— Это правда?!
Сразу же несколько голосов обрушились на нас со стороны стола. Оглядев нервные выжидающие лица, я поняла, что Дрю все рассказал. Его злобный и ехидный взгляд, неожиданно придал мне сил. Да кто они такие чтобы осуждать меня? Делаю, что хочу и люблю того, кого хочу. Кто из них смеет меня судить!?
Я почувствовала злость, готовую вырваться в крик, и опешила, когда Калеб опередил меня. Причем со свойственным ему спокойствием.
— Да, как любезно известил вас Дрю, мы с Рейн встречаемся…уже месяц.
Гробовую тишину нарушил звук отодвигаемого стула, и спустя мгновение из дома выбежал Дрю. Его сестра успела лучше справиться со своими чувствами, но меня ей было не провести. Пусть, когда она говорила, выглядела спокойной, но уже знакомый гневный огонь бушевал в ее глазах.
— Какой неожиданный сюрприз. И когда вы думали нас просветить?
Я виновато посмотрела на Бет. Как она была зла! По ее виду можно было понять, что чувствовала она себя обманутой.
— Сегодня.
Единственное лицо, которое не было удивлено, принадлежало Еве. Скорее она светилась от счастья.
Неправдивые слова Калеба, почему-то вызвали облегченные вздохи. Не помню уже как, но ситуацию взял в свои руки Терцо, и спустя полчаса, вечер снова вошел в колею, будто ничего не случилось. Калеб занял место около меня, но я не решалась отвечать на его пожатие руки. Мне не хотелось при всех целоваться или обниматься.
Ближе к полуночи, к моему несказанному облегчению, все разъехались, все кроме Калеба. Он помогал во всем, меня же заставили, почти насильно, идти спать. Я старалась, очень даже, не заснуть, ожидая Калеба, но он все не шел, а я была так измучена… и все же мои старания оправдались.
Ненадолго, но Калеб заглянул ко мне.
— Я люблю тебя. И теперь все знают, что ты моя!
— Но каким ужасным образом, — отозвалась я, мне не хотелось, чтобы Бет и Ева так узнали о нас с Калебом. Все случилось как-то неправильно.
В субботу мы не пошли в кино с друзьями. Я чувствовала себя больной и разбитой. Поэтому ссорилась с Калебом, он же терпеливо все сносил.
Когда он начал собираться домой, я виновато вышла с ним к двери.
— Прости, сегодня я сама не своя. Все это выбило меня из колеи.
— Я понимаю.
— Тогда завтра после службы.
— Да.
Легкий поцелуй, показал мне, что я наказана. Когда Калеб злился на меня, наша телесная близость сокращалась. Вот таким образом мне добавился еще один повод для страдания. Я не стала никому звонить, не желая знать, что обо мне думают.
Самый ужас начнется с понедельника, когда уедет Калеб. Вот тогда для меня откроется огромное поле для самобичевания.
Терцо и Самюель ни как не прокомментировали пятничный вечер, и я была им благодарна, хотя и немного удивлена — Самюель любила быть в курсе всех моих дел. Ее настырность раздражала. Но сегодня они оставили меня в покое.
В воскресенье утром в церкви Бет поздоровалась холодно, и я поняла, что кроме Дрю на меня кто-то обижен еще посильнее. Настроение падало все ниже.
Я слушала проповедь отца Грегори, когда ощутила рядом знакомый запах. Открыв глаза, я чуть повернулась в бок и увидела Калеба. Его глаза светились и горели. Он сдался. Пришел. Ради меня.
Пришлось отвернуться, чтобы скрыть слезы в глазах, которые я не хотела, чтобы он видел. Моя поддержка и опора.
Не дожидаясь Самюель и Терцо, я нашла после службы Калеба, и, устало к нему прислонившись, попросила:
— Забери меня отсюда.
Игнорируя удивленные и порицающие взгляды прихожан, я потянулась к Калебу и поцеловала его страстно и с отчаянием.
Вот теперь будь что будет!
Глава 22. Отношения. Отъезд
Сомнение
(Arisen)
Ты рисуешь на рухнувшем небе
Дорожки лунные для грез,
Забываясь тихонько, и небыль
Ложится бутонами роз.
И шаги твои словно тонут,
Лепестки сминая в грязи,
Легкой дымкой сомнения тронут,
И отчаянье в жестах сквозит.
Верный пес и прямая дорога,
Что же давит так на виски?
Обязательства, вера? Немного —
И рассыплются в прах лепестки…
В понедельник утром, я никак не могла заставить себя выйти из машины. Слезы горели в глазах у меня, и я ничего не могла с ними поделать. Я видела эти обжигающие взгляды, чувствовала ненависть и непонимание.
Новость разнеслась с быстротой, несвойственной, большому городу. Но что я хотела? В нашем милом городке, было особое радио. Оно поставляло новости, медленно переходящие в сплетни, с добавлением от каждого дольки драматизма.
Над моим окном промелькнула тень, и я с раздражением подумала, кому может хватить наглости заглядывать ко мне в окно. Резко повернувшись, я уже хотела сказать что-то грубое, но слова замерли на губах, а мое сердце радостно и быстро забилось. Если бы я сейчас поставила на него ладонь, показалось бы, что оно просто под кожей.
Знакомая теплая улыбка за стеклом моей машины, в момент растопила мой ужас и страх. Калеб не уехал!!!
И в этой гипнотической улыбке читалось сожаление.
— Я во всем виноват.
Когда я выскочила из машины и повисла у него на руках, мне было все равно кто виноват. Единственная мысль билась в сознании. Он рядом.
— Почему ты здесь? У тебя на десять самолет. Даже ты уже не успеешь.
— Я остаюсь на неделю.
Улыбнувшись при виде моего недоумения, Калеб насмешливо спросил:
— Неужели ты думала, я оставлю тебя одну, когда все узнали что мы вместе? — он прям таки
