– Как я вам и обещал, я связался с объединенной англо-американской группой по борьбе с терроризмом.
– Они будут принимать участие в саммите по борьбе с терроризмом, который состоится на следующей неделе?
– Конечно, – солгал Спалко. Никакой «объединенной англо-американской группы по борьбе с терроризмом», разумеется, никогда не существовало. Он придумал ее только что. – Короче говоря, они почти раскрыли заговор, целью которого являлось проведение террористического акта с использованием биологического оружия. А это, как вам известно, предполагает применение летучих патогенов наряду со смертоносными химическими субстанциями. Необходимые тесты должна провести уже упомянутая мною англо-американская группа по борьбе с терроризмом. Именно поэтому они обратились ко мне, и мы в итоге заключили соответствующее соглашение. То есть теперь дело обстоит так: я нахожу доктора Шиффера, а вы предоставляете мне продукт, необходимый объединенным антитеррористическим силам для анализа.
– Да, я все это знаю. Вы мне уже объясняли… – Голос Сидо срывался. Он нервно играл со своей ложкой, барабаня ею по скатерти до тех пор, пока Спалко не попросил его успокоиться.
– Извините, – пробормотал ученый, поправив очки на переносице, – но я по-прежнему не понимаю, что они намерены делать с нашим продуктом? Вы ведь, насколько мне помнится, упоминали о каком-то испытании?
Спалко подался вперед. Настал критический момент. Именно сейчас он завладеет Сидо со всеми его потрохами! Он оглянулся: сначала налево, затем – направо, а потом заговорил, заговорщически понизив голос:
– Слушайте меня очень внимательно, Петер. Я и так уж рассказал вам больше, чем должен был, а то, что скажу сейчас, и вовсе относится к совершенно секретной информации. Вы понимаете?
Сидо также ссутулился, подавшись к собеседнику, и кивнул.
– Честно говоря, я боюсь, что, рассказав вам так много, я уже нарушил соглашение о конфиденциальности, которое они заставили меня подписать.
– О, дорогой мой! Выходит, я вас подвел? – Сидо не на шутку переживал.
– Прошу вас, не волнуйтесь по этому поводу, Петер. Со мной все будет в порядке, – сказал Спалко. – Если, конечно, вы никому ни о чем не проговоритесь.
– Да что вы! Ни в коем случае!
Спалко снова улыбнулся.
– Я не сомневался в этом ни секунды, Петер! Вы же видите, я полностью доверяю вам!
– Не только вижу, но и очень высоко ценю ваше доверие, Степан. Это действительно так, поверьте!
Ну что за фарс! Пытаясь не рассмеяться, Спалко прикусил губу, а затем, придав своему лицу еще более загадочное выражение, продолжил.
– Я не знаю, что за испытания они задумали, – проговорил он так тихо, что ученый был вынужден придвинуться к нему еще ближе. Собеседники уже почти соприкасались носами. – Эти люди мне ничего не рассказывают. А я не спрашиваю.
– Понятно…
– Но я верю – и вы тоже должны разделять эту веру! – в то, что все их действия направлены на одно: защитить, уберечь всех нас в нынешнем мире, который становится все более неспокойным.
Произнося всю эту ахинею, Спалко думал совсем о другом. Главным во все времена являлось умение внушить доверие. Но в случае с этим «лопухом» важнее было другое – убедить его в том, что он, Спалко, доверяет ему. Если это удастся, Сидо можно будет остричь, как барана, и он даже не заподозрит, что с ним что-то происходит.
– Короче говоря, мы должны помогать этим людям во всем, что бы они ни делали, и именно это я пообещал им во время нашей первой встречи.
– Я поступил бы точно так же, – шмыгнув носом, признался Сидо, отерев пот с верхней губы. – Поверьте мне, Степан, если вы и можете на кого-то рассчитывать, то только на меня!
