– Минуточку! – Смит отдал женщине ее винтовку, а затем взял собственную «SR-25». – Давайте не будем оставлять снаружи наши пожитки. Так, на всякий случай.
– Я позабочусь об этом, подполковник, – выпалил Смыслов.
– Хорошо. А мы пойдем внутрь и поглядим, есть ли там что-нибудь интересное.
Смит взял из рюкзака пару фальшфейеров[13] и пошел в глубь пещеры, следом за Валентиной.
Смыслов втащил рюкзаки в пещеру, а затем встал возле входа в нее и огляделся.
Российские спецназовцы находились где-то здесь. Он не заметил признаков их присутствия, но в этом не было ничего удивительного. Солдаты, которых подбирали для выполнения подобных заданий, были настоящими снежными дьяволами – невидимыми в этом белом мире, не оставляющими следов.
Но они были здесь. Он чувствовал их присутствие. Им было приказано охранять место падения самолета и держать окрестности под наблюдением. Сейчас они наверняка видят его и ждут приказа, отдать который может только он, майор Григорий Смыслов.
«Черт! Хорошо бы заставить выполнять эту грязную работу тех сволочей политиков, которые только и умеют, что отдавать приказы, сидя в своих уютных кабинетах! – подумалось ему. Следующая мысль была безнадежной, как детская мечта: – А может, все еще как-нибудь обойдется и открытого противостояния удастся избежать?»
В следующий момент Смыслов обреченно понурил голову. Нет, вряд ли. Он должен исполнить свой долг.
Майор расстегнул парку и достал из нагрудного кармана металлическую зажигалку, а затем вытащил из кобуры на «липучке» «беретту», которую выдали ему американцы. Стараясь не думать о грустной иронии – использовать оружие против его же хозяев! – он проверил обойму и вновь загнал ее в рукоятку пистолета энергичным ударом ладони, а затем передернул затвор. После этого Смыслов вернул оружие в кобуру. Вскоре станет ясно, понадобится ли оно ему.
– Ну и ну! – пробормотала Валентина. Они стояли перед электрогенератором, который полвека назад летчики забрали из самолета и перетащили сюда. Именно к нему тянулся кабель от входа в пещеру. Позади генератора, подсоединенный к нему проводами, стоял старинный, но тем не менее весьма внушительного вида радиопередатчик. Его металлические поверхности, вакуумные лампы и шкалы регуляторов были покрыты инеем, от которого здесь некуда было деваться. На стоявшем рядом с передатчиком столе, кое-как сколоченном из пустых ящиков, лежали инструменты, непригодившиеся электронные запчасти и наушники, которые неизвестный радист снял с головы полвека назад.
– Я так и знала! – возбужденным шепотом заговорила Валентина. – Я поняла это в тот же момент, когда увидела выпотрошенные приборные панели в самолете!
Здесь же стоял взятый из самолета алюминиевый стул, на котором когда-то сидел радист. Валентина устало опустилась на него. Она подняла руки, но они повисли в воздухе, будто она боялась прикасаться к чему бы то ни было.
– Смотри, Джон, вот, лежит карандаш. Карандаш есть, а бумаги нет. Но ведь это стол радиста, здесь должна быть бумага! Блокнот, какие-нибудь записи… Хоть что-нибудь!
Смит поводил лучом фонаря по сторонам.
– Подожди-ка… – Фонарь осветил закопченное ведро, стоящее у стены пещеры. – Вот!
Он взял ведро за ручку и поставил его возле стола.
– Что это? – спросила Валентина, опустив глаза на ведро, до половины наполненное истолченной пемзой.
– Походная печка. Пемза играет роль фитиля. Плесни сюда керосина, подожги – и получишь устойчивое пламя, вполне пригодное для того, чтобы греться и готовить пищу.
– Понятно, – кивнула Валентина. – А у них было несколько тысяч галлонов авиационного керосина. Хватило бы лет на сто.
– Но здесь жгли что-то еще. – Смит достал нож и принялся ковыряться в содержимом ведра. – Видишь? Это – пепел от бумаги. Много пепла. Готов поспорить, что здесь спалили радиожурнал и, возможно, шифровальные книги.
