета,
Мне не надо сита.
Милый любит хорошо,
Я и этим сыта.

Все весело засмеялись, а Василий Григорьевич поддержал:

Моя милка маленька,
Чуть побольше валенка.
В валенки обуется,
Как пузырь надуется.

Сестренка, тряхнув русой головой и притопнув, ответила:

Говорят, что я мала.
Я мала, да удала.