– Две сотни? Много. А нас – рать!
Шутка, может, и удачная, но совсем не веселая. Против двух сотен знаменские не потянут, да и против одной тоже.
– Что делать будем? – спросил Угрюм.
– Домой поедем. К жене под юбку, – уколол его Мартын. – Гон все это про две сотни! Может, нет ничего за этим козлами, может, понты нам вправляют!
– А если не понты?
– А если не понты, то завтра видно будет, что да как. Если московские реальную толпу приведут, ноги сделаем. Зачем людей калечить? А если мы на равных с ними будем, то схлестнемся…
– Так, может, завтра и приедем? – спросил Угрюм.
– Ни фига. Московских надо выдавить. И закрепиться. Ты же в Афгане был, так знаешь, как удерживать позиции… Это я склады охранял, ни фига в этом не волоку. И то соображаю…
– А ночевать где?
– Что-нибудь придумаем… Теперь это наш рынок, мы здесь теперь хозяева!
– Ты в этом уверен? – пристально посмотрел на Мартына Гобой.
– Ну, пока хозяева, а завтра видно будет. Но до завтра мы здесь точно рулим. Если московские не согласны, будем их выносить…
Однако выносить с рынка никого не пришлось. Московские не стали дожидаться, когда их снова пустят под пресс, и убрались с барахолки.
А к вечеру на рынке появилась милиция. К этому времени на первом этаже кафе на пол настелили доски, чтобы на нем можно было спать. Знаменская братва готовилась к ночлегу. Рынок уже опустел, и дикие пацаны с молотками никого не смущали, если не считать сторожа, который забился в свою будку и не подавал признаков жизни.
Ментов было не очень много – двое в штатском, с ними майор в форме, капитан и четыре автоматчика из патрульно-постовой службы. А капитан знакомый, кучерявый, с тонкими усиками. Однажды знаменские уже прогнали его с рынка, неужели он собирается взять реванш?
Пацаны давно уже остыли, и сейчас у них не было никакого желания воевать с ментами. Да и Мартын не прочь был бы решить с ними вопрос полюбовно. Если вдруг удастся, еще один большой плюс упадет в его копилку. А что, ведь это он сколотил команду, доставил ее сюда, взял рынок под свой контроль… Спартак, конечно, в большом авторитете, но где он сейчас? Почему не он разруливает ситуацию, а Мартын?..
Гобой только соображал, что нужно делать, а Мартын уже вышел навстречу ментам. За ним вышли и другие пацаны, десятка два. Получалось, что Мартын говорил от их имени.
– Здравия желаю, товарищ майор! – лихо взял он под козырек. – Здравия желаю, товарищ капитан! Привет всем труженикам щита и меча!..
Майор с рябым лицом и рыхлым носом долго и внимательно смотрел на него. Его подчиненные хмурились в ожидании приказа. Сейчас им скажут взять Мартына под белы рученьки, и тогда парню придется не сладко.
Менты с удовольствием взяли бы парня в оборот, но майор не решался дать им отмашку. Слишком уж много людей за спиной у Мартына, как бы не взбунтовались они. Усатый капитан хорошо помнит, как знаменские гнали его до ворот. Поэтому он тоже в раздумье.
– Откуда ты такой веселый взялся?
– Да работаем мы здесь. Кафе строим…
– Что-то слишком много строителей, тебе не кажется?
– Так аврал у нас. Дожди скоро пойдут, крышу заканчивать надо…
– Какую крышу?
– Ну, над кафе…
– А может, над рынком крышу поставить хотите?
– А это как?
– Ты дурочку не включай, не надо! – влез в разговор капитан. – Знаем, что вы тут делаете… Правда, товарищ майор?
