– Что дальше?
– Всем перейти в провиантский трюм дельта, – сказал Вольф. – Даю пять минут. Если кто-нибудь выстрелит, мы выпустим воздух. Через пять минут мы выпустим его так и так.
– Но… с какой стати Федерация… почему… как могло… – начал один.
– Никаких вопросов! Вперед, шагом марш! – закричал Вольф и погнал их к люку.
Они побежали, спотыкаясь, не глядя себе под ноги, поминутно оглядываясь на эльяра, который стоял молча, с бластером наготове.
– Что ты сделал с командой? – спросил Кормак.
– Высадил на… на одной планете. Через неделю-две они доберутся до цивилизации. У них куча еды, два ружья.
– Стареешь, Призрак Первый, мягчеешь, – сказал Кормак. – Помню времена…
– В этом же упрекнул меня… кое-кто другой, – перебил Вольф. – Видимо, это плата за доброту. И потом, они видели – или считают, что видели, – то, что я хотел бы со временем довести до всеобщего сведения. Хочу осложнить кое-кому жизнь.
Кормак присвистнул, посерьезнел.
– Непростой ты человек, Джошуа. Ладно, я оснащу этот корабль, как ты просишь. Полагаю, мне лучше взяться самому?
– Хотелось бы. Трое могут хранить тайну, только если двое из них мертвы.
– Н-да, – сказал Кормак. – Не такой ты и добренький. Просто в качестве догадки: ты хочешь, чтобы я сварганил тебе ВСУ для открытого космоса?
– Как в старые времена.
– Только враги тогда были другие.
Вольф пожал плечами.
– Другие не другие… Для меня они все одинаковые. Все хотят меня убить. Учти, корабль был нужен вчера.
– Известное дело. Слушай, я мог бы потянуть время, задержать тебя до свадьбы, – сказал Кормак. – А то я без шафера.
– Женишься?
– Да. – Кормак смутился. – Я старомоден.
– В другой раз, – сказал Джошуа с искренним сожалением. – Спешные дела.
Кормак огорченно развел руками.
«Грааль» и ведомый им «Оккам» поднялись с Малабара, достигли точки первого прыжка, исчезли в пространстве.
– Отсчет до пятого прыжка, – объявил корабль.
Вольф положил книгу себе на грудь и стал ждать.
Время и космос скользили мимо. Наконец «Грааль» вышел из N-пространства. Вольф снова взял книгу, прочел два абзаца, закрыл и рассчитанным движением бросил в сторону полки. «Исследование влияния Эзры Паунда и поэтов Прованса на школу Лебедя-ХII начала двадцать седьмого столетия» попала на нужное место и удержалась за счет вшитого в корешок магнита.
– Лет десять, – произнес Вольф, – не встречал ничего скучнее.
Он прошел по коридору и постучал к Таену.
– Выходи, инопланетное чудище. Посмотрим, сколько костей ты сможешь мне переломать.
– Значит, теперь мы в сердце Федерации. Вряд ли кто-нибудь из эльяров, кроме дипломатов, забирался так далеко, – сказал Таен.
– И ты изумишься, увидев, насколько эта часть космического пространства своеобразнее, интереснее и ярче прочих.
– Опять ирония.
– Ребенком, – сказал Вольф, – я не мог дождаться первого прыжка. В книгах это расписывалось очень красиво: корабль проносится мимо комет, небесных тел, звезд… Я представлял себе что-то вроде ночного поезда: смотришь в окошко и видишь, как мелькают огни городов. В итоге я узнал, что тебе показывают компьютерную модель, а в N-пространстве вообще ничего нет. Примерно как в первой поездке на пароме Кале – Нью-Йорк, но там хоть океан был.
– Все несмышленыши воображают вещи иными, чем есть на самом деле.
– Я ни разу не говорил, что вспоминать в твоем обществе так же весело, как следить за превращением камня в песок?
– Звездолет «Нормандия» неизвестным спаренным судам. Пожалуйста, ответьте.
Вольф, явно встревоженный, повернул к себе микрофон.
– «Нормандия», говорит буксир «Фосс энтерпрайз». Что там у вас?
– Говорит Фу, старший помощник с «Нормандии». Что вы там буксируете? Не корвет ли класса «Гамильтон»?
