голубая дорожка прожектора. Разорвался последний зенитный снаряд. Прекратился заградительный обстрел.
Остановившийся после короткого пробега фашистский транспортник окружили автоматчики. По опущенной лестнице-трапу сошли двое. Вначале — фашистский летчик, за ним женщина в эсэсовской форме.
— Руки, руки вверх! — приказал капитан вышедшим из самолета. — Прошу сдать оружие.
— Товарищ капитан! — не выдержала Коврова.
Но тот сказал так же строго:
— Прошу следовать за мной.
Они вошли в знакомую ей землянку — штаб бомбардировочного полка, в которой Коврова уже была вместе с разведчиками в ту памятную ночь перед вылетом в тыл врага. Их встретил высокий, с круглым краснощеким лицом полковник. И Наташа сразу же узнала командира авиачасти. Несколько мгновений тот недоверчиво, все еще под впечатлением доклада капитана Кузьмина, колюче осматривал Коврову, затем медленно перевел взгляд на фашистского летчика и спросил:
— Кто вы?
— Товарищ полковник! Гвардии сержант Коврова из дивизии генерала Чавчавадзе вернулась с боевого задания. Прошу о моем возвращении срочно сообщить «Фиалке».
В глазах командира вспыхнуло недоумение. Он отступил на шаг, еще раз охватывая цепким взглядом ладно сидевшую на плечах Ковровой порванную в нескольких местах форму офицера СС, крупные ссадины на миловидном лице, и, наконец, сказал:
— Узнал! Ей-богу узнал… Так вот ты какая, оказывается? — Он басовито засмеялся, в восхищении хлопнув ладонями. — Ну-ка, дай-ка, я на тебя еще раз посмотрю. Ничего не скажешь — всем хороша!
Стоявшие в землянке летчики засмеялись, посматривая на разведчицу.
— Кузьмин! — обратился полковник к капитану. — Немедленно свяжитесь с «Фиалкой» и сообщите генералу Чавчавадзе о прибытии сержанта Ковровой.
…Как только на посадочную площадку был принят самолет По-2, генерал Чавчавадзе сразу же вышел из блиндажа и тут же застыл на месте. Навстречу ему в форме офицера СС шла Коврова.
— Товарищ генерал! — стараясь держаться по уставу, доложила она. — Сержант Коврова возвратилась с боевого задания! — голос у девушки сорвался, и генерал увидел, как слезы туманят ее глаза.
— Благодарю, товарищ сержант!.. От имени Родины, от всех солдат…
Коврова приникла лицом к широкой груди Чавчавадзе, и плечи ее задрожали.
— Родная… девочка моя, — шептал Чавчавадзе на грузинском, нежно, по-отечески проводя рукой по ее волосам.
— Товарищ генерал, что с лейтенантом Черемушкиным, Щегольковым, живы ли ребята?
— Лейтенант Черемушкин ранен и оставлен майором Окуневым в партизанском отряде. Что же касается Щеголькова… То он с почестями похоронен в квадрате «сорок один». На поляне «Черный кристалл»… а теперь немедленно отдыхать. Дежурный офицер проводит вас до землянки.
Наташа, с нетерпением скинув с себя немецкую форму, отбросила ее в угол, прикоснулась к подушке и забылась тяжелым, охватившим всю ее сразу сном и грезилось ей, что бежит она быстро-быстро по укрытой яркой зеленью и красными маками лесной поляне навстречу лейтенанту Черемушкину и он, улыбаясь, идет к ней. Она видит, как шевелятся его губы, шепчут что-то ласковое и необыкновенное, отчего у нее пламенеет лицо и гулко бьется сердце…
Часть II
Что случилось с тобой, «Пегас»?
«КОМАНДУЮЩЕМУ ГРУППОЙ ВОЙСК ПОД КОДОВЫМ НАЗВАНИЕМ „ФЕНИКС“ ГРУППЕНФЮРЕРУ СС ВЕЛЛЕРУ.
