В ночь на 29 сентября группа молодых рабочих в количестве 14 чел. во главе с финским коммунистом, нашим работником, произвела ряд диверсий в городе ТАМПЕРЕ. Была произведена облава. Арестовать никого не удалось»[374].
Норвегия
Об операциях советской военной разведки на территории Норвегии известно значительно больше, чем о боевых делах военных разведчиков на территории Финляндии. Выше мы рассказали об использовании подводных лодок для переброски военных разведчиков в тыл противника, в том числе и на территорию Норвегии. Хотя для вывода разведчиков использовались не только подводные лодки, но и надводные корабли и даже самолеты.
В июле 1941 года по приказу командования Северного флота было начато формирование Четвертого особого добровольческого отряда, подчиненное разведотделу штаба Северного флота. Отряд формировался из офицеров, старшин и матросов бригады подводных лодок, морской пехоты и спортсменов-лыжников. В состав отряда также была включена группа норвежских патриотов, ушедших из Норвегии после ее оккупации гитлеровцами.
14 июля отряд вышел на первое задание: провел разведку южного побережья Мотовского залива от мыса Пикшуев до реки Западная Лица. 16 июля разведчики были сняты «малыми охотниками» и мотоботами.
19 июля была проведена повторная разведка. Отряд был обнаружен противником и в результате боя понес потери. 22 июля был снят мотоботами.
Очередная операция была проведена в том же районе 28 июля. Отряд должен был разгромить опорный пункт у маяка Пикшуев и захватить «языка». В результате операции восемь разведчиков погибли, а еще 30 были ранены.
Один из участников той операции – будущий дважды Герой Советского Союза Виктор Николаевич Леонов – так вспоминал спустя пятнадцать лет о том бое:
«…Нас было двадцать два разведчика.
Мы погрузились на бот, вооруженный двумя пулеметами, и взяли курс к устью реки Большая Западная Лица. В пути Лебедев сказал нам, что в районе высадки придется атаковать опорный пункт неприятеля. Наша задача – разгромить этот пункт и при возможности захватить «языка».
На море штиль. Тихо и на побережье Мотовского залива, покрытом камнями и валунами, куда почти вплотную причалил бот. По сходням сошли на берег; три разведчика тотчас же ушли вперед, а мы цепочкой – за ними следом.
Опорный пункт находился на высоте 670, примерно в восьми километрах от берега. Лебедев приказал Мотовилину (в его группу входил и я) обойти высоту с юга. Старшина первой статьи Червоный должен со своей группой обогнуть с севера опорный пункт, после чего двенадцать разведчиков во главе с Лебедевым начнут атаку с центра.
Самый длинный и трудный участок пути выпал на долю группы Мотовилина. Каменистая сопка была густо покрыта валунами, и когда мы, наконец, достигли последнего яруса высоты, разведчики Лебедева и Червоного уже были на исходных позициях. Я не знал, что Лебедев находится рядом, был уверен, что мы сейчас одни перед укреплениями егерей, и неотступно полз за Мотовилиным. Он чуть приподнял левую руку и подался вправо. Я понял его сигнал и пополз влево, к большому камню.
Чуть высунув голову, я увидел врагов – пять или шесть немцев. Так вот они какие, эти егеря! Высокие, в темно-серых брюках, заправленных в короткие чулки, и в такого же цвета мундирах с красными кружочками на рукавах. Они стояли во весь рост, с непокрытыми головами, и руки их спокойно лежали на висевших впереди автоматах. Егеря с любопытством и, как мне казалось, с гордым видом оглядывали местность. Это меня взъярило: сами лежим, прячась за камни, а они на нашей земле чувствуют себя хозяевами!
Со стороны укрытий показался офицер и что-то сказал солдатам. Те стали расходиться, а я прильнул к полуавтомату и взял на прицел приближающегося офицера.
