— Господин барон, — продолжала маркиза, — прошу вас, избавьте меня от вашего покровительства. Герцог и я не нуждаемся в посредниках, как бы благородны они ни были.
Она сделала на последних словах ударение, заставившее барона вздрогнуть.
Де Белен, в свою очередь, встал.
— Маркиза, — сказал он, — согласитесь, что я имел бы право требовать от вас объяснения причин, заставляющих вас отказать мне таким странным образом. Но я не к вам думаю обратиться.
— А к кому же?
— К маркизу де Фаверей.
— В самом деле, вы потребуете ответа у старика?
Де Белен сделал шаг к маркизе.
— Нет, маркиза, я не так безумен. Я пойду к вашему мужу и знаете ли, что я скажу ему?
— Вы мне, кажется, угрожаете? Не забывайте, герцог, что вы у меня, а не то вы принудите меня напомнить вам об этом.
— О, я ничего не забываю, маркиза, и докажу вам это. Да, я пойду к маркизу.
Он понизил голос до шепота.
— И скажу ему, что маркиза, его жена, которая так высоко держит голову, принесла в дом мужа только стыд и позор.
Маркиза осталась по-прежнему невозмутима.
— Я вас слушаю, герцог.
— А, вы хотите, чтобы я шел до конца! Хорошо же! Я знаю, что двадцать лет тому назад одна молодая девушка пряталась в ущельях Оллиуля и произвела там на свет незаконного ребенка! Я знаю, что это дитя таинственно исчезло, может, убитое той, которая обманула доверие своего отца. Вот что я скажу маркизу Фаверей!
Мария страшно побледнела.
Несмотря на это, она спокойно протянула руку и позвонила.
— Берегитесь, — воскликнул герцог, — не доводите меня до крайности!
Он думал, что маркиза хочет выгнать его.
Вошел лакей.
— Маркиз дома? — спросила Мария.
— Маркиз только что приехал.
— Попросите его сейчас же прийти сюда.
— Маркиза! Это вызов!
— Я давно ждала этого, герцог! — сказала маркиза. — Разве подлость не привычное оружие в руках того, кто в Бордо звался банкиром Эстремоц и которого суд признал вором?
— Проклятие! — вскрикнул де Белен.
В эту минуту в комнату вошел маркиз.
Высокого роста, с широким лбом, умными, выразительными глазами, седыми волосами, падавшими до плеч, одетый в черное, де Фаверей казался живым воплощением правосудия.
При виде герцога и барона лицо его омрачилось.
Он не поклонился.
— Вы меня спрашивали, — сказал он, обращаясь к маркизе, — я к вашим услугам.
Смущенный де Белен бормотал нечто бессвязное. Сильвереаль готов был провалиться на месте.
— Маркиз, — сказала Мария, — герцог де Белен приехал сюда просить руки мадемуазель де Фаверей.
Маркиз взглянул на мнимого герцога.
— И этот человек еще здесь? — сказал он. — Значит, это я должен выгнать его?
— Маркиз! — воскликнул де Белен.
— И так как я ему дала тот ответ, которого он стоил, то есть, презрительный отказ, то, знаете ли вы, что он сделал?
— Этот человек на все способен.
— Он осмелился угрожать мне, что пойдет к вам и донесет на меня, как на падшую дочь и преступную жену! Он обвинил меня в убийстве собственного ребенка в ущельях Оллиуля!
— И я сказал правду! — крикнул де Белен, не помнивший себя более. — А! Честные люди! Неуязвимые! Я сумею сломить вашу гордость.
Он не договорил. Раздался звонок, и в комнату вошли два рослых лакея.
— Выбросьте этого человека, — сказал маркиз.
— Меня! Если они посмеют меня тронуть!
— Делайте, что приказано! — повторил маркиз.
Сильные руки схватили де Белена, который тщетно сопротивлялся.
Сильвереаль исчез еще раньше.
— И если когда-нибудь, — продолжал маркиз, — господин герцог, хотя бы одно ваше слово затронет честь маркизы, самой благородной женщины на свете, то я поручу полиции наказать вас.
Де Белен больше не сопротивлялся.
— Пустите меня! — сказал он лакеям.
По знаку маркиза его отпустили.
— Прощайте, маркиз, — сказал тогда де Белен, нахлобучив шляпу на глаза. — До свиданья, маркиза! Вы скоро узнаете, что значит оскорблять меня!
Маркиз презрительно указал на дверь.
Де Белен вышел.
Выйдя на улицу, он шатался.
Здесь ждал его Сильвереаль, ждал его с нетерпением, ощущая неловкость за то, что не особенно храбро защищал своего друга.
— Пойдем, — сказал де Белен, увлекая его. — Я хочу отомстить! Я хочу, чтобы позор поразил все это семейство! Идем и прежде всего унизим гордую маркизу в ее сестре, баронессе Сильвереаль!
Маркиз и его жена остались одни.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказала Мария мужу. Они вошли вместе в его кабинет, массивная дверь которого плотно затворилась за ними.
6
ДАМОКЛОВ МЕЧ
Услышав признание Марсиаля о его любви к Люси, маркиза Фаверей вздрогнула. Эта истинная, глубокая привязанность заставила задрожать самые сокровенные струны ее души.
И если она не отвечала ему немедленно, если она не подала ему надежды, которая наполнила бы радостью его сердце, то причиной этому было то, что в ее жизни, точно так же, как и в жизни Люси и маркиза де Фаверей, была тайна, которая, как сказала маркиза, не принадлежала ей одной.
В жизни маркизы была своя тайна, и для того, кто знал про ее любовь к Жаку де Котбелю, про ужасные обстоятельства его смерти и похищения ее ребенка, для того могло показаться странным, что она вышла замуж и, так сказать, изменила памяти умершего.
Но никто не знал и даже не подозревал, что Люси де Фаверей не была ее дочерью.
И что еще более странно, так это то, что Люси не была также и дочерью де Фаверея.
Вот что случилось.
Читатель, может быть, помнит, что, прощаясь с Марией, чтобы вернуться в тюрьму, исполняя данное им слово, де Котбель передал ей запечатанный конверт, который поручил вскрыть не ранее, чем через год.
Когда Мария де Мовилье, обезумев от горя после исчезновения своего ребенка, узнала о смерти
