— Леди! Для вас!
— О!
Конечно, широкий жест. Торжественное прощание. Сделаться незабываемым, как будто он уже таковым не был!
— Так он уехал?
Ей нужно было знать.
— Уехал? — не понял парень.
— Ну в смысле, вернулся обратно?
— Обратно куда? — Дэниел был озадачен.
— Домой. В Торонто.
Дэниел покачал головой.
— Да, он вернулся. Обратно. Прямо к вашему забору.
Она уставилась на него в ужасе. Рука потянулась к волосам.
— Да, на голове — кошмар, — кивнул Дэниел. — И в уголке рта следы от мороженого. Вот здесь. — Он коснулся своей губы.
— О господи! — Дверь захлопнулась перед его лицом.
— Что мне делать со всеми этими цветами? — взмолился Дэниел перед закрытой дверью.
Она не знала, куда кинуться сначала. Побежала в ванную. Бесполезно делать что-то с прической. Помчалась в спальню. Нужно было переодеться. Нужно было…
— Торрри!
Она задрожала. Это был крик человека, которому больно. Она выглянула из окна спальни. Он лежал на земле, держался за ногу и стонал.
Тори вылетела из задней двери.
— Что ты наделал? — спросила она, падая рядом с ним на колени.
Ее волосы закрыли ему глаза. Она откинула их.
— Прости, — сказал он, глядя на нее снизу, — я все починю.
— Да я о тебе.
— Кажется, я вывихнул лодыжку. Мы действительно слишком старые для этого, Тори.
— Слишком старые для чего?
— Ты знаешь.
— Боюсь, что нет.
— Зачем ты приходила в мой отель?
— Я забыла свой бумажник. На мотоцикле. Но это неважно. Там все равно не было денег.
— Я ничего не видел, — сказал он подозрительно. — Как можно забыть что-то на мотоцикле?
— Ты меня обвиняешь во лжи?
— Да.
— О!
— Ну и?
— Ну и… что?
— Зачем ты приходила в мой номер?
— Хотела встретить твою подружку. Знаешь, она очень милая.
— Можешь помочь мне подняться?
Она не хотела снова касаться его. Она боялась. Но помогла ему.
Он тяжело оперся на нее и медленно поковылял к дому.
— Зачем ты приходила в мой номер? — спросил он, когда она помогла ему сесть около стола.
— Хочешь кофе?
— Не очень. Она больше не моя девушка.
— Она не?..
— Нет. Она встретила старого друга. И там все серьезно.
— О! Она встретила…
— Да. Зачем ты приходила, Тори?
— Кое-что сказать тебе.
— Что?
— Ты так ведешь себя в зале суда?
— Да. Они до сих пор называют меня Бульдог Рид. Что ты хотела мне сказать?
— Я уже забыла.
— Нет, не забыла!
— Давай поставим вопрос по-другому. Если бы я и помнила, я бы тебе не сказала.
— Я не уйду отсюда, пока не скажешь.
— Нет, уйдешь.
— Нет, не уйду.
— Ну давай, продолжай в том же духе! — Она скрестила руки на груди. — Печенья хочешь?
— Если ты испекла, то нет.
— Не очень хорошо так говорить женщине, которой хочешь добиться.
— Добиться кого? Тебя? Почему это ты так думаешь?
— А как насчет цветов?
— Просто пытаюсь помочь паре бедных ребят попасть в колледж.
— Ты без ума от меня, — сказала она.
На его губах появилась легкая улыбка.
— Это то, что ты мне хотела сказать?
— Да, то, что ты без ума от меня и хочешь провести всю свою жизнь со мной — гоняясь по спальне, чтобы пощекотать мне пятки.
— И ты пришла мне сказать это?
— Примерно.
— Примерно?
— Есть один момент. — Она глубоко вздохнула. — Вместо слова «ты» можешь поставить «я». Я без ума от тебя.
— О, Тори!
Она кинула взгляд на его красивый профиль, затем посмотрела на цветы, пытаясь понять, что это значит. О, Тори! Это могло абсолютно ничего не значить. Она кладет свое сердце к его ногам, а он предпочитает ничего не отвечать.
— А когда ты поняла это? — спросил он тихо, когда молчание стало невыносимым. — Что ты без ума от меня?
Она глубоко вздохнула. Была не была. Почему не рассказать ему? Почему бы не рассказать обо всем?
У нее появился второй шанс. Появился выбор: или сказать ему правду, или выживать с помощью «Грецкого ореха» и мыльных опер.
Это может закончиться именно так. Или не так.
Ей бы хотелось, чтобы она по крайней мере хорошо выглядела. Она встала и коснулась головки львиного зева, сосредоточенно рассматривая его.
Он молчал, не желая облегчить ей признание.
— Я понимала это всегда, — еле слышно сказала она, — с первого дня, когда встретила тебя.
Краем глаза она видела, что он не удивлен, как она ожидала. Он легонько кивнул.
— Ты знал, — сказала она мягко.
— Догадался. Прошлой ночью.
— Как?
— Просто вдруг пришло в голову. И я понял, что Марк всегда знал, почему я оставался вдалеке. Я любил тебя и не мог притворяться, что это не так. И я уехал. Марк знал, что я не смогу причинить тебе боль. И ему. Благослови Господь его душу, он считал это моим подарком ему.
