мероприятия оперативной группы восстановить связь с бригадой ДОЛИНА потерпели неудачу. Ни самолеты связи, ни боевая авиация, ни разведотряды, высылаемые штабом опергруппы, бригаду ДОЛИНА не нашли. Авиацией были обнаружены отдельные группы, по предположению летчиков, из бригады ДОЛИНА, которые вели бой в районе северного берега оз. КЯЛЬКЯ-ЯРВИ. Но точно различить, какие подразделения наши и какие противника, не могли, хотя летали по несколько раз (противник, не желая себя выдавать, не вел огня по самолетам). Высылаемые отряды, видимо, теряли ориентировку и не находили части бригады ДОЛИНА.
По рассказам возвратившихся бойцов и командиров (вывезенных самолетами 50 человек), противник применял методы широкой провокации: отдельные его шюцкористы, владеющие русским языком, вклинивались в колонну и выбивали начсостав на выбор. Были случаи, когда отдельные лица противника в виде командиров РККА заводили блуждающие подразделения, куда им хотелось, и уничтожали.
Бригада ДОЛИНА бесславно погибла, отдельные командиры и бойцы прорвались на КП 54 сд или возвратились из района КОСКИ».
Добавим, что к 21 февраля 1940 года в советский тыл сумели вернуться 240 военнослужащих бригады. 66 человек попали в плен. Без вести пропавшими, только по 9-му батальону, числятся 615 человек. По остальным подразделениям данные неизвестны. На территории Финляндии в местах, где воевала сводная лыжная бригада, сохранилось несколько братских могил советских воинов. Сколько человек в них захоронено и кто именно – до сих пор неизвестно.
Историкам удалось восстановить только картину гибели 9-го отдельного лыжного батальона. Он был сформирован в январе 1940 года в Архангельске, откуда и отбыл на фронт. Поэтому большинство его бойцов были психофизиологически готовы к активной деятельности в условиях Заполярья. Другое дело, что у них не было необходимого боевого опыта.
Батальон попал в окружение в районе одной из сопок в окрестностях нынешнего финского городка Кухмо. Сначала бойцы упорно обороняли сопку, поднимаясь все выше и выше вверх, а потом попытались прорваться через перешеек между двумя озерами. А там их ждала засада. Спустя много лет один из финских ветеранов (в феврале 1940 года он служил пулеметчиком) вспоминал, как русские в белых маскхалатах, невзирая на огромные потери, сумели прорваться через финские позиции. Дальнейшая судьба советских солдат ему неизвестна[233].
Справедливости ради отметим, что в истории советско-финской войны сохранились и другие примеры. Так, в марте 1940 года в боях за остров Туппурансари (ныне Вихревой) командир 60-го лыжного батальона капитан А.А. Дьяконов с группой бойцов совершил 25-километровый марш и, выйдя в тыл противнику, захватил его позиции и удерживал их до подхода основных сил. 21 марта 1940 года за этот подвиг ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Особый лыжный отряд 9-й армии
Однако были и отрадные исключения. Так, знаменитый разведчик, ветеран испанской войны Хаджи Мамсуров, который после возвращения из Испании занял должность начальника отделения «А» Разведывательного управления, а в 1939 году стал начальником оперативной группы Генштаба РККА, во время финской войны командовал Особым лыжным отрядом 9-й армии. Личный состав этого подразделения был набран из ленинградцев – добровольцев и студентов Института физкультуры им. П.Ф. Лесгафта.
Отряд совершил серию дерзких и успешных рейдов в тыл белофиннов. Он оперировал на расстоянии 120–150 километров от линии фронта в районах Кухмониеми и Соткамо. Отдельные группы отряда действовали в тылах 25, 27 и 65-го пехотных полков и 9-го артиллерийского полка финнов. Действия отряда носили характер внезапных нападений на небольшие воинские подразделения, штабы, узлы связи, батареи и т.п. Так, одна из диверсионных групп в 2–3 километрах от Кухмо уничтожила пункт радиосвязи, две подводы с взрывателями от мин и нескольких финских военнослужащих.
