Дело не в размере

«Общежитие Нью-Йорк-колледжа было потрясено сегодня кошмарной находкой в одном из жилых корпусов Фишер-холла», – тревожным голосом сообщил ведущий.

За его спиной виднелся фасад Фишер-холла с развевающимися флагами Нью-Йорк-колледжа по обеим сторонам парадного входа. Охрану у входа мы усилили, чтобы не допустить внутрь зевак и прессу, но они столпились неподалеку и срывали раздражение на закаленных шахматистах, которые отважились в такой собачий холод выйти на улицу и играть.

«Многие из вас помнят, что именно в этом корпусе недавно были убиты две девушки, – тщательно интонируя фразы, продолжил ведущий. – После той трагедии некоторые стали называть злополучное здание «Общагой смерти».

Я посмотрела на Тома. Он сжал губы, но ничего не сказал. Бедняга, Первый опыт профессиональной деятельности после института, и именно в «Общаге смерти».

«Сегодня утром в начале рабочего дня сотрудников Фишер – холла ожидала еще одна страшная находка – человеческая голова в кастрюле на плите».

Это сообщение было встречено дружным «Не может быть!», которое вырвалось у Тины и нескольких собравшихся в холле студентов. Том застонал и в полном отчаянии уронил голову на руки. Пит, начальник службы безопасности, тоже не выглядел счастливым.

«Голова была опознана скорбящими родственниками. Она принадлежит студентке второго курса, лидеру группы поддержки баскетбольной команды, Линдси Комбс», – продолжил репортер, и на экране появилась большая фотография Линдси, сделанная в тот вечер, когда ее выбрали королевой бала. Улыбка Линдси была такой же сверкающей, как и корона в волосах цвета меда. Она была в белом сатиновом платье и держала в руках большой букет красных роз. Кто-то, сидящий за кадром, обнимал ее за плечи, корона лихо съехала набок, почти закрыв неестественно зеленый глаз Линдси. Мне правда непонятно, почему она считала такой цвет красивым.

По словам свидетелей, в последний раз Линдси видели вечером. Она вышла из своей комнаты примерно в семь вечера, сказав соседке по комнате, что идет на вечер. Обратно она уже никогда не вернется. Все это мы уже знали, Шерил прибежала к нам вся в слезах. Она даже не успела похихикать со своей новой соседкой. Линдси была убита до того, как Шерил к ней переселилась.

Бывшая соседка Линдси, Энн, восприняла новость менее истерично и нашла в себе силы ответить на единственный вопрос, который по-настоящему интересовал полицейских, – о вечеринке. Но отношения между Линдси и Энн нельзя было назвать теплыми, и Энн не смогла сказать детективу Канавану, на какую именно вечеринку отправилась Линдси. Шерил захлебывалась от рыданий. Том был вынужден попросить одного из студентов проводить Шерил в кабинет психологической помощи, там ей помогут справиться с горем… и с тем, что она обречена жить в полном одиночестве до конца учебного года.

Кстати, Шерил была единственной во всей общаге, кто не хотел жить один.

«Как могло случиться, что Линдси нашла свою смерть на кухне Фишер-холла, остается тайной. Руководство Нью-Йорк-колледжа пребывает в растерянности», – продолжал репортер. На экране мелькали кадры, запечатлевшие президента колледжа Филиппа Эллингтона, стоящего рядом со взъерошенным и хмурым детективом Канаваном перед входом в библиотеку, тренера Эндрюса, который почему-то тоже оказался рядом с президентом и выглядел почти спокойным и очень озабоченным. Камера, остановившаяся на тренере, Дрогнула. Насколько я поняла, корреспондент тоже был сражен его атлетической статью.

Голос за кадром продолжал: «Пресс-секретарь департамента полиции Нью-Йорка заявил: «Хотя по этому делу не произведено ни одного ареста, полиция уже выявила ряд подозреваемых в совершении данного преступления. Есть несколько версий преступления». На пресс-конференции, состоявшейся сегодня днем, президент Эллингтон заверил академическую общественность, что поводов для тревоги нет».

Далее по телевизору показали репортаж с этой пресс-конференции.

«Нам бы хотелось воспользоваться возможностью, – деревянным голосом прочитал президент Эллингтон по бумажке, которую кто-то написал специально для него, – и еще раз заверить наших студентов и общественность, что стражи закона, не жалея сил, делают все возможное для поимки виновного. В то же время я призываю всех наших студентов проявлять максимальную осторожность, пока убийца Линдси не будет пойман. Несмотря на то, что девизом нашей резиденции является укрепление чувства товарищества и взаимопомощи – именно поэтому мы называем ее резиденцией, а не общежитием, – в эти тяжелые времена студенты должны запирать на замки двери своих комнат. Не позволяйте посторонним входить в ваши комнаты и вообще в здание резиденции. Хотя полиция считает это бессмысленное убийство единичным актом патологической жестокости, мы не можем не предпринимать никаких мер безопасности, пока виновный не будет отдан в руки правосудия…»

Как только слова «запирать двери комнат на замки» прозвучали из уст президента Эллингтона, почти половина студентов мгновенно исчезла из холла. Все они с безумными лицами бросились к лифтам. В таких резиденциях, как Фишер-холл, многие студенты имеют привычку оставлять двери комнат открытыми, чтобы свободно ходить друг к другу в гости.

Теперь все изменилось.

Никому и в голову не пришло, что Линдси была убита со всем не в своей комнате, и что вовсе не случайная жестокость прервала ее жизнь. Убийца отлично знал Линдси, и столовая Фишер-холла тоже была ему знакома. Он там явно бывал.

В мозгах студентов этот факт явно не отложился, зато намертво впечатался в головы персонала столовой, который распустили по домам после целого дня изнурительных допросов. Меня потрясло, с какой скоростью они вылетели из обеденного зала сразу же после пресс-конференции, а с ними и те, кто обычно остается в вечернюю смену и готовит завтраки. Как будто детектив Канаван с коллегами поджарил их на сковородке… простите за это сравнение.

И все-таки смертельно уставшая Магда, заметив меня, попыталась улыбнуться, тщательно вытирая пальцы влажными салфетками. Когда она подошла ближе, я увидела, что ее пальцы испачканы черными чернилами.

У Магды взяли отпечатки пальцев.

– О, Магда! – Я обняла ее за плечи и повела в наш кабинет, где было намного спокойней.

– Все в порядке, – проговорила Магда, всхлипнув.