объяснение поступкам его подопечного. — Он не отвечает за себя».
Возможно, Артемис и не отвечал за свои действия. Но скоро ему придется за них ответить.
Автожир наемников наконец резко остановился в открытом океане чуть выше шестидесятой параллели. На первый взгляд это место ничем не отличалось от многих квадратных миль протянувшейся во все стороны серой воды, пока антигравитационная колонна не опустилась на два метра ниже поверхности моря, обнажив похожую на наконечник стрелы спасательную капсулу.
— Обожаю этот аппаратик, — с гордостью произнес Мульч. — Он позволяет мне выглядеть умнее, чем я есть.
Окружающая капсулу вода кипела и вспенивалась, пока невидимые импульсы проверяли поверхность и уплотняли волны для того, чтобы аппарат мог безопасно зависнуть на одном месте. Внизу под оболочкой капсулы эти импульсы отзывались колокольным звоном.
— Привет! — крикнул Мульч. — Мы здесь, над вами!
Дворецки сунул голову в кабину — больше бы там ничего не поместилось.
— Мы можем связаться с ними по радио?
— По радио? — переспросил гном. — Ты плохо разбираешься в жизни беглых преступников. Угнав полицейский транспорт, ты первым делом выбрасываешь все способное передать сигнал в Полис-Плаза. Каждый провод, каждый предохранитель, каждую линзу. Здесь ничего нет. Я знавал ребят, попавшихся только потому, что оставили аудиосистему. Старый трюк Жеребкинса. Он знает, что плохие парни любят слушать громкую музыку, поэтому устанавливает в каждую полицейскую птичку комплект шикарных динамиков и прячет в каждом динамике гелевый маячок. Здесь почти не осталось техники.
— Ну?
— Что «ну»? — переспросил Мульч, словно понятия не имел, о чем речь.
— Как мы будем связываться с капсулой?
— У тебя же есть телефон или нет?
Дворецки опустил взгляд.
— Артемис не отвечает на мои звонки. Он немного не в себе.
— Какой ужас, — сказал Мульч. — Как ты думаешь, у них есть еда? В некоторых таких капсулах предусмотрен неприкосновенный запас. Жевать приходится долго, но под бутылочку пива сойдет.
Дворецки как раз прикидывал, заслуживает ли такая смена темы удара по уху, когда у него зазвонил телефон.
— Артемис, — произнес он, испытав более сильный шок, чем когда его окружили зомбированные любители реслинга.
— Дворецки? — услышал он голос Артемиса.
— Да, Артемис.
— Нам нужно поговорить.
— Будет лучше, если разговор мне понравится, — сказал Дворецки и разорвал соединение.
Всего несколько секунд ушло на спуск спасательного кресла в капсулу и всего несколько минут на подъем ее обитателей в автожир наемников. Элфи уходила последней, но сначала выдернула шнур затопления, дабы заполнить балластные цистерны капсулы водой и опустить ее на дно.
Едва успев зацепиться локтями за кромку люка, эльфийка принялась распоряжаться:
— Проконтролировать каналы радиосвязи ЛеППРКОНа. Мы должны знать, как идет расследование.
Мульч улыбнулся ей из кресла пилота.
— Ага, понимаешь, тут могут возникнуть проблемы, поскольку лоханка в угоне и все такое прочее. Почти никаких средств связи. Кстати, здравствуй. Я в порядке, пока живой. Рад спасти тебе жизнь. И вообще, о каком расследовании идет речь?
Элфи, подтянувшись, забралась на борт и бросила полный сожаления взгляд на тонущую капсулу, где до недавнего времени работала вся аппаратура связи.
— Ладно, — вздохнула она. — Придется выкручиваться с тем, что есть в наличии.
— Большое тебе спасибо, — обиженно произнес Мульч. — Еды не догадалась захватить? Во рту уже несколько минут ни крошки.
— Нет, никакой еды. — Элфи крепко обняла Мульча. Она являлась, возможно, одним из четырех живых существ в мире, готовых по собственной воле прикоснуться к гному. Потом она спихнула обжору с кресла пилота и заняла его место. — На этом обмен любезностями закончен. Потом куплю тебе целую корзину жаркого.
— Из настоящего мяса?
Элфи содрогнулась от одной мысли об этом.
— Конечно нет. Мерзость какая.
Дворецки принял сидячее положение, уделил секунду, чтобы кивнуть Элфи, а затем сосредоточил все внимание на Артемисе. Тот вел себя как прежний Артемис, но без привычной самоуверенности.
— Ну? — произнес Дворецки, вложив в один-единственный слог значение: «Если услышанное мне не понравится, это может стать для нас концом пути».
Артемис понимал, что в данной ситуации положено, по крайней мере, крепко обняться с друзьями, и когда-нибудь в будущем, после многих лет медитации, он, возможно, научится без смущения обнимать других людей, но сейчас он сумел только положить одну руку на плечо Джульетты и другую — на предплечье Дворецки.
— Друзья, я так сожалею, что солгал вам.
Джульетта накрыла его ладонь своей, поскольку для нее это было естественно, но Дворецки вскинул руку, словно его хотели арестовать.
— Артемис, Джульетта могла погибнуть! Нам пришлось сражаться с толпой загипнотизированных фанатов реслинга и командой гномов-наемников. Нам обоим грозила смертельная опасность.
Артемис отстранился — минута душевного волнения истекла.
— Реальная опасность? Значит, кто-то шпионил за мной. Кто-то, кому известны наши намерения. Вероятно, тот же, кто послал зонд убить Виниайа и разрушить Атлантиду.
В течение нескольких следующих минут, пока Элфи проверяла системы и прокладывала курс к месту крушения, Артемис изложил Дворецки и Джульетте последние события, оставив собственный диагноз на закуску.
— У меня возникло расстройство, которое волшебный народец называет синдромом Атлантиды. Оно аналогично неврозу навязчивых состояний, но проявляется также в форме бреда и расщепления личности.
Дворецки медленно кивнул.
— Понятно. Значит, отсылая меня, ты находился в тисках этого синдрома Атлантиды.
— Именно так. Тогда болезнь находилась на первой стадии, которая характеризуется сильной паранойей в качестве одного из симптомов. Вторую стадию вы пропустили.
— К счастью для вас! — крикнула Элфи из кабины. — Тот парень, Орион, отличался чрезмерным дружелюбием.
— Мое сознание создало личность Ориона в качестве alter ego. Артемида, как вы помните, являлась богиней охоты, а Орион, согласно легенде, — ее смертельным врагом, и она послала скорпиона убить его. В моем разуме Орион не был отягощен чувством вины, постепенно копившимся в результате осуществления некоторых моих планов, особенно из-за того, что я загипнотизировал родителей, похитил Элфи и, главное, позволил Опал завладеть сознанием матери. Возможно, не балуйся я магией, обошлось бы незначительным расстройством личности, хотя бы синдромом гениального ребенка, но теперь я понимаю, что синдром Атлантиды был неминуем, поскольку все мои нервные каналы покрывала украденная магия. — Артемис опустил глаза. — Я поступил позорно. Проявил слабость и буду сожалеть об этом до конца жизни.
Выражение лица Дворецки смягчилось.
— А теперь с тобой все в порядке? Электрический разряд тебя исцелил?
Внимание к Артемису как к основному докладчику начало надоедать Жеребкинсу, и он, откашлявшись,
