отдельную операцию по окружению и уничтожению немецких войск в Мироновско-Звениго- родском выступе (Корсунь-Шевченковская операция).
В целом, во время этой неудачной наступательной операции советская авиация осуществила 2026 боевых вылетов (из них 1811 – в первые три дня). Было израсходовано 20180 авиабомб общим весом 189071 кг, 41561 снаряд и 102395 патронов разных калибров, 549 реактивных снарядов и 48 зажигательных ампул КС. С 12 по 19 января экипажи заявили об уничтожении или повреждении 60 танков и 1 штурмового орудия, 349 автомашин, 1 бронемашины, 1 тягача, 6 бензоцистерн, 2 паровозов, 44 телег. Авиаторы подавили огонь 15 батарей полевой артиллерии, вызвали 45 очагов возгорания, 39 взрывов большой силы, добились 9 попаданий в железнодорожные эшелоны, уничтожили 4 состава с боеприпасами и 1 – с горюче-смазочными материалами. Кроме того, на боевые счета авиачастей записали 1230 немецких солдат.
В период подготовки к новому наступлению активность авиации обеих сторон оставалась невысокой. Лишь 23 и 24 января не мецкие бомбардировщики попытались нанести удары по накапливавшей силы 5-й ft. танковой армии. Так, 24 числа боевые порядки 20-го танкового корпуса бомбили 18 Ju 87 и до 20 Ju 88. Истребители 4-го ИАК совместно с 1711-м зенитно-артиллерийским полком и 355-м полком малокалиберной зенитной артиллерии отразили эти налеты. Особого ущерба танковым частям германская авиация тогда не нанесла.
Всего за январь в районе Кировограда летчики 5-й ВА осуществили 5914 боевых вылетов, провели 242 воздушных боя, заявив о сбитии 241 самолета противника, в том числе: 107 Bf 109, 30 FW 190, 10 Не 111, 5 Ju 88, 72 Ju 87, 14 FW 189, 1 Hs 126, 1 Do 217, 1 Hs 129. Еще 74 вражеских самолета объявили уничтоженными зенитчики. Согласно современным немецким источникам, 1-й АК люфтваффе потерял в январе 1944 г., по неполным данным, 334 боевых и транспортных самолета, из которых на кировоградском направлении – 161. Сюда входят 60 сбитых и 59 тяжелоповрежденных. 42 самолета составляют эксплуатационные потери. Еще 35 были переданы в другие части. Многие немецкие заявки на победы также не подтверждаются советскими документами. Так, за январь только фотографических подтверждений на сбитые было представлено 141: 54 Р-39, 31 Як, 3 Ла-5,27 Ил-2, 21 ЛаГГ-3, 4 Р-5, 1 Пе-2. В отчетах 5-й ВА за тот период значится 75 потерянных самолетов: 22 истребителя и 2 разведчика сбила немецкая авиация, 9 штурмовиков – зенитная артиллерия, 26 штурмовиков не возвратились из боевых вылетов по неизвестным причинам, 16 самолетов списали как небоевые потери. Еще 40 машин совершили вынужденные посадки, были эвакуированы и переданы в тыл на ремонт.
Как видим, преувеличение собственных успехов не являлось прерогативой одной из сторон. Причем особенно завышено количество сбитых истребителей – советской стороной в 8 раз(4*), немецкой – в 4,5 раза. Сильно преувеличено количество уничтоженных Ju 87. В то же время, количество сбитых двухмоторных бомбардировщиков практически совпадает с заявленным. Автор не имеет явных свидетельств того, что немецкие и советские летчики лгали сознательно. Скорей всего, у них не было возможности отследить судьбу атакованного самолета. С советскими пилотами все ясно – они полагались в основном на показания свидетелей – самый ненадежный способ подтверждения. Но к немецким пилотам, фиксировавшим результаты своих атак на фотопленку, остаются вопросы. Например, откуда взялось такое количество «ЛаГГов»(5*)? Причем, если в начале месяца они охотились исключительно за Хартманном, то в конце месяца их появление приобрело характер эпидемии, охватившей Эвальда Янке, Герберта Бачника, Фрица Облезера, Гельмута Вестера, Карла Штумпфа. И если на снимке невозможно разобрать тип самолета, то каким образом можно определить характер нанесенных ему повреждений?