Он посмотрел на своего начальника угодливо, снизу вверх и с прогибом. Мартын едва сдержал усмешку. Совсем упал капитан в его глазах. И еще стало понятно, почему не смогли менты справиться со знаменскими пацанами в первый раз. Если капитан своего начальства боится, то братва пугает его еще больше. И за шкуру свою менты боятся, и за карьерное благополучие, а схлестнешься с братвой, так и без головы можно остаться. А если уцелеешь, то начальство вопросами прижучит – почему обделался на всю штанину, почему такой тупой и так далее, по полному перечню. Вот если бы знаменские разбежались, тогда бы менты могли обмывать победу. Но не дождутся они такого праздника…
– Что ты знаешь, капитан? – сплюнул себе под ноги Мартын. – Ничего ты не знаешь. Мы тут работаем, люди это подтвердят. Если тебе что-то не нравится, можешь меня закрыть; только учти, сейчас не тридцать седьмой год. Я бучу подниму, скажу, что милиция бандитов бережет, чтобы рабочий человек их вдруг не обидел. Бандиты нам работать не дают, наезжают, деньги отбирают, а где милиция? Сначала мы бандитов разогнали, потом менты появились… Сколько вам бандиты платят?
– Все сказал? – зло спросил майор.
– Все. А сколько бандиты вам платят, на это вы журналистам ответите. А мы прессу поднимем, не сомневайтесь!
– Где хозяин кафе?
– А бес его знает.
– Бес, ты знаешь? – послышалось за спиной.
– А на хрен он мне нужен? – ухарски отозвался Бес.
– Слышь, начальник, голос народа? Не любит он буржуев. И бандитов тоже. И ментов не любит, которые бандитов от него защищают… Давай, начальник, прессуй народ! В камеры нас, на хлеб и воду!
Будь Мартын в одиночестве, он бы давно уже сидел в «уазике» с заломленными за спину руками. Но за ним сила, и сам он умеет говорить пламенные речи, спасибо замполиту части, где он когда-то служил.
Сначала майор пожевывал нижнюю губу, затем, незаметно для себя, перешел к ногтям на пальцах. Нервничает начальник, не знает, что делать. Всех в кутузку ему не упрятать – сил для этого не хватит. ОМОН пока вызовешь, время пройдет. А потом вдруг выяснится, что знаменские пацаны – это народное ополчение, и не судить их надо, а награждать за борьбу с бандитизмом.
– Никто вас ни в какие камеры не собирается… А территорию рынка немедленно освободить!
– Как скажешь, господин товарищ майор.
– И чтобы больше никакого бардака!
– Само собой.
Майор показал спину, махнул рукой, увлекая за собой своих людей. Уходя, кучерявый капитан свирепо глянул на Мартына, но тот лишь усмехнулся в ответ. Менты, конечно, страшная сила, но не в лице этого лизоблюда.
Стражи порядка убрались, и Мартын, гордый своей победой, вернулся к Гобою.
– Круто ты с ними, – не без восхищения сказал тот.
– А че они с нами сделают? Мы же народные мстители, гы… Сегодня мстители. И завтра. Пока московским не наваляем. А когда наваляем, рынок наш… Сами рэкетирами станем.
– Почему рэкетирами? – с мрачным видом спросил Угрюм.
– Так сами торгашей доить будем. Или тебе бабки не нужны?
– Почему доить? – покачал головой Гобой. – Они же сами от московских защититься не могут, так пусть нам за охрану платят. Если мы их защищаем, какие же мы бандиты?
– Не вопрос, – криво усмехнулся Мартын.
Он и сам бы мог трепануться в таком же ключе: язык у него подвешен, мозги включены. Чужие уши на то и существуют, чтобы на них лапшу вешать, но себя-то не обманешь. Сам-то он понимает, чем собирается заняться. Впрочем, это его ничуть не пугало. Если есть сила, чтобы стать волком, то почему бы не обернуться им?
– Сначала надо от московских отбиться, а там уже решим, кто есть кто…
– А если не отобьемся?.. Что, если у них стволы будут? – спросил Бабай.
