Мы нашли сокровище Абигайль! Роуленд испытывал некоторые колебания, прежде чем вскрыть гробницу без разрешения епископа, но он был одержим любопытством не меньше нашего. Помешкав, викарий отправился в склеп вместе с нами. В гробу мы обнаружили аккуратно сложенные вещи Абигайль: одежду, далеко не роскошную и немногочисленную, бумажного воздушного змея, шкатулку для швейных принадлежностей, расчёски и гребни. А также чудовищное свидетельство безжалостности Артура Грантэма – жалкий маленький скелетик и коричневый кожаный ошейник.
– Он убил её собаку, того самого злобного мопса, что на портрете, – я ухватилась за гроб. – Неудивительно, что Мерлин никогда не заводил в доме животных.
– Теперь мы знаем, почему он сторонился людей, – Бен достал конверт, запрятанный под одежду. – Девятилетнему мальчику нелегко было пережить всё это – изгнание матери, мнимые похороны, убийство собаки.
– Я всё же лелею надежду, что отец не открыл Мерлину правды, – сказал Роуленд, задумчиво глядя на груду костей.
– Лелейте, лелейте! – мрачно буркнул Бен. – Старина Артур наверняка с удовольствием поведал сыну, что Абигайль получила по заслугам. Будем благодарны, что Мерлину удалось сохранить портрет матери и её записи.
– Господи, прошептала я. – Я как раз собиралась тебе кое-что сообщить! Но давай по порядку. Что в конверте? Пожалуйста, открой его.
– Похоже на церемонию вручения «Оскара», – съязвил Бен, но я заметила, как подрагивали его руки, когда он доставал из конверта единственный лист бумаги.
– О, – вздохнула я, – как всё оказывается просто, когда находится объяснение.
– Неплохо бы узнать, – Бен кивнул в сторону Роуленда и ехидно добавил: – Только не говорите мне, дружище, что вы ничего не понимаете. Поведай ему правду, Элли, выведи нашего викария из затруднения, а заодно и меня.
– Ты уверен, что я не наскучу вам обоим? Хорошо, сначала о рецепте. Речь идёт о знаменитом «непотопляемом» суфле. Бен, только не впадай в экстаз…
– Скорее в панику. Ты уверена, что это открытие мирового значения всё ещё существует и находится в…
– В безопасности? Разумеется! Я только сегодня обнаружила рецепт и припрятала в укромном местечке, подальше от посторонних глаз. Не бойся, мой мальчик, ты его получишь. Следующий вопрос, кто такая Лора Уоллингфорд-Чейз? В моём компьютере имеется ответ и на этот вопрос. И мне кажется, я даже знаю, о каком сокровище идёт речь.
– Так где же сокровище, Элли? – проскрипели Роуленд и Бен, словно пара попугаев-близнецов.
– Полагаю, в шкатулке для швейных принадлежностей, – назидательно ответила я. – Она как раз подходящего размера. Почему бы кому-нибудь из вас не открыть её и не взглянуть, что там внутри?
Бен сделал, как я сказала, и недоверчиво присвистнул.
– Перестань таращиться и покажи! – я выхватила у него шкатулку, сунула нос внутрь и ещё крепче стиснула в руках. А вдруг я случайно чихну и выроню шкатулку со всем её содержимым? – Оно такое хрупкое, что я боюсь к нему прикасаться! Эта штука от одного вздоха может разбиться, как…
– Яйцо! – закончил Бен. – Как все яйца, которые разбила Абигайль, доводя до совершенства свой рецепт. Но это яйцо сделано из гораздо более прочного материала – из чистого золота, если, конечно, не считать изумрудных вкраплений. Лора Как-Бишь-Её-Там, наверное, приходится родственницей царю Мидасу, если она называет это безделушкой. Ты вроде бы упомянула, что знаешь, кто эта дамочка?
– Мне рассказала Роуз, когда-то служившая у Абигайль горничной. Я тогда слишком туго соображала и не смогла разглядеть очевидное, но теперь… Роуз поведала мне, что как-то раз непогода застала неподалёку от Мерлин-корта богатую аристократку, и Абигайль просто, но радушно приняла её, угостила прямо на кухне и подарила один из своих рецептов. В ответ на эту любезность Абигайль получила тёплое благодарственное письмо и пасхальное яйцо. Роуз решил, что яйцо – подарок маленькому Мерлину, но, должно быть, она никогда его не видела.
– Будучи человеком простым и непритязательным, – Бен ухмыльнулся, – я предпочёл бы шоколадное яйцо, но это орнитологическое подношение, наверное, бесценно, хотя и не в такой мере, как рецепт суфле. Если мне когда-нибудь доведётся открыть собственный ресторан, суфле Абигайль станет истинной сенсацией в мире кулинарии! – он взглянул на яйцо, золотой овал которого светился подобно солнцу, усеянному крошечными изумрудными звёздами. – Прошу прощения, но этот секрет принадлежит не только нам. Полагаю, потомки её светлости все шестьдесят лет лакомились этим чудом. Интересно, согласятся ли они взять отступного?
– Успокойся, – сказала я. – Взгляни, яйцо разделяется на две половинки, словно медальон. Осторожнее, не толкайся! Жаль было бы повредить то, что хранится внутри.
А внутри оказалась изящная платиновая ветвь, на которой сидела голубая пташка с расправленными крыльями. Птичка словно собиралась взлететь, её янтарный клювик был раскрыт, будто она вот-вот зальётся радостной трелью.
– Вот эта птичка, – терпеливо объяснила я мужчинам, поскольку эти особи не приучены ценить прекрасное, – изготовлена из сапфира, а вместо глаз у неё изумруды.
– После такой роскоши твоё обручальное кольцо будет выглядеть убого, – вздохнул Бен.
– Не думаю, что сейчас самое время говорит о кольцах, – я вложила птичку внутрь яйца и осторожно закрыла створки. – У Абигайль имелась такая чудесная вещь, а она была вынуждена продать материнское кольцо с гранатом, чтобы начать новую жизнь, – я повернулась к Роуленду. – Вы, наверное, осуждаете её за