СТАВЛЮ ВАС В ИЗВЕСТНОСТЬ, ЧТО СЛУЖБОЙ ВОЗДУШНОГО НАБЛЮДЕНИЯ И ОПОВЕЩЕНИЯ ТОЧНО УСТАНОВЛЕНО: ЗА ПОСЛЕДНЮЮ НЕДЕЛЮ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ ИЮНЯ 1944 ГОДА ВТРОЕ УВЕЛИЧИЛСЯ ПОТОК РУССКИХ ВОЕННО-ТРАНСПОРТНЫХ САМОЛЕТОВ ТИПА СИ-47 В СТОРОНУ СЛОВАКИИ И ОБРАТНО. ПОЛЕТЫ ОСУЩЕСТВЛЯЮТСЯ НА ВЫСОТЕ ЧЕТЫРЕ-ПЯТЬ ТЫСЯЧ МЕТРОВ ПО ВОЗДУШНОМУ КОРИДОРУ В ПРЕДЕЛАХ ДИСЛОКАЦИИ „ФЕНИКСА“. ПО АГЕНТУРНЫМ ДАННЫМ ЭТОТ ВОЗДУШНЫЙ МОСТ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ ДЛЯ ДОСТАВКИ СЛОВАКАМ И РУССКИМ ПАРТИЗАНАМ В ГОРНЫЕ РАЙОНЫ РУЖЕМБЕРОКА И БАНСКОЙ БЫСТРИЦЫ ДИВЕРСИОННЫХ РАЗВЕДГРУПП, ОРУЖИЯ, БОЕПРИПАСОВ И ИНОГО ВОЕННОГО ИМУЩЕСТВА. ПОДОБНАЯ СИТУАЦИЯ ОКАЗЫВАЕТ НЕГАТИВНОЕ ДЕЙСТВИЕ НА ТЫЛОВОЙ МЕХАНИЗМ ВВЕРЕННОЙ ВАМ АРМЕЙСКОЙ ГРУППЫ ВОЙСК. УСТАНОВИВ РЕКОМЕНДОВАННЫЕ ВАМИ КОНТАКТЫ С НАЧАЛЬНИКОМ ШТАБА „ФЕНИКС“ БРИГАДЕНФЮРЕРОМ ВЕЙСОМ И МОБИЛИЗУЯ СВОИ ОГРАНИЧЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ, ПРИСТУПАЮ К ОПЕРАЦИИ „ОСТ“. ПО СУЩЕСТВУ ИЗВЕСТНОГО ВАМ ВОПРОСА О БЛАГОНАДЕЖНОСТИ ЛИЧНОГО СОСТАВА ПЕХОТНОЙ БРИГАДЫ РОА ПОЛКОВНИКА ЛУКИНА БУДЕТ ДОЛОЖЕНО ОСОБО…
В предутренний час в конце первой половины июня в небе Западной Украины на встречных курсах, разных по высоте эшелонах на крейсерской скорости и без прикрытия, истребителей летели два однотипных, с советскими опознавательными знаками военнотранспортных самолета типа СИ-47. Один из них, тот который следовал в восточном направлении, ведомый его командиром гвардии капитаном Шелестом, должен был, совершив посадку на одном из прифронтовых аэродромов в Дубовке, дозаправиться горючим и продолжать полет до подмосковного, в то время мало кому известного аэродрома Внуково. Задача, поставленная командованием полка экипажу, звучала так: принять на борт авиазапчасти и другое летно- техническое имущество, вернуться на базу. По возвращении приступить к челночным рейсам в разные районы Чехословакии. Это не совсем обычное задание окрылило людей. Подумать только! Побыть в столице самую малость — просто немыслимый подарок судьбы! Что касается самого капитан Шелеста, то ему повезло вдвойне. Он не скрывал своего радужного настроения: впервые за все время войны наконец есть возможность встретиться с женой, а главное, увидеть своего сына Славку, родившегося в конце июня сорок первого.
— Командир! Проходим Нижанку. Через пару минут правее останется Станичка. — Доложил со своего места штурман — худощавый, белолицый, с мечтательным выражением выпуклых серых глаз лейтенант Васьков.
— Понял… Понял, Сережа, — отозвался Шелест. Это был коренастый, крутогрудый, крепко скроенный тридцатилетний мужчина с короткой и жилистой шеей, вьющимися темно-каштановыми волосами, чуть тронутыми сединой. — Надеюсь, настроение экипажа на нужной высоте? — спросил он сочным баритоном, подсоединившись к бортовой радиосвязи. — Как там назад смотрящий?.. Петро, ты слышишь меня? — обратился он к стрелку-радисту. И не расслышав ответа, повторил: — Ты что, заснул, видно?..
— Никак нет, товарищ командир. Скажете еще… Здесь заскучаешь! — Вот дает, сволочь! — вдруг удивленно, на повышенных тонах зазвучал его юношеский голос — Фокер… Фокер заходит в правую полусферу. А второй в левую, гад, лезет… Ну, ну, сатана, я тебе сейчас прикурить поднесу! — жарко бормотал стрелок-радист по неотключенной бортовой радиосвязи, и его слова словно крапивой жгли и хлестали тревожно настроенный экипаж. — Ура! Срезал одного. Братцы, горит сучье вымя!.. — Стрелок- радист не договорил и замолчал.
— Петро… Петро… Вергунов? — всполошился командир, ясно представляя себе, что в действительности происходит.