– Не стреляй! – услышал я голос Лебедева и вздрогнул от неожиданности. – Надо его взять живым. Товьсь!
Потом выяснилось, что Лебедев из своего укрытия не видел егерей. Но и я забыл о них. Больше того, я даже забыл примкнуть штык к винтовке, когда ринулся вперед, сближаясь с офицером. Тот выхватил пистолет, выстрелил, но промахнулся.
Я юркнул за камень.
Кругом поднялась стрельба.
Треск выстрелов эхом отдавался в горах. Я не знал, кто куда стреляет, боялся высунуть голову и в то же время понимал, что нельзя долго прятаться за камнем: вдруг наши пойдут вперед или отступят, а я останусь один?.. Надо действовать, а что делать – не знал.
– Коля, сюда! – крикнул я ползущему в мою сторону Даманову.
Бой шел своим чередом. Воспользовавшись тем, что егеря ведут с нами перестрелку, Лебедев повел своих разведчиков в обход укрепления. Ему это удалось. Разведчики Лебедева и Червоного захватили «языка» и из двух трофейных пулеметов вели огонь по лощине, где скапливались егеря.
А мы оборонялись, сдерживая натиск врага. Ранило в живот матроса Николая Рябова. Он, когда Мотовилин вытаскивал его с поля боя, отчаянно вопил. Я, Даманов и Харабрин прикрывали Мотовилина и Рябова огнем своих полуавтоматов. Все же егеря приблизились настолько, что в ход пошли гранаты. Я тоже достал гранату, но запал не входил в отверстие.
– Ручку оттяни, вояка! – услышал я голос Даманова.
Обескураженный своей неопытностью, я вставил запал и тут же метнул гранату. Взрыва не было. А через две-три секунды я увидел, как граната летит обратно. Она упала недалеко от Даманова и тут же взорвалась. К счастью, Даманов был надежно укрыт в камнях.
– Спасибо, Виктор, удружил! Встряхни гранату. Дай ей зашипеть…
Я поразился спокойствию Даманова и теперь, уже не спеша, далеко метнул две гранаты…
После их взрывов стало тихо. Никто не стрелял.
– Пошли? – спросил я Даманова и Харабрина. Мы отползли назад и присоединились к Мотовилину.
– Я его спрятал в камнях, – сказал Мотовилин Даманову. – Егеря не найдут.
«Неужели он говорит о Рябове? Почему спрятал?» Я хотел спросить об этом Мотовилина, но за гребнем высоты разгорелся бой, и мы поспешили на помощь разведчикам Лебедева и Червоного.
Обогнув отвесную скалу, мы поднялись на гребень сопки и тут увидели трупы трех егерей. В стороне, лицом вниз, лежал наш разведчик.
– Сенчук!
Я сразу узнал Сашу, кинулся к нему, перевернул его на спину. Черные пряди волос рассыпались по высокому Сашиному лбу. Лицо потемнело настолько, что уже нельзя было различить черные точечки угрей. А рот чуть открыт, и, кажется, Саша вот-вот спросит нас: «Как же это, братцы, со мной такое случилось?»
– Саша! Саш!..
Не знаю зачем, но я тормошил друга, искал рану, говорил что-то несвязное и пришел в себя, когда на плечи мне легли тяжелые руки Николая Лосева. Его прислал к нам Лебедев.
– Будет! – Он тянул меня назад. – Слышишь, Виктор? Отходим к морю. Группа Лебедева уже пересекла ложбину. Живей!
Выстрелы приближались к вершине сопки. С соседней высоты ударили минометы. Мотовилин, Харабрин и Даманов отошли и что-то кричали нам, угрожали кулаками. Только теперь я понял, что мы оставлены для прикрытия группы и Сашу Сенчука не удастся унести.
По очереди, короткими перебежками, приближались мы к лощине, обстреливаемой противником. Ползли друг за другом. И тут совершенно неожиданно ноги перестали меня слушаться – их свело судорогой.
