Дорис не возражает. А что скажете вы?
Он повернул трубку так, чтобы она слышала Джека, который говорил:
— Да, мы захватим его с собой, когда вернемся на следующей неделе.
— Спасибо, — сказал Энди. — Я попрошу, чтобы в приюте выполнили все формальности без задержки. — Потом он перекинулся несколькими словами с Салли и положил трубку. — Отличные новости! — Потянувшись через стол, он пожал ей руку. — Еще пара звонков, и у нас будет повод для празднования.
Заразившись его энтузиазмом, она широко улыбнулась. Каким светлым, солнечным стал летний день! Возбуждение Энди заставило ее забыть, что всего несколько минут назад она «жарила» на сковороде свои слезы.
Включившись в общее веселье, Бой и Той застучали хвостами под столом, напоминая о себе, и сердце Дорис забилось в том же ритме.
Энди сделал еще два быстрых звонка. Похоже, Майка ждали большие перемены.
— Главное решено, остались детали, — обрадовался Энди, схватил ее со стула и завальсировал с ней по кухне. — Радуйся, Дорис!
Она закружилась с ним, беззаботно смеясь. Это был самый головокружительный вальс в ее жизни. Она была Золушкой, а Энди — Очарованным Принцем. И вокруг прыгали солнечные зайчики.
Она обвила руками его шею, он поднял ее и прижал к себе в крепком, счастливом объятии. Ритм вальса замедлился, и они прижались щека к щеке.
— Ух, — выдохнул он ей в ухо. — Мисс Дорис. — Его губы коснулись мочки ее уха, скользнули вниз по шее и Поднялись к подбородку.
У нее перехватило дыхание, и она ничего не могла сделать со своими руками. Они нырнули в его густые золотистые волосы, губы прошептали его имя, и она уже жадно целовала его, втягивая ищущий язык своим ненастным ртом, выпуская на свободу всю любовь, с которой боролась эту долгую неделю.
Он медленно опустил ее на пол. И она тут же почувствовала его возбуждение — вот здесь, внизу… крепкий, несгибаемый, горячий, неотразимый. Его яростный язык оповещал о желании, равном пылающему жару между ее бедер.
Его руки, скользя вверх и вниз по спине, прижимали ее к груди.
— Не останавливай наш порыв, — шептал он, прильнув губами к ткани ее рубашки над грудью. — Только не сейчас.
— Не буду, — услышала она свой дрожащий голос. — Я… — Она втянула в себя воздух и задержала дыхание, когда его зубы куснули один ее сосок, потом другой… — хочу тебя.
— Сейчас? Здесь?
— Да!
— Без каких-либо условий, Дорис! — предостерег он, подталкивая ее к столу.
— Знаю. — Положив ладони ему на грудь, она так и не отняла их, когда он опускал ее на стол, тянула его за собой, вся поддавшись безумному порыву и потеряв всякий контроль над собой.
Она не думала ни о чем — видела только Энди, его горящие голубые глаза, широкие плечи, мощную грудь. Только они заполняли сейчас мир. Ухватившись за вырез его майки, она притянула его к себе.
Опершись на локоть и целуя ее губы, он расстегнул и распахнул ее рубашку. Вся изогнувшись, Дорис подставила себя его ищущим пальцам.
— Такая мягкая, — прошептал он, меся ее грудь в своей ладони, опаляя сосок своим языком. — И такой твердый.
Он накрыл ее сосок губами, и бедра ее раздвинулись. Ласкающая рука устремилась туда, куда ее пустили.
— Дорис, ты такая горячая. Такая горячая! Это ради меня, да?
— Да… ах… о…
Голова у нее закружилась. Он усилил ласки, и она начала постанывать, пока не издала высокий, беспомощный вопль, достигнув высшей точки наслаждения.
— О Боже, Дорис! — Он заключил ее в объятия, когда ее тело стало расслабляться. — С тобой я чувствую себя королем. Где тут ближайшая постель? Я что-то не соображу никак.