История воздушной войны на советско- германском фронте полна пробелов. Причем это касается не только начала войны, но и событий 1944-45 гг. В советской историографии этот период освещен как-то однолинейно – непрерывное наступление по всем фронтам при полном господстве в воздухе. Однако реальный ход событий выглядит далеко не так однозначно. На отдельных участках советская авиация вынуждена была неоднократно отдавать добытое кровью и потом преимущество. Описанные в статье события являются хорошей тому иллюстрацией. И численное превосходство было за 5-й ВА, и пилотов опытных хватало, а обеспечить необходимую поддержку наземным войскам удавалось не всегда. Причин у этого явления было несколько: тяжелая метеообстановка, состояние полевых аэродромов, трудности с подвозом горючего и боеприпасов, не лучшая тактика и др.
Не вдаваясь в подробный анализ оперативного мастерства советских авиационных командиров, хочу лишь указать на чрезмерную регламентацию действий советских пилотов их штабами. Так, истребителям при постановке задач определялись не только районы патрулирования, но и время суток, в которое следовало защищать свои войска (с 8 до 17.00). Понятно, что зимой это рамки светового дня, однако ударные самолеты противника действовали и в сумерках, а иногда – ночью. Советские бомбардировщики и штурмовики по-прежнему получали боевые задания на 1 вылет с привязкой не столько к самой цели, сколько к району удара. Немецкие пилоты были более свободны в выборе способа действий, их командование умело маневрировало, сосредоточивая силы на наиболее важных направлениях, добиваясь локального превосходства за счет резкого увеличения количества вылетов. Таким образом, преимущество в оперативном мастерстве все еще принадлежало люфтваффе.
Однако и немецкие ВВС действовали не идеально. Среди частей 1-го АК практически вся заслуга в сдерживании советских войск принадлежит 2-й штурмовой эскадре, которая работала часто без истребительного прикрытия и умудрялась в ряде случаев наносить соединениям 2-го Украинского тяжелые потери. Эскадры Не 111 чересчур редко появлялись над полем боя. Кроме того, плохие метеоусловия и постоянное противодействие советских истребителей снижали эффективность их атак. Тяжело пришлось германским истребителям. В условиях значительного численного превосходства противника для них становилась чувствительной едва ли не каждая потеря, и немецкие «эксперты» воевали, стараясь минимизировать риск. В результате в действиях 52-й эскадры пропал «охотничий азарт» и настойчивость, которые были характерны для нее еще в середине 1943 г.
В документах 5-й ВА отмечается наличие в JG 52 хорошо подготовленных пилотов, которые активно использовали тактику «свободной охоты» и с большим искусством вели воздушный бой. Однако едва ситуация начинала склоняться не в их пользу – тут же выходили из схватки. Атаки «охотников» обычно дважды не повторялись. Даже в разгар маневренной «свалки» они могли долго выжидать в стороне, а то и вовсе не вступить в бой. Интересно, что если JG 52 усиливала сопротивление, то среди советских летчиков тут же начинали ходить слухи о переброске из Франции, Германии, Италии и т.д. какой-то «особой» группы немецких асов. Так, в конце января 1944 г. одновременно под Кор- сунем и на Керченском полуострове «появилась» III/JG 3. Стоит отметить, что в документах 2-й ВА противниками которой были II/JG 54 и IV/JG 51, присутствуют совсем другие оценки. Например, если «Фокке-Вульфы» из «Грюнгерц»(6*) начинали атаковать советские штурмовики у линии фронта, то заканчивали практически у самого аэродрома. Пилоты 54-й и 51-й эскадр очень редко уступали без сопротивления воздушное пространство и часто с успехом «рубились» с летчиками «Лавочкиных» и «Яков».
