с шизофреником, верящим призрачным голосам, я не знала, где нахожусь, и что происходит. Я даже не узнавала местности.
Все это странно действовало на меня. Мне казалось, что все происходит не со мной, а с кем-то другим.
Дрю молча, завел машину, и мы поехали дальше. Теперь улыбка сошла с его лица. Интересно, что испугало его в моих словах?
Светлело не слишком быстро, а дождь лил, не переставая, и теперь снова начинал переходить в мокрый снег. Но ведь недавно небо было чистым. Тогда сколько времени прошло с тех пор, как он вырубил меня? Несмотря на страх я все еще могла сохранять трезвое мышление. Меня всегда спасало это качество. В экстремальных ситуациях мое сознание переставало паниковать, и я холодно оценивала случившееся, не поддаваясь истерике.
А паниковать хотело все мое существо. Но что-то подсказывало мне, сколько бы я не умоляла, Дрю не остановит машину и отвезет меня туда, куда собрался. Он выглядел слишком собранным и расчетливым. Возможно, он выпил какое-то лекарство с наркотическим эффектом, заставлявшее его оставаться активным.
— Куда ты меня везешь?
— Боишься? — хмыкнул Дрю, и снова рассмеялся. Я смотрела на него во все глаза, и страх сделал мои ладони липкими и холодными.
Больше я не рисковала спрашивать, общение с Дрю не давало мне сосредоточиться, и так я переставала думать. А если я не буду думать, придется начать бояться. Ну, уж нет, так Дрю не потешу. Мелкий больной ублюдок!
Мы ехали минут пятнадцать, за окнами мелькали деревья, а так как Дрю не выключил свет, разобрать хоть что-то было сложно. Я могла смотреть лишь вперед на дорогу и ориентироваться, сколько приблизительно мы проехали. За пятнадцать минут можно проехать до 20 километров, к сожалению, вокруг нашего городка было несколько дорог идущих через лес, или просто обсаженных деревьями. Это могло быть даже какое-нибудь заброшенное шоссе, которого я не знала, так как почти не бывала за городом. Те несколько поездок совершались по магистрали М1, а в другую сторону я даже не ездила. Но почему тогда на улице успело выпасть столько снега? Это означало одно — я была в отключке часа два, и за такой период времени Дрю мог увезти меня куда угодно!
Нельзя паниковать! Думай, думай!
Машина остановилась. Дрю выключил фары, но не свет в машине. Развернувшись ко мне, он принялся медленно разрезать скотч. Зачем он вообще меня ним примотал? Разве могла я сделать ему что-то в таком состоянии как теперь? Значит, Дрю не так уж разумен, и остается шанс повлиять на него.
— Сейчас мы выйдем из машины, и попробуй только сделать какое-нибудь резкое движение.
Мягко заговорив со мной, Дрю медленно повел кончик канцелярского ножа вверх вдоль моей руки, поднимаясь к яремной вене и замерев там.
Я задышала медленнее, а когда нож замер на моем горле, вообще перестала дышать. Я не знала, что мне ожидать от него. Больше не было того Дрю, что я знала раньше. Передо мной сидел незнакомец с пылающими фанатичными глазами, исполненными безумного холодного света. Я поняла, он уже что-то решил для себя, только что?
Он выскочил из машины, и не успела я толком это понять и сделать хоть что-нибудь, Дрю открыл дверь со стороны пассажирского сидения и выволок меня, совсем не бережно. Это мне сказало о многом. Раз Дрю не обращал больше внимания на мою беременность, она для него ничего не значила.
Он подхватил меня на руки, и сначала хотел перебросить через плечо, что ему не удалось, потому понес на руках и быстро пошел к дому. Я неудобно висела в его руках, но не могла заставить себя обнять его за шею для удобства, близости лица Дрю и так ужасно пугала, но не сдавалась, колотя в воздухе ногами, чтобы ему было сложней меня нести. Дрю хохотал, я истошно порывалась кричать, хотя уже и так поняла, что вокруг нет ни одного дома.
— Мы дома, дорогая! — бешено закричал он, и с размаху ударив в дверь, зашел, неся меня по- прежнему столь неудобно. При его ходьбе я чувствовала боль в животе, но эта боль не могла сравниться со страхом.
