– Тогда и вы говорите – Нейт.
– Нейт.
Мэтт стоял по другую сторону кровати Нитти, прежде, чем я приблизился, он подошел ко мне и сказал почти миролюбиво:
– Не возражаешь, я заберу твою пушку?
– Не очень подходящее место для спектакля, приятель.
– Нас здесь шестеро, Геллер, – я да еще пять человек в холле, плюс, я думаю, у доктора Ронги есть большое желание вырезать тебе аппендикс карманным ножичком.
Пришлось отдать ему пушку.
Нитти сделал жест, означавший, что я могу сесть на стул, поставленный для меня рядом с кроватью.
Я уселся. Глядя на него вблизи, я увидел, что вид у него не лучше, чем издалека. Рана на шее была забинтована; он с трудом двигал головой, поэтому стул поставили совсем близко к кровати.
– Так ты ничего не знал, правда? – спросил Нитти.
– Не знал, – ответил я и рассказал ему, что Миллер и Лэнг взяли меня с собой, не сказав, в чем дело.
– Ублюдки, – заметил он. Рот был жестким, как щель. Он спокойно смотрел на меня. – Мне сказали, что ты ушел из полиции.
– Совершенно верно, – подтвердил я. – Порвал с этими сукиными сынами.
– Это ведь ты вызвал «скорую помощь»? Эти ублюдки бросили бы меня истекать кровью.
– Думаю, да.
– Ну и что ты намерен делать? Что скажешь на суде? Они попытаются прикончить меня, как тот дешевый кретин Лэнг, верно?
– Скорее всего, да.
– Ты читал трепотню Миллера в газетах? Догадываешься, что они собираются сделать?
– Более менее соображаю.
– Ты влезешь в эту историю?
– Я вынужден это сделать, Фрэнк. Нитти ничего не сказал: он глядел прямо перед собой, на стену.
– Сермэк вызывал меня для разговора, – сказал я. Нитти повернул голову, чтобы посмотреть на меня, должно быть, это вызывало боль – он двигался, как «Человек в железной маске», и повторил как бы про себя: «Сермэк», – и крепко сжал зубы.
– Я хочу открыть маленькое частное агентство. Быть полицейским – это все, что я умею. Сермэк может заблокировать разрешение, если я не буду играть в его игру.
Нитти отвернулся и снова стал смотреть на стену.
– Сермэк, – повторил он снова.
– К тому же я там убил парня, Фрэнк.
Рот Нитти искривился в усмешке:
– Да. Это не столь важно.
– Для тебя – может быть. Но я это делать больше не хочу. К тому же я единственный коп в городе, который умудрился кого-то застрелить. Я как раз тот, кто окажется козлом отпущения, если не будут совпадать версии на суде.
Нитти молчал.
– Если у вас есть другие идеи, я слушаю, – заключил я.
Нитти сказал:
– Не предполагал, что ты захочешь иметь что-нибудь общее с моей компанией.
Я отрицательно покачал головой.
– Я и не хочу – вы ничем не лучше копов. Но, тем не менее, спасибо, Фрэнк.
Нитти уставился на меня повеселевшими глазами.
– Ты ведь приятель Несса, верно?
– Ну да, – в замешательстве попытался улыбнуться я. – Но я не бойскаут.
– Знаю, – заметил Нитти. – Помню дело Лингла.
Голос позади меня сказал:
– Фрэнк, пожалуйста... – это был доктор Ронга.
– Все в порядке, папа, – откликнулся Нитти.
Ронга тряхнул головой, закрывая дверь, мы с Нитти Мэтт сидевший на краю кровати, снова остались одни. – Я хочу, чтобы ты знал, – сказал Нитти, – я не держу на тебя зла. Понимаю твое положение... Никаких акций против тебя не будет. Не думаю, что сейчас будут предприняты меры и против Лэнга с Миллером. Ублюдки не стоят хлопот. Как любил говорить Аль: «Не цепляйтесь к легавым».
Я не удержался от улыбки.
– Он это говорил до дня святого Валентина или после?
Нитти тоже усмехнулся.
– После, после, малыш.
– Мне лучше уйти. Вам надо отдохнуть. Если захотите встретиться, позвоните. Посылать за мной не нужно.
– Хорошо. Еще несколько минут... Есть пара вещей, о которых тебе нужно знать.
– Да?
– Тебе известно, что Сермэк – наш человек, верно? Аль, знаешь ли, помогал ему взобраться наверх.
Я кивнул.
Тесная дружба Сермэка с Капоне уходила в те незапамятные времена, когда Тони еще был «мэром графства Кук»...
– Но сейчас надвигается эта Всемирная выставка... И появляется шанс сделать много денег. Отовсюду соберется народ – провинциалы, «шишки» всякие, да кто угодно. И кто-то их должен обеспечить всем необходимым. Проститутками, азартными играми... На время проведения выставки в кабаках будет разрешено пиво. И это будет наше пиво. Кучу денег можно сделать. Хотя ничего нового я тебе не сообщаю, тебе и так все известно.
Немного отдохнув, он продолжил:
– Выставка притянет сюда много народа... И все должны увидеть, что Чикаго – огромный, прекрасный, и главное, безопасный город. Но может ли кто-нибудь, вроде «Тони Десять Процентов», очистить город, да еще предоставить людям то, что они захотят, вроде проституток, азартных игр и пьянства, и чтобы при этом их карманы и кошельки остались в неприкосновенности? На команду старого Капоне, то есть на нас, натравили тюремщиков; агенты ФБР получили кучу командировочных, засадив Аля за решетку. Газеты прославили твоего приятеля Несса, а мы его прозвали «Элиот-пресса», он ведь оповещает через газеты о своем следующем налете. – Он засмеялся, вздрогнув от боли. Я сказал:
– Так теперь Сермэк связался с командами помельче: Роджера Тоухи и Теда Ньюбери. Мелкую рыбешку он сможет контролировать и направлять.
Нитти пронзил меня жестким взглядом:
– И бросить нас, сделавших этого сукина сына, на съедение волкам.
– Возможно, вы правы, Фрэнк. Но какое это ко мне имеет отношение?
Нитти улыбнулся:
– Я подумал, что тебе небезынтересно будет узнать, что Тед Ньюбери отдаст пятнадцать тысяч долларов любому, кто меня ухлопает.
Я подался вперед:
– Вам это точно известно?
– Точней некуда. Эти сукины дети, Миллер и Лэнг, не собираются с тобой делиться? Я так и прилип к стулу.
– Говорю только для того, чтобы ты знал, – повторил Нитти. Я встал.
– Спасибо, Фрэнк. Надеюсь, ты выкарабкаешься.
– Знаешь, – добавил Нитти, – я верю, что и тебе это удастся.