– Кто-то прибрался в доме.
В свете фонаря их взгляды встретились – более красноречивые, чем любые слова. Почему так и не заработал вполне исправный радиопередатчик? Почему потерпевший бедствие экипаж самолета не вышел на связь с окружающим миром? Почему не позвал на помощь?
Из-за угла тоннеля вышел Григорий Смыслов с горящим фонарем и доложил:
– Все сделано, подполковник.
Смит посмотрел на него отсутствующим взглядом.
– Хорошо. Давайте двигаться дальше.
Он повернулся и пошел в глубь тоннеля, остальные двинулись за ним. Через несколько ярдов лавовая труба привела их в другую пещеру – просторнее, но с более низким потолком. Пол пещеры располагался ниже уровня тоннеля, и ее обитатели навалили грубые куски базальта, соорудив нечто вроде первобытных ступеней. Черная пористая поверхность вулканической породы буквально впитывала в себя свет фонарей, поэтому в пещере преобладала темнота. И только после того, как Смит и его команда осмотрели каждый уголок пещеры, они поняли, что находятся здесь не одни.
Смит услышал, как стоявшая рядом с ним Валентина резко выдохнула. Смыслов выругался по-русски. Луч фонаря поочередно выхватывал из тьмы различные предметы, взятые летчиками из самолета, всякий мусор и наконец наткнулся на ряд недвижимых тел, лежащих в спальных мешках из грубого сукна.
Поиск экипажа «Миши-124» был окончен.
Смит вынул из кармана фальшфейер, дернул шнур, приводящий его в действие, и из цилиндрического устройства, разогнав темноту, вырвался ослепительный сноп химического пламени. После этого Смит воткнул цилиндр в трещину в стене пещеры.
– Интересно, что стало причиной их смерти? – ровным голосом проговорила Валентина, словно обращаясь к самой себе.
– По крайней мере, не холод, – ответил Смит. – От него они себя надежно застраховали.
Спальные мешки были толстыми, рассчитанными на низкие полярные температуры, а от каменного пола их отделяли толстые кипы ткани – парашютной и той, которая была содрана с коек и кресел упавшего бомбардировщика. На полу, рядом с телами, стояли несколько ведер с измельченной пемзой, а у стены – канистры с керосином. Летчики явно знали, как защитить себя от холода.
– И не голод. – Валентина подошла к первому в ряду телу и указала на открытую банку с крекерами и наполовину съеденную шоколадку на узком выступе стены. Затем женщина посмотрела на тело, лежавшее у ее ног, и нахмурилась. – Джон, подойди-ка сюда.
Смит приблизился и сразу же понял, что заставило Валентину измениться в лице.
Перед тем, как заснуть пятьдесят лет назад, советский летчик накрыл лицо куском парашютного шелка, чтобы уберечься от обморожения. Сейчас посередине белой ткани виднелась маленькое круглое отверстие красного цвета.
Смит поставил винтовку на пол, прислонив ее к стене, опустился на одно колено и сорвал захрустевший в его руке шелк. Его взгляду предстало симпатичное молодое лицо юноши – мирное, как во сне, и замерзшее. Глаза убитого были закрыты, а во лбу зияло пулевое отверстие, обрамленное несколькими капельками замерзшей крови. В свете фонаря они вспыхнули, словно крохотные рубины.
– Так-так, – пробормотал Смит. – Маломощный пистолет. Следов пороховой гари нет, значит, выстрел произведен с близкого расстояния, но не в упор.
– Калибр 7,65, – добавила Валентина, присев на корточки и опершись руками о колени. – Полагаю, стреляли из пистолета с глушителем.
– Вполне возможно. – Смит поднялся и перешел к следующему телу. – Здесь – то же самое, – сказал он. Один выстрел в висок. Стиль палача.
– Похоже на то, – согласилась Валентина, медленно двигаясь вдоль вереницы мертвых тел. – Они спали, а кто-то прошел вдоль них, как сейчас иду я, и убил – одного за другим. Но… не всех!