Какая к черту дорогая, что он несет!?
Дрю скинул меня с рук бесцеремонно, и от неожиданной боли я охнула, когда моя нога подвернулась, и я упала на бок. Живот пронзила невыносимая резкая боль. Я не могла несколько минут даже голову поднять, ужасающая боль раздирала живот. И лишь спустя время, как раз когда в темной холодной комнате вновь появился Дрю, я смогла расслабиться — боль потихоньку отпускала. Когда этот спектакль прекратиться, он у меня за все ответит. А если он повредит детям, в живых его не оставят, думаю родители охотно нарушат свое табу на не убивание людей. А что с ним сделает Калеб, представить страшно. Да я сама охотно приставлю ему дуло к виску.
Но все мои планы мести разрушились в один момент, когда я подняла голову. Краска схлынула с моего лица. Уже встав, я окаменела, глядя в сторону комнаты для гостей, где привязанная к стулу сидела Оливье. Побитая, и без сознания она притягивала мой взгляд. И теперь я наконец-то поняла, что ожидает меня. Спектакль не закончиться, Дрю привез меня с определенной целью. И он меня не отпустит. Добавить слово живой, я побоялась.
Дрю подошел сзади и обнял меня. От усталости и шока я даже не нашла в себе силы скинуть его руки с себя.
— Познакомься Рейн, это моя сестра Оливье. Если помнишь, это она отравляла две недели твое существование в школе. Кстати, все, что сегодня происходит ее рук дело.
Я непонимающе развернулась к нему.
— Нет, ты не так поняла. Она ничего не планировала, просто именно она подтолкнула меня к сегодняшней встрече с тобой. Вот уже две недели как я изо дня в день слушал, какое я ничтожество, что влюбился в тебя, и что ты меня ненавидишь, и мы больше не друзья. Она распаляла меня. Заставляла думать о тебе. Но, видишь ли, я тебя слишком сильно люблю, чтобы позволять сестре отзываться о тебе плохо.
Я облизала пересохшие губы. Нервы мои были напряжены до предела.
— Раз ты так сильно любишь меня, тогда почему я здесь?
Дрю наклонил голову набок и с улыбкой наблюдал за мной. Я боялась, и он видел это, и то, что он видел, ему нравилось. Дрю чувствовал контроль над ситуацией и надо мной. Спокойствие покинуло меня, я почувствовала, как отравляющий холод разливается по крови, от чего сердце болезненно сжимается. Это была не паника, а безысходность.
— Потому что во многом сестра была права. Ты пренебрегаешь мной, считаешь больным уродом, и ты постоянно мне лгала — говорила, что ненавидишь Калеба, а на самом деле, вы так долго уже вместе.
Я не могла пошевелиться, даже тогда, когда Дрю снова подошел ко мне вплотную. Он приблизился и его руки, лихорадочно горячие прошлись по моему лицу, а за тем по волосам. Схватив меня за волосы, он резко и болезненно откинул мою голову назад. Стон вырвался из меня со свистом.
— Я постоянно наблюдал за тобой. И вечно в вашем доме ошивался Гровер, и вы проводили время вместе — прошипел Дрю.
От боли на глазах выступили слезы, и не знаю, откуда у меня взялись силы на язвительность:
— Хочешь сказать подглядывал, а не наблюдал. Найди в себе, наконец, силы и признайся, что ты подглядывал как маленький сопливый мальчишка.
Давление на волосы стало сильнее, я прям, чувствовала, как отходит кожа от черепа, а в глазах мелькают белые пятна. Дрю с силой толкнул меня от себя, и я полетела на пол. Я вовремя успела сгруппироваться, и в этот раз такого удара живота, как прежде, не последовало, но все равно раздирающая боль вновь пронзила меня.
Развернувшись, чтобы увидеть, где Дрю, я заметила, что он стоит возле сестры.
— А разве ты Рейн не думаешь, что она заслужила то, что происходит?
— Такого никто не заслужил, — прохрипела я, от боли мой голос сел, а круги перед глазами становились все отчетливее, но я не потеряла сознание как надеялась.
Дрю откинул голову сестры назад, глаза той на миг приоткрылись, и смотрела она на него ошалевшим