Одна из диверсионных групп даже предприняла неудачное нападение на штаб 9-й пехотной дивизии противника. Будучи преждевременно замеченной, группа в составе 24 диверсантов была вынуждена противостоять финскому пехотному полку. Разгорелся ожесточенный бой, который продолжался десять часов. Диверсанты потеряли убитыми 14 человек, но восемь смогли оторваться от противника и соединиться с другими группами. Потери финнов – до 100 человек, в том числе и старший офицер.
Другая диверсионная группа, которая действовала западнее Кухмониеми, напала на расположение финской зенитной батареи, уничтожила ее личный состав, после чего сумела прорваться через линию фронта.
Также регулярно организовывались засады на автодорогах с целью уничтожения офицеров противника и захвата оперативных документов. Так, группа диверсантов в течение нескольких суток действовала в 12 километрах восточнее Кухмо в районе автомобильной дороги. Диверсанты организовали засаду на шоссе. В результате было перебито до 20 человек среднего и младшего комсостава противника, а также захвачены ценные оперативные документы[234].
Сохранились воспоминания одного из бойцов Особого лыжного отряда В.М. Шамина:
«В конце 1939 года я учился на III курсе Ленинградского института физической культуры им. И.Ф. Лесгафта, когда был объявлен набор добровольцев в Особый лыжный отряд. Значительная часть студентов-лесгафтовцев изъявила желание участвовать в боевых действиях против белофиннов. В результате проведенной проверки (лыжного кросса на 20 км с полной боевой выкладкой) из всех желающих отобрали 101 чел., из которых и был сформирован отряд.
Командовал отрядом полковник Мамсуров (участник боев в Испании, награжденный орденом Ленина), начальником штаба был полковник Деревянко (также участник боев в Испании, награжденный орденом Ленина). Оперативный отдел возглавлял капитан Харитоненко (участник боев в Испании, награжденный двумя орденами Красного Знамени), специалистом по финским вопросам являлся майор Васильев (бывший помощник военного атташе в Финляндии), радиоразведку осуществлял лейтенант Сергеев. Фамилию комиссара отряда, к сожалению, не помню, хотя в лицо его знал.
В отряд было направлено несколько лейтенантов из Тамбовского пехотного училища (Богнюк, Куличков и др.) и человек 20 младших командиров срочной службы. Также при отряде находился свой врач, санинструкторы-медсестры и девушки-карелки в качестве переводчиц.
Состоял отряд из пяти взводов, один из которых был полностью армейским, а четыре других – лесгафтовскими. Командовали взводами как армейские командиры, так и наиболее авторитетные и опытные студенты (Мягков, Карпов). Я был назначен командиром отделения, хотя в других взводах отделениями командовали младшие командиры срочной службы, носившие на петлицах три или четыре треугольничка. В моем назначении свою роль сыграло то обстоятельство, что отряд формировался при активном участии институтского комитета комсомола, члены которого настояли на моем назначении, поскольку я являлся не только заместителем секретаря комсомольского бюро курса и старостой группы, но также входил в сборную института по пулевой стрельбе.
Вооружен и обмундирован отряд был отлично. Бойцы помимо карабинов, автоматов ППД и самозарядных винтовок имели еще маузеры и финские ножи.
После некоторой подготовки (ночных лыжных походов, ориентирования на местности по карте и азимуту, стрелковых занятий и т.д.) наш отряд сначала поездом до ст. Кемь, а затем на автомашинах был доставлен к самой финской границе в глубинной Карелии, между существовавшими тогда Ребольским и Ухтинским направлениями. Местом нашей дислокации стал населенный пункт Бабья Губа в 9 км от границы (население поселка было эвакуировано в начале войны).
Первые впечатления от военной жизни складывались у нас из сплошных вопросов. Сначала, после размещения в теплушках эшелона на Финляндском вокзале, – а куда нас повезут? Затем – где будем воевать? Потом – где будем жить? И т.д. и т.п. Суворовское изречение «Каждый солдат должен знать свой маневр» было не для нас. Мы ничего не знали. Не знали, пока ехали в эшелоне. Нe знали, когда тряслись в кузовах грузовых машин, накрывшись брезентом. Не знали, какая нам предстоит боевая работа по прибытии на место дислокации. Не знали, какое задание будем выполнять, когда первый раз двинулись на лыжах в поход. Знали это только наши командиры. Тогда так было принято. Поэтому мы ничему не удивлялись, не