Обсерватория ВМС, расположившаяся на пересечении Массачусетс-стрит и Тридцать четвертой улицы, являлась главным «поставщиком» точного времени для всех официальных структур в Соединенных Штатах Америки. Это было единственное заведение в стране, которое держало под неусыпным контролем все передвижения Луны, звезд и планет. Возраст самого большого телескопа этого ведомства уже перевалил за сто лет, но этот прибор все еще использовался. Именно с его помощью в 1877 году доктор Асаф Холл открыл два спутника Марса. Кто знает, с какой стати ему пришло в голову назвать их Деймосом, что значит «беспокойство», и Фобосом, что означает «страх»! Но, так или иначе, когда директором Центрального разведывательного управления овладевала меланхолия, какая-то неведомая сила тянула его именно сюда, в обсерваторию. Наверное, именно поэтому он выбрал для своего кабинета место в глубине здания, поближе к телескопу доктора Холла.
Именно там обнаружил Директора Мартин Линдрос. Старик проводил видеосовещание с Джеми Халлом, посланным в Рейкьявик для обеспечения безопасности саммита по борьбе с терроризмом, который в ближайшие дни должен был открыться в исландской столице.
– Фаид аль-Сауд меня не колышет, – говорил Халл вполне будничным голосом. – Арабы вообще ни хрена не понимают в обеспечении безопасности, поэтому в данном вопросе они полностью полагаются на нас. А вот русские… – Халл помотал головой и раздраженно скривился. – Особенно этот Борис Ильич Карпов… Он меня просто достал: постоянно задает вопросы, спорит со мной по любому поводу. Мне кажется, он извращенец и эти склоки помогают ему достичь оргазма.
– Джеми, либо я тебя неправильно понял, либо ты пытаешься убедить меня в том, что не можешь совладать с каким-то вонючим русским кагэбэшником?
Голубые глаза Халла испуганно расширились, пшеничные усы дернулись вверх, а затем вниз.
– Нет, сэр! Ничего подобного!
– Ты понимаешь, что я могу отозвать тебя в любой момент и заменить другим человеком? – В голосе Директора звучала холодная ярость.
– Не нужно, сэр! В этом нет необходимости…
– А вот я к этому готов! Поверь мне, я, мать твою, нахожусь в таком настроении, что готов…
– Не надо, сэр! Я справлюсь с Карповым!
– Ладно, даю тебе еще один шанс.
В голосе старого воина Линдрос ощутил огромную усталость. Ему очень не хотелось, чтобы электронная связь донесла то же ощущение до Халла, находящегося за тридевять земель.
– Накануне и в течение визита президента мы должны образовать сплоченный, непробиваемый фронт. Это понятно?
– Так точно, сэр!
– Надеюсь, Джейсон Борн у вас там не просматривается?
– Пока – нет, сэр. Уверяю вас, мы проявляем максимум бдительности.
Поняв, что Директор уже закончил разговор, Мартин Линдрос кашлянул, чтобы обозначить свое присутствие. Услышав этот сигнал, Директор сказал своему заокеанскому собеседнику:
– Джеми, ко мне пришли, так что я не могу говорить с тобой дольше. Пообщаемся завтра.
Затем он соорудил из ладоней пирамидку, облокотившись на поверхность письменного стола, и уставился на стоявшие тут же цветные фотографии пустынной поверхности Марса и двух его безжизненных спутников.
Повесив плащ на вешалку, Линдрос вошел в кабинет и уселся рядом со своим боссом. Кабинет, который выбрал для себя Директор, представлял собой маленькую комнату, в которой было холодно даже в летнюю жару. На одной стене висел портрет президента, на противоположной – располагалось небольшое окно, за которым покачивали ветвями высокие сосны. Направленный на них свет прожекторов службы безопасности заставлял хвою играть самыми причудливыми цветами в черно-белом диапазоне.
– Из Парижа пришли хорошие новости, сэр. Джейсон Борн – мертв.
Директор поднял голову, и еще недавно застывшая маска на его лице уступила место заинтересованности.
– Они его взяли? Как это произошло? Надеюсь, что этот подонок подох мучительной смертью?
