маленький Джино, Мария, их чернокожая гувернантка Чичи и Бобби – пятнадцатилетний красавчик, точная копия своего деда.
– Привет, ма, – сказал Бобби. – Хочешь взглянуть на мой новый смокинг от Армани? Ты просто обалдеешь!
– Не сомневаюсь, – сухо заметила Лаки. – Кстати, с чего ты решил, что тебе уже можно носить смокинг, да еще от Армани? В твоем возрасте следует одеваться скромнее.
– Мне так сказал дед. – Бобби широко ухмыльнулся.
– Джино тебя балует, – сказала Лаки.
– Угу. – Бобби снова улыбнулся. – Но я ничего не имею против.
Лаки только покачала головой. Она сама разрешила своему старшему сыну пойти сегодня на прием; что касалось Джино-младшего и Марии, то они, по ее мнению, были еще слишком малы, а Лаки не собиралась делать из них избалованных голливудских детей. Слишком много она видела этих пресыщенных, скверно воспитанных, наглых подростков, которые уже в шестнадцать получали в подарок собственный «Порше».
Чичи, которая работала у Лаки с тех пор, как родился Бобби, накрывала на стол, собираясь кормить младших детей.
– Как вкусно пахнет!.. – с подъемом проговорила Лаки. – Ну-ка, кто первый съест свою порцию?
– А где папа? – спросила Мария. – Он обещал побегать с нами по берегу.
Мария была очаровательным ребенком с огромными зелеными глазами и тонкими, как паутинка, светлыми волосиками, которые обещали со временем превратиться в роскошные белокурые локоны. Она была очень похожа на Ленни, в то время как Джино пошел внешностью в Лаки.
– Папа работает, – объяснила Лаки. – Он побегает с вами в выходные, ладно?
Мордашка Марии вытянулась.
– Но ты же говорила, что я могу побегать по берегу, мама, – серьезно сказала она. – Ты же обещала!
Лаки улыбнулась.
– Я знаю, – сказала она, вспоминая, какой она сама была в восемь лет. У нее не было матери, которая могла бы за ней присматривать, – только мрачные охранники и глухие стены, окружающие особняк в Бель- Эйр, в котором отец прятал ее от наемных убийц. – Я иду наверх готовиться к приему, – объявила она. – Когда я вернусь, надеюсь, что все будет съедено. И еще я хочу, чтобы кое-кто переоделся в домашние халатики и был готов поцеловать меня перед сном, потому что сегодня я вернусь очень поздно.
Маленький Джино хихикнул. Лаки наклонилась и, быстро обняв сына, поспешила наверх, в спальню, где ее уже ждал личный парикмахер Нед. Обычно Лаки причесывалась и укладывала волосы сама, но сегодня она решила, что будет гораздо лучше, если над ее прической поработает профессионал.
Нед от волнения грыз ногти сразу на обеих руках.
– В чем дело, Недди? – спросила Лаки, падая в кресло перед зеркалом.
– Как в чем? – удивился он. – Я волнуюсь.
Вы всегда так торопитесь, так спешите…
– Особенно сегодня, – сказала Лаки решительно. – В пять тридцать я должна уже сидеть в лимузине, а мне еще надо одеться и подкраситься.
– О'кей, – вздохнул Нед, накидывая ей на плечи накидку. – Какую вы хотите прическу?
– Высокую. И еще, Недди, сегодня я хочу что-нибудь особенное.
– То есть вы хотите быть непохожей на себя? – укоризненно спросил Нед.
– Точно, – подтвердила Лаки. – Могу я хотя бы раз позволить себе выглядеть как взрослая женщина или нет?
– Разумеется, разумеется. – Парикмахер протяжно вздохнул. – Только не торопите меня.
Я не люблю, когда меня торопят, – от этого у меня начинают дрожать руки. И не вертитесь, О'кей?
– У тебя есть двадцать минут, – сказала Лаки. – Больше мне все равно не высидеть.
– О боже! – Нед трагически возвел очи горе. – Лучше бы я делал прически кинозвездам!
Эти, по крайней мере, способны любоваться на себя в зеркало часами!
Он, однако, сумел причесать и уложить ей волосы в рекордно короткий срок, и Лаки, поблагодарив Неда, поспешила его отослать. Как только парикмахер ушел, она бросилась в ванную и встала под душ, стараясь не замочить голову. Потом она досуха растерлась жестким махровым полотенцем и брызнула на себя любимыми духами Ленни.
Затем настал черед макияжа. С этой работой Лаки справилась быстро – она никогда не делала «себе лицо», пребывая в непоколебимой уверенности, что Бог и так наградил ее достаточно щедро. Подкрасив ресницы и подведя губы, она сочла, что сделала больше чем достаточно, и втиснулась в длинное шелковое платье от Валентине. Платье было ярко-красным, с тонюсенькими желтыми полосочками, глубоким вырезом и разрезом до бедра. Платье было достаточно откровенным: оно ничего не скрывало, и Лаки порадовалась про себя, что она достаточно стройна.
Будь в ее фигуре хоть малейший изъян, и она не смогла бы надеть это шикарное платье, в которое влюбилась с первого взгляда.
Несколько минут Лаки с удовольствием рассматривала себя в зеркало. «Вот теперь, – подумала она с удовлетворением, – я действительно выгляжу, как взрослая женщина. Как настоящая Лаки Сантанджело…»
