шушукались о чем-то, а как закончила печатать всю эту бухгалтерию, смотрю, их уж и след простыл!
Лида помрачнела, задумалась.
В наушниках снова послышались стоны и вздохи. Полковник снял наушники, сердито отбросил их в сторону.
– Черт! Чем он там занимается? Совсем разнуздался! Ну, он у меня получит, – возмущался полковник.
Боков, слушавший через один наушник, тоже снял его и усмехнулся. Затем, сообразив, к чему клонит полковник, тут же попытался защитить своего коллегу:
– Он все делает как надо! Это же тонкая ювелирная работа! Как по минному полю ходить! А Капустин в первый же день знакомства завоевал ее доверие и симпатию. Это уже немало.
Скачко недоуменно посмотрел на него.
– Будешь меня учить, как добывать секретную информацию? – с трудом сдерживая раздражение, прорычал полковник.
– Просто высказываю свое мнение.
– Скажи-ка мне тогда, защитничек Капустина, зачем в логово врага мы отправили нашего боевого товарища?! В такие расходы вошли, пижонский костюмчик ему соорудили с прочими прибамбасами, подстригли бесплатно? Мы вправе требовать от него серьезной и быстрой отдачи!
– Я что-то не понимаю, Паш, ты это все серьезно или шутишь? – Боков недоуменно посмотрел на полковника.
– И то и другое. А что касается потраченных на него денег – вот это уже действительно серьезно.
– Вряд ли эта Зара знает так много! И уж тем более о тайниках Аримина! – поспешил сменить тему Боков, и Скачко задумался.
– Но она наверняка может догадываться. Не так уж много может быть у советского человека потайных мест!
– Тогда и мы можем догадаться! У него дача есть? – неожиданно спросил Боков.
– Наверняка!
– Тогда лично я бы хранил доллары в молочном бидоне, закопав его в землю. Скажем, на морковной грядке!
Скачко усмехнулся, набрал какой-то номер по телефону. Послышались длинные гудки. Боков не заметил, какой номер набрал Скачко, но по тому, как он накручивал диск, почти не глядя на цифры, сразу понял, что тот звонит жене.
– Поезжай-ка ты, Паша, домой! А я эту вечеринку доведу до конца! Обещаю, как только наша прекрасная Зара начнет выдавать все явки и пароли, тут же позвоню!
– Хватит издеваться! Дома все равно никого нет! – хмуро отозвался Скачко и положил трубку.
Лида вышла из «Елисеевского», прошла несколько метров и около Дома актера остановила такси. Она знала адрес Зои и, назвав его водителю, понурила голову и не смотрела в окно, на залитые солнцем московские улицы. Перед глазами все время возникала одна и та же сцена: ее муж и Зоя целуются у него в кабинете. После того случая, когда она застукала их в кабинете распивающими коньяк, да еще при запертой на ключ двери, Лида стала другой. Нервной и подозрительной, хотя муж сразу же все объяснил ей, и тогда она поверила и простила его. Но осадок, как выяснилось, все равно остался, тут уж Лида ничего не могла с собой поделать. В глубине души ей даже хотелось застукать Беркутова с поличным, чтоб все подтвердилось и встало на свои места. Одновременно она ненавидела себя за это желание поймать его на измене. Так она терзалась на протяжении всего пути и очнулась, лишь заметив, что машина стоит на месте и таксист сидит рядом за рулем и курит, не обращая на нее внимания. Лида раздраженно обернулась к нему:
– Что же вы молчите? Раз приехали?..
– А че мне, кричать, что ли? Ваше дело, по мне хоть до ночи могу тут стоять… Мы договорились на время, так что часы ваши… деньги наши…
Лида сунула водителю десятку – как за проезд, так и в качестве аванса, попросив, чтоб тот сидел и дожидался ее.
– Когда вернусь, будут еще и премиальные, – пообещала она и торопливо перебежала через дорогу. Подошла к дому, заглянула во двор и сразу же увидела машину Максимыча. И не могла отвести от нее взгляд.
Естественно, что Лида, увидев у дома Зои машину мужа, окончательно убедилась в том, что Жора наставляет ей рога. Она вся задрожала от злости, в глазах потемнело – видно, давление. Присела на лавку и, немного придя в себя, поднялась и медленно, пригибаясь, вдоль кустов, чтоб ее не заметили, стала приближаться к дому с той стороны, куда выходили окна Зойкиной квартиры. Она не знала, даже не догадывалась о том, что водитель мужа мог приехать к Зое по служебной надобности, как оно и случилось сейчас. Максимыч по поручению Беркутова привез ей билеты, поскольку Зоя собиралась в командировку.
В это время Максимыч, находившийся у Зои, зашел на кухню. Там работало радио, передавали музыку из кинофильмов. Зоя возилась у газовой плиты, на которой что-то жарилось и кипело. Максимыч вытащил из кармана два железнодорожных билета и сдачу.
– Вот билеты и сдача!
Он выложил все на стол.
Зоя, как радушная домохозяйка, тут же предложила водителю перекусить.
– Садись, Максимыч, поешь! Я сыну тут рассольник варю на четыре дня и тебя угощу! С уткой! Возражений не принимаю!
– А что, я с удовольствием! Жена новую квартиру обустраивает, так что я временно на подножном корму! Но сначала пойду руки помою.
И он двинулся по коридору. Зоя, видя, что Максимыч направился не в ту сторону, крикнула ему вдогонку:
– Ванная направо! Свет включи! Там чистое зеленое полотенце! – И она продолжала помешивать суп.
В это время Лида уже подошла к дому и стала под окном Зоиной кухни. «Ванная направо! Свет включи! Там чистое зеленое полотенце!» – эти слова она расслышала хорошо и решила, что Зоя обращается к ее мужу. В ответ послышался и мужской голос, но слов Лиде разобрать не удалось. Но хватило и этого, чтобы вообразить худшее. Лицо Лиды потемнело от гнева. Она захотела броситься к двери, позвонить и… Она даже сделала несколько шагов по направлению к подъезду, но, сама не зная почему, неожиданно резко развернулась и направилась прочь со двора к поджидавшему ее такси.
Близился вечер. Костя, Ева и Беркутов пили кофе из маленьких фарфоровых чашечек. Бутылка «Хванчкары» была пуста наполовину, вино оставалось и в бокалах. Беркутов незаметно взглянул на наручные часы, но этот взгляд не укрылся от внимания Евы, и она тут же разочарованно спросила:
– Ты что, торопишься?
– Сама понимаешь, Ева, хозяйство на мне такое беспокойное!.. Постоянные посетители идут толпой, причем не простые. Генералы, министры, артисты… Спасибо за обед, просто замечательно угостила, все очень вкусно.
Он улыбнулся. Ева как-то странно, не отрываясь, смотрела на Беркутова. Костя, заметив этот страстный взгляд, поднялся.
– Прошу прощения, совсем забыл. Мне надо позвонить! Спасибо, мам.
Он вышел из комнаты.
– И все равно… ты чем-то расстроен! Это из-за меня? – спрашивала Ева, как только они остались одни.
– Нет, что ты! Просто вдруг подумал: если бы не те давние обстоятельства, могла бы получиться хорошая семья!
Беркутов улыбнулся. Кивнула и Ева.
– Мне тоже так кажется! И я жалею, что этого не случилось! Жалею и казню себя, потому что сама виновата.
– Не надо себя казнить! Да и мне не стоило брать эту дурацкую трешку…