— В моей комнате, — еле вымолвила она.
Он понес ее туда, лихорадочно целуя по дороге. На постели он стянул с нее сапоги и джинсы. До нее стало доходить, что случилось на кухне. Он лишь прикоснулся к ней, а она потеряла всякий контроль над собой. Он почувствовал, как это происходило, он наблюдал за ней. Охваченная смущением, она запахнула рубашку, собираясь улизнуть от него.
Но в этот момент он быстро стянул с себя майку, джинсы, а вместе с ними и плавки — то, что она увидела, остановило ее. А увидела она мужчину, тоже потерявшего контроль над собой, возбужденного, бесстыжего, как жеребец перед случкой.
Достав из кармана маленький пакетик, он ногой отбросил джинсы.
— Я заглянул в будущее, Дорис.
— Спасибо, — прошептала она, не спуская с него глаз, зачарованная волшебной эрекцией.
— Не трогай меня тут пока, — мягко попросил он, ложась рядом. — Сейчас я не могу обещать тебе больше пары секунд.
— Но я… — Она пыталась подыскать слова… — уже… на столе…
— Ага. Ты получила свое, — улыбнулся он, разжимая ее пальцы на рубашке и снова обнажая нежную плоть. — Но будет еще, и много. — И он снова принялся целовать и засасывать ее соски.
Вцепившись в его золотистые волосы, она поворачивала его голову из стороны в сторону и, прерывисто дыша, просила:
— Еще, еще сильнее.
Энди не стал сдерживаться. Он так и знал, что ее страсть будет очень сильной и открытой, стоит только пробудить ее. Девушка с ранчо, она жила на природе, была крепкой, активной, по-своему не хуже его. И, естественно, она нуждалась в его силе, требовала ее. И он хотел почувствовать ее силу.
Он лег между бедрами Дорис и принялся мягко покусывать и подергивать зубами розово-коричневые пики ее грудей, вызывая на активность. Он чувствовал, как она двигается под ним, извивается, корчится, сжимая мышцами ног его бедра, словно всадница на коне.
Чтобы сохранить контроль над собой, он чуть приподнялся над ней. Ее руки скользнули вниз по торсу Энди, обвили его, измерили, охватили как перчаткой. Глядя ей в глаза, он вдруг почувствовал, что никогда в жизни не испытывал подобного.
— Не торопись, Дорис, пожалуйста. Я хочу, чтобы тебе это понравилось.
Она медленно погладила его, потом помогла надеть презерватив и попросила:
— Энди, сними с меня трусики. Побыстрее.
Зацепив резиночку большими пальцами, он не торопясь стянул их с нее. Он сдерживал себя, пожирая глазами обнажившееся женское чудо.
— Я хочу, чтобы у тебя получилось еще раз, моя хорошая, — прошептал он, проводя кончиком пальца от ямки у ее пупка до темного, в завитках, гнездышка. — Я очень этого хочу. — Он притронулся к розовым складочкам, нашел спрятанный в них набухший бутончик. — Скажи, что ты тоже хочешь этого.
— Я хочу… тебя… внутри.
— После этого, — пообещал он, наклонившись и целуя ее темные, сверкающие завитки, словно пробуя на вкус ее влажный жар. Он слышал, как она втянула в себя воздух и задержала дыхание, когда языком он коснулся этой самой чувствительной точки.
До сих пор она лишь воображала такой упоительный поцелуй. Дик такого не делал. Он вообще не делал ничего похожего на то, что делал, что делает Энди. Какое это было несказанное наслаждение. Гораздо больше, чем она могла себе представить. Она тяжело задышала, и он услышал бессвязные мольбы, слова любви к нему, Энди Хаммелу.
— Давай, — услышала она свой хриплый голос. — Давай же… о… пожалуйста…
— Подожди, — прохрипел и он, покрывая поцелуями ее тело и подбираясь к грудям. — Возьми меня.
Ей достаточно было лишь чуть больше раздвинуть бедра, и он своей твердостью проник в нее,
