равновесие».
Он застонал. Чувство равновесия не относилось к числу его сильных сторон.
Глубоко вздохнув, Артемис присел и достал из кармана громоотвод. Мгновенно возникшая дуга соединила силовой кабель с концом стержня. Поток искр гудел и шипел, будто неоновая змея.
«Ты просто уравниваешь потенциалы, вот и все. Электричество не может причинить тебе вреда».
Скорее всего, это соответствовало истине, но Артемис почувствовал, как волосы на загривке встали дыбом. Обычное волнение или пара вольт каким-то образом нашла брешь в его костюме?
«Какая чушь. Малейшая дырочка — и ты почувствовал бы все вольты, а не пару».
Артемис имел некое общее представление о том, как ходят по проводам: Национальная служба вещания сняла специальный репортаж о смельчаках-верхолазах, ежедневно рискующих жизнью, чтобы в Дублине всегда горел свет. Впрочем, они скорее не ходили, а ползали. Провода были натянуты исключительно туго. Специалисты по техническому обслуживанию пристегивались страховочными тросами, ложились на салазки и, вращая лебедку, добирались до нужного места.
Все просто. Теоретически. Для профессионала в безветренную погоду.
И отнюдь не легко для любителя, когда вокруг глубокая ночь, а в качестве ориентиров только звезды и далекий отблеск дублинских огней.
Артемис убрал громоотвод и осторожно пристегнул страховочный трос к одному из проводов.
Затаив дыхание, словно это имело значение, он коснулся салазок рукой в перчатке.
Пока жив. Хорошее начало.
Дюйм за дюймом перебирая неуклюжими из-за перчаток пальцами теплые металлические ячейки, юноша вытянулся на салазках, едва не уткнувшись лицом в лебедку с двумя рукоятками. Теперь предстоял весьма непростой маневр, и не будь отдельные жилы кабеля связаны между собой через равные промежутки, Артемису бы в жизни с места не сдвинуться. Он принялся вращать рукоятки и почти сразу же ощутил, как ужасно напряглись мышцы рук, перемещавшие всего-то собственный вес его тела.
«Спортзал. Дворецки, ты был прав. Буду поднимать гири, что угодно, только снимите меня с этих проводов с лемуром под мышкой».
Артемис медленно скользил вперед, чувствуя, как трутся катки о грубую поверхность проводов. От мерзкого скрипа у него заныли зубы, а по выгнутому дугой позвоночнику забегали мурашки. Ветер был слабый, но и он мог сковырнуть юношу с его заоблачного насеста, а земля казалась другой планетой. Далекой и совсем не дружелюбной.
Через десять метров руки уже ныли от боли, кроме того, его заметил противник.
С другой опоры донесся голос:
— Молодой человек, советую оставаться на месте. Если на этом костюме есть хотя бы крошечная дырочка, то достаточно одного неловкого движения, и эти провода растопят вашу кожу и расплавят кости.
Артемис нахмурился. «Молодой человек»?.. Неужели он в детстве действительно был таким несносным? Таким высокомерным?
— Смерть наступит меньше чем через секунду, — продолжил десятилетний Артемис. — Но и этого времени вполне достаточно, чтобы испытать всю гамму предсмертных мук, вам не кажется? Причем совершенно напрасно, потому что лемур обязательно вернется за угощением.
Да, он был самодовольным, несносным и высокомерным.
Артемис решил не отвечать, сосредоточив внимание на том, чтобы остаться в живых и подманить к себе шелковистую сифаку. Из обширных познаний почти во всех областях Артемис выбрал информацию о том, что небольших обезьян можно успокоить мурлыканьем. Спасибо, Джейн Гудолл.[9]
Он замурлыкал, к великому удивлению себя младшего.
— Дворецки, послушай. На проводе появилась кошка. Вернее, кот, большой кот. Может, кинуть ему рыбки?..
Но в насмешливом тоне проскальзывали тревожные нотки. Младший Артемис прекрасно понимал, что происходит.
Старший Артемис снова замурлыкал, и это, судя по всему, сработало: похожая на привидение сифака сделала несколько осторожных шагов к нему, ее черные глазки-бусинки сверкали не только от света звезд — во взгляде зверька читалось любопытство.
«Элфи может мной гордиться. Я разговариваю с животным».
Не переставая мурлыкать, Артемис поморщился, вдруг осознав, насколько нелепа сложившаяся ситуация. Ну чем не мыльная опера: непримиримые члены одной семьи наперегонки охотятся за лемуром на самой высокой в Ирландии линии электропередач!..
Артемис посмотрел вдоль провода на соседнюю опору: там стоял Дворецки, ветер хлопал полами его куртки. Телохранитель наклонялся против потока воздуха, и его пристальный взгляд, направленный на старшего Артемиса, казалось, пронзал темноту словно лазерный луч.
«Жаль, у меня нет телохранителя», — подумал Артемис.
Подбадриваемый мурлыканием и, возможно, обманутый серым костюмом лемур подошел еще ближе.
«Все правильно. Я ведь тоже лемур».
Руки у Артемиса от вращения рукояток под неудобным углом уже онемели. Каждая мышца тела, включая те, которыми он никогда прежде не пользовался, напряглась до предела, голова едва не кружилась в отчаянном стремлении сохранить равновесие, и ко всему еще надо было прикидываться мартышкой.
Всего один метр — такое расстояние отделяло его от зверька. Насмешки прекратились. Артемис бросил взгляд на опору и заметил, что главный противник прикрыл глаза и глубоко дышит. Видимо, разрабатывает план.
Лемур прыгнул на салазки и нерешительно коснулся руки Артемиса. Есть контакт. Старший Фаул замер. Теперь шевелились только издававшие успокаивающее мурлыкание губы.
«Вот так, малыш. Забирайся мне на плечо…»
Артемис посмотрел лемуру прямо в глаза и только теперь разглядел в них чувства. Во взгляде читался страх, но больше всего в нем было озорства и самоуверенности.
«Как я мог продать тебя этим безумцам?» — подумал он.
Лемур вдруг принял решение и забрался Артемису на плечо. Очевидно, он собирался именно так проделать обратный путь к служебной опоре.
Артемис двинулся назад, не спуская глаз со своего младшего «я». Лично он никогда не примирился бы с подобным поражением. Даже в таком возрасте. Младший Артемис вдруг открыл глаза и пристально посмотрел на него.
— Стреляй в животное, — сказал он спокойным тоном.
— В обезьяну? — не скрывая удивления, переспросил Дворецки.
— Это… ничего, пустяки. Просто стреляй. Человек защищен костюмом, а лемур — легкая мишень.
— Но падение…
— Ну, умрет так умрет. Поражения я не потерплю. Если этот лемур не достанется мне, значит, не достанется никому.
Дворецки нахмурился. Убийство животных не входило в круг его обязанностей, но он по опыту знал, что спорить с молодым хозяином бесполезно. Кроме тот, здесь, на верхушке опоры, времени на протесты не оставалось. Раньше надо было говорить, и более убедительно.
— Дворецки, стреляй, как только будешь готов. Цель не становится ближе.
Висевший на проводах старший Артемис не поверил собственным ушам. Дворецки достал пистолет и полез через поручни, чтобы удобнее было целиться.
Артемис не собирался разговаривать, ибо взаимодействие с его младшим «я» грозило серьезными последствиями в будущем, но слова сами сорвались с губ.
— Не вмешивайся. Ты даже не подозреваешь, с чем имеешь дело.
«Вот она, ирония судьбы».
— Ага, заговорил, — крикнул младший Артемис через бездну. — Как хорошо, что мы способны
