этом оставался трезв как стеклышко, — Теренс уже в который раз начинал этот разговор, и все время смотрел на Калеба почти обвиняюще.
— Надо знать свою меру, — Калеб весело сверкнул в мою сторону глазами.
— Надеюсь, на твоем дне рождения не будет алкоголя, — простонала Ева и я едва удержалась от смеха, но увидев ее мертвенную бледность, осеклась. Ночной сон так ярко встал перед глазами, от чего даже дыхание перехватило. С трудом отогнав наваждения, я не стала больше смотреть в ее сторону.
— Боюсь на моем дне рождения, не будет вообще ничего спиртного. Результат моих разгульных деньков в Чикаго.
Бет, Теренс и Оливье подняли недоверчивые глаза, красные и осоловевшие, возможно остальные тоже посмотрели так, но я не поворачивала голову в сторону где сидела Ева. Калеб так же не смотрел на меня, зато заметно напрягся. Интересно заметил кто-нибудь за столом, как он узелком завязал вилку?
— Представьте себе, я была такой.
Окинув всех веселым взглядом, я обнаружила вдруг, что мой голос сделался вязким и невнятным, встретив холодные серые с серебром глаза. Я сделала над собой усилие, и смогла вдохнуть, но глаза Калеба продолжали гипнотизировать меня через весь столик. О чем он думает? Наверное, злиться, потому что я ему такого не рассказывала.
А как я могла, если беременность и стала следствием такой попойки, на которой, как я думала, оказалась с другом, и доверилась ему.
В своем классе я оказалась единственной сделавшей на сегодня все уроки. Ну и пусть остальные смотрели на меня как на зубрилу. Посмотрю я на некоторых, когда они будут беременны, смогут ли уделять столько времени гулянкам. Нет, вот и я не могу. Отсюда и время на уроки. А что, очень нормально для подростка. Не совсем нормального, беременного подростка.
Так прошел понедельник. Уступив моим просьбам на вечер, вся наша семья, в которую добавились Грем и Калеб, собралась у телевизора. Шел тур НХЛ, и играла моя любимая, команда Чикаго Блек Хокс. Разгромив Питсбург со счетом 5:1, они сделали меня необычайно счастливым человеком, и прошли отборочный матч!
Калеб весь вечер улыбался, удивляясь моему азарту.
— Никто не думал, что ты такая фанатка хоккея.
— Этим я пошла в Ричарда. С шести лет он водил меня по матчам, даже хотел записать в секцию хоккея, но тут уж воспротивились родители, и его мечта иметь своего личного игрока рассыпалась.
Мы стояли на улице, прижавшись. Я в накинутой поспешно курточке совершенно не чувствовала холода рядом с Калебом. Мне было с ним так спокойно и умиротворенно. Когда он поцеловал меня, и еще раз качая головой, улыбнулся, я забыла о дыхании. Он так легко выбивал меня из колеи, просто одной улыбкой.
— О чем вы тогда говорили с Ричардом? — я не смогла подавить в себе любознательность.
— О тебе.
— И только?
— Я хотел расспросить, знает ли он что тебе подарить на день рождения. Чего ты давно хочешь.
— Что он сказал?
— Что не сможет приехать. Ты же хотела именно такой подарок?
— Да.
Зачем скрывать. Раньше мне ужасно не хватало брата, теперь пустоту после его отъезда заполнил Калеб. И не просто заполнил, а полностью затмил.
Стыдно было признаться самой себе, но теперь я уже не так как раньше мечтала о воссоединении семьи. У меня появился Калеб, и остальные как-то отошли на второй план. Как любой эгоист, я хотела иметь и брата поблизости и не расставаться с Калебом. Я ужасный человек. Хочу все и сразу.
— Жаль не смогу исполнить твое желание.
— Ты его уже исполнил.
— Какое именно?
Бровь Калеба иронически изогнулась.
— Самое главное. Чтобы ты был моим.
— Я тебя не достоин, — печально отозвался Калеб, и мне стало грустно, я постоянно сталкивалась с нашествием таких депрессивных мыслей на Калеба.
Взметнувшийся ветер закружил вокруг наших ног снег, и я задрожала. Не от холода, Калеб же принял сей жест неверно.
— Беги в дом. Не хочу, чтобы моя девушка ходила с красным носом.
Он настырно затолкал меня в дом, несмотря на мои попытки, еще его поцеловать. Смиренно вздохнув, я позволила ему закрыть дверь с другой стороны, и не стала смотреть на улицу, зная, что его уже там нет.
Оставалось меньше недели до его отъезда, а мы все никак не могли побыть лишь вдвоем, хотя за сегодняшний вечер стоит пенять на саму себя. Нужно было выбирать НХЛ или Калеб. Так как выбирать я не хотела, пришлось довольствоваться сразу же всем, но в маленьких порциях.
В гостиной начиналась очередная шахматная баталия. Самюель сидела за какими-то бумагами, и я не осталась с ними. Нужно продумать, как провести оставшиеся дни с Калебом.
Вторник. Пойдем гулять.
Среда. Побудем с ним в мастерской.
Четверг. В этот день мы не могли увидеться наедине, так как все мы будем заняты подготовкой к дню рождения.
В пятницу сам день рождения.
В субботу мы собирались сходить с компанией в кино.
Половина воскресенья уйдет на церковь, подготовку к собранию маминого комитета у нас дома, значит только вечер в нашем распоряжении. И, наверное, уже в понедельник Калеба не будет.
Вот и распланировала. Только себя расстроила, поняв как мало времени остается. Мне все казалось он уезжает не на неделю, а на целый год. Ну как прожить семь дней без него, если, как только он ушел, вокруг тут же образовалась пустота?
Все дни прошли так незаметно, и мне стало одиноко и грустно в четверг вечером, а я должна радоваться — завтра мой день рождения. Придут друзья, мы весело проведем время вместе. Радоваться не хотелось. С какой тоской и тревогой я думала об отъезде Калеба. Я чувствовала себя обманутой, не смотря на то, что тревожиться, не было почему. И все же знакомый тоненький голосок нашептывал противные слова: он уезжает от тебя…и больше не вернется…он убегает…
Терзая себя тревожными мыслями, я почти весь вечер избегала Калеба. Если он и заметил мое поведение, то не подал виду. Он помогал украшать гостиную, и делал все то, что говорила Самюель. Меня к работе даже не подпускали, так я вполне могла объяснить потом Калебу свое поведение и отстраненность. Мол, не хотела мешаться под ногами. Враки! И Калеб все поймет, он намного лучше разбирается во мне, чем я в нем. Должно же быть этому объяснение!?
Устроившись возле камина, я читала «Сон в летнюю ночь» Шекспира, но за последние полчаса ни одного слова не проникло в мое сознание. Зависнув на 14 странице, я даже и не заметила, как за мной кто- то наблюдает.
— Как интересно — Шекспир.
Рядом приземлился Калеб, и, к моему огорчению, поцелуя не последовало.
Он был сердит. Глаза его потемнели. Ни следа тех серебристых искорок, что я видела еще неделю назад. Сегодня ночью все они идут на охоту, потому что в доме завтра соберется множество людей — нужно подстраховаться.
Я понимала, причина его злости была не в голоде. Калеб догадался, что я избегала его. Если я себя считала неуверенной в себе, то Калеба можно было назвать просто королем неуверенности. Мы двое одинаково сомневались в том, нужны ли своим избранникам. В который раз, в сердцах проклиная себя за глупость, я виновато придвинулась ближе к нему.
— Ты злишься?
— А должен?
