– Что ты имеешь в виду?
– Я думаю купить тебе куст роз для твоего сада, чтобы он напоминал обо мне.
– Когда ты вернешься в Россию?
– Да, когда я буду там или на гастролях – везде.
– Ты прелесть, – воскликнула Сидония, обнимая его. – Ты выбиваешь все грустные мысли из моей головы, и все-таки ты чудовище.
– К чему грустить сейчас? – возразил он. – Для этого у нас впереди еще вся жизнь. Подумай, целых десять месяцев ты могла бездумно радоваться.
– Но все хорошее обязательно кончается, верно?
– К несчастью, да.
Именно здесь, в том самом месте, где лорд Уильям Гордон бежал от обязанностей, бросив свою любовницу и ребенка, Алексей Орлов и Сидония Брукс, несмотря на то, что им оставалось пробыть вместе еще несколько дней, окончательно расстались друг с другом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
– Искусство жить – тонкая штука, – произнес герцог Ричмондский, закидывая одну на другую обтянутые модными панталонами ноги. – Ты, Сэл, просто еще не научилась заметать следы. Клянусь, только ты и никто другой навлекла на себя все неприятности.
– Но что я должна была делать? – смиренно спросила Сара, склонив голову и стоя перед братом, подобно наказанному ребенку.
– Быть более разборчивой в своих внебрачных связях, вот что. Тебе не следовало допускать, чтобы о тебе болтал весь Лондон, и уж во всяком случае не следовало навязывать Банбери незаконнорожденного ребенка от лорда Уильяма. А уж твое бегство! Боже сохрани, но ты, должно быть, начисто лишилась разума.
– Полагаю, но я всем готова была пожертвовать ради любви, брат. Я считала, что мне не следует пользоваться великодушием сэра Чарльза. Кроме того, я была уверена, что не смогу жить без Уильяма и что пришло время действовать.
– И посмотри, что из всего этого вышло!
– Знаю, знаю. Своей глупостью я навлекла неприятности на всю семью.
– Действительно, только глупости могли обнаружиться так быстро, – кивнул Ричмонд.
Сара чувствовала, как в ней нарастает возмущение.
– Однако у вас, сэр, есть любовницы и незаконнорожденные дети по всей Англии, и все об этом знают. Вы почему-то не стремитесь замести следы!
– Мужчинам ни к чему делать это.
– Что? – пришла в ярость Сара. – Разве такое возможно? Неужели еще существует такое чудовищное неравенство?
– Всегда было и всегда будет, – беспечно ответил герцог. – Шкодливого мужчину в лучшем случае будут называть проказником, мило сердиться на него, но никогда не подвергнут остракизму. Развратную женщину будут считать проституткой, блудницей, женщины будут ненавидеть ее и пренебрегать ею, а мужчины, удостоившиеся ее внимания, больше не пожелают ее даже видеть. Так поступают во всем мире.
Что самое ужасное, он был совершенно прав. Слушая его слова, Сара чувствовала, их правоту.
– Значит, мне не на что надеяться, – заплакала она.
– Совершенно, – решительно подтвердил ее брат. – Самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, – жить тихо и честно и надеяться, что великий лекарь-время исцелит твою хворь, а люди в конце концов все забудут и простят. Поэтому я предлагаю тебе поселиться не в большом доме с нами, а жить где-нибудь поодаль. С глаз долой – из сердца вон.
– У меня небогатый выбор, – горько ответила Сара. – Я должна поступить так, как вам будет угодно.
Возвышенный тон герцога стал более дружеским.
– Поверь, Сэл, так будет лучше всего. Ты уже совершила самую ужасную, почти непоправимую ошибку, и твой единственный выход – попытаться восстановить свою репутацию тихой и безгрешной жизнью. – Он встал и положил руки ей на плечи. – Знаю, тебе придется несладко, знаю, что ты виновна не больше, чем я. Единственная разница между нами – я остался женатым на Прелести, а ты бежала от мужа. За такое преступление тебя будут преследовать не один год.
– Какое мрачное предсказание, – в отчаянии произнесла она.
– Не бойся, когда-нибудь семья вновь примет тебя, – утешительно произнес он.
Однако пока вся семья чуждалась ее, только брат, который видел в поведении Сары отражение собственных проказ, мог понять ее. Герцог Ричмондский прибыл в Лондон в своей огромной карете, разыскал сестру и ее ребенка в одной из гостиниц и перевез их в Гудвуд, приняв на себя ответственность за них. Не признаваясь в этом Саре, по отношению к которой Ричмонд чувствовал себя обязанным проявить строгость, он едва не заплакал, увидев сестру утомленной и истерзанной переживаниями, в компании одного грязного плачущего ребенка.
Герцог сам принял решение поселить свою сестру с ее ребенком на ферме в Холнейкере, в одном из множества домов своего поместья. Вся знать, проезжая через Гудвуд, считала своим долгом навестить герцога и выразить ему почтение, поэтому он решил, что для всех, в особенности для герцогини, будет лучше, если Сара избегнет неприятных встреч.
Семья милосердно решила не уделять заблудшей овечке пристального внимания. Младшая из сестер Сары, леди Сесилия, страдала чахоткой и теперь медленно и мучительно умирала на юге Франции в
