– Вчера мы встретились с Анной Сейдж, и она обещала нам доставить Диллинджера сегодня. Вот и все.
– Почему она не сдала его вам вчера?
– Она не собиралась встречаться с ним вчера. Она, Полли Гамильтон и Диллинджер сегодня должны пойти вместе в кино. В «Марбро». Вы знаете, что сегодня пойдет новый фильм?
– Какие глупости! Анна Сейдж знает, где остановился Диллинджер. Это шикарное место в Пайн- Гроув.
– Вы знаете, где он живет?
– Да.
Я продиктовал ему адрес и даже слышал, как перо царапало бумагу, когда он торопился все записать.
– Геллер, почему вы мне ничего не сказали раньше?
– Я уже говорил, что не уверен, что это именно Диллинджер, и не желал навлекать беду на другого человека. Я боялся, что вы можете взорвать беднягу в Кингдом-Кам только потому, что у него было две руки и ноги и еще глаза, как у Джонни.
– Ну, это точно Диллинджер.
– Не стану с вами спорить. Я только не понимаю, почему Нитти желает его смерти.
Коули не понравилось, что я напоминаю о роли Нитти. Я это почувствовал даже на расстоянии.
Потом он сказал:
– Мы ждем звонка от миссис Сейдж каждую минуту после чего отправимся в «Марбро». Там без перерыва идут фильмы. Наш план уже в работе, и у нас нет лишних людей, поэтому мы не отправимся по этому адресу. По крайней мере, сейчас.
– Вам решать.
– Повторяю, мы уже задействовали план в отношении «Марбро», посылали туда агентов еще вчера вечером, и у нас теперь имеются карты с указанием входов и выходов, пожарных лестниц и окружающих улиц. Как только позвонит миссис Сейдж, план начнет действовать.
– Почему бы вам не съездить в Пайн-Гроув и не проверить, дома ли сейчас Джонни. Или почему бы не устроить засаду в квартире Анны Сейдж?
Молчание. Мне показалось, что это было смущенное молчание.
– Геллер, это был план... начальника Пурвина, и... мистер Гувер его одобрил. Я доложу им об аресте на Пайн-Гроув. Но мне кажется, что нам следует довести до конца план Пурвина...
– Каким образом?
– У пожарных лестниц кинотеатра и по обеим сторонам от главного входа у нас расставлены агенты. Пурвин будет стоять с одной стороны, а Заркович – с другой.
Мне показалось, что так им будет удобно перестрелять друг друга и Диллинджера, если тот попытается скрыться.
– Мне показалось, вы говорили, что постараетесь поймать Диллинджера, а не пристрелить его, – сказал я.
– Геллер, вчера вечером мы встретились с миссис Сейдж в обстановке глубокой секретности. Мы ее подобрали на Норд-Сайд и повезли к потайному местечку у озера. Я был в одной машине с капитаном О'Нейлом, а начальник Пурвин и сержант Заркович с миссис Сейдж – в другой.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Дело в том, что теперь начальник Пурвин и сержант Заркович хорошо знают миссис Сейдж в лицо и смогут ее узнать... Меня не было с ними в машине.
– Боже мой! Вы представляете, сколько будет народу в кинотеатре, особенно в такую жару? Если вам придется стрелять, то под пули попадет не только Диллинджер, вы обязательно попадете в чью-то бабушку и пристрелите парочку десятилетних ребятишек!
– Геллер, я там буду и сам проконтролирую ситуацию. Даю вам слово.
– Коули, черт вас побери, я не ваша дерьмовая совесть! Делайте, что пожелаете.
– Мистер Геллер, извините меня... Мне нужно спешить на брифинг.
– Что? Малышка Мел будет объяснять вам, как он собирается обгадить все планы?..
– Мистер Геллер, мне не нравится ваша манера выражаться. Я – ревностный мормон...
– Мне все равно, но Мелвин Пурвин может загадить любую религию.
Коули прокашлялся.
– Сержант Заркович собирается представить нам полное описание внешности Диллинджера после его пластической операции.
– Ну да, может, заодно сержант Заркович объяснит, кто из его собственных «хирургов» из Восточного Чикаго отделал меня резиновыми дубинками?
Опять пауза.
– Я этому не верю.
– Конечно.
– Геллер, мне нужно идти. Вы уже лучше... себя чувствуете?
– Спасибо, лучше.
– Вам следует немного отдохнуть. Пусть на нас поработает полиция.
– Кстати, о полицейской работе. Какого черта вы не позволили капитану Стеги выполнять его идиотский план?
Снова тишина.
– Коули?
– Мы не желаем вмешивать в дело полицию Чикаго.
– Не вмешивать полицию Чикаго? Но Диллинджера собираются взять в Чикаго. Коули, это что-то новенькое. Как вы до этого додумались?
– Слишком много продажных полицейских, – ответил он. Но в его голосе уже не чувствовалось былой уверенности. – Мы не хотим, чтобы кто-то из них предупредил Диллинджера.
– Коули, не волнуйтесь по этому поводу.
– Почему?
– Если он прослышит о вашем плане, он не поверит.
Коули помолчал, потом хмыкнул. Я повесил трубку.
Почувствовав прохладную руку Салли у себя на плече, я посмотрел на нее.
– Все случится сегодня?
– Наверное.
– Но это действительно Диллинджер?
– Да.
– Иди ложись.
– Не знаю, смогу ли я снова заснуть.
– Кто говорил о сне?
Действительно, я чувствовал себя гораздо лучше, хотя телефонный разговор меня утомил, и я снова заснул. Когда проснулся, уже стемнело.
– Который час?
Салли, лежавшая рядом, посмотрела на часы.
– Седьмой час.
– Господи, я проспал всю жизнь.
– Ты должен выздороветь и нечего терзаться.
– Я не переживаю. Послушай, ты сегодня не работаешь?
– Работаю, мне придется уйти через час. Я отбросил покрывало.
– Пойдем в гостиную и послушаем радио. Мы сидели в гостиной и слушали радио, слушали все подряд, пока не начали передавать последние известия: жара, смерти людей от перегрева. Это были основные события дня.
– Когда ты изменил свое мнение? – спросила Салли.
– О чем?
