Она подчинилась.
Вайпер опустил отяжелевшие веки, а ее нежные пальцы прочертили огненную дорожку вниз по тугому животу и взялись за край боксеров. Он хрипло застонал:
— Да.
— Что — да? — шепнула она, явно наслаждаясь его мучениями.
Вайпер начал жарко целовать ее лицо, стягивая надоевшие боксеры.
— Ты издеваешься надо мной? — прохрипел он, накрывая ее руку своей, чтобы заставить опуститься ниже, на возбужденную плоть. — Или просто хочешь, чтобы я тебя умолял?
— Издеваться? Умолять? И то и другое звучит заманчиво, — фыркнула она.
Вайпер тихо рассмеялся, и тут ему стало совсем не до смеха, когда ее пальцы нерешительно заскользили по всей длине его пульсирующей плоти.
— Черт меня побери! — ахнул он, выгибая спину, а она осторожно ласкала его плоть от кончика до основания, а потом обратно.
Вайпер зарылся лицом в ее волосы, стараясь, чтобы она не почувствовала его клыков, которые вытянулись во всю длину. Не хотелось напоминать ей, что он из породы ненавистных вампиров.
Не сейчас.
Сейчас ничто не испортит удовольствия.
Ничто? В тяжелую дубовую дверь постучали.
— Шей? — Резкий, противный, совершенно неожиданный голос Леве повис в неподвижном воздухе. — Ты собираешься целый день валяться в постели? Я тут умираю с голоду.
Вайпер застыл, но Шей соскочила с постели как ошпаренная. Все еще дрожа, торопливо набросила халат.
Момент был непоправимо упущен. И, судя по выражению лица Шей, вряд ли повторится в ближайшем будущем.
Зарычав от отчаяния, Вайпер бросился навзничь на подушки, колотя по матрасу кулаками.
— Я… его… убью!
Глава 11
Шей сидела за столом на кухне в обществе Леве, приканчивая последний кусочек яблочного пирога. Не то чтобы она умирала с голоду.
Но у нее была привычка перебивать едой тревогу. К счастью, Шалотт никогда не грозила возможность набрать лишний вес.
А вот Вайпер, кажется, совсем потерял аппетит.
Одним глотком осушив бутылку с кровью, он стал носиться по дому, как ураган, отдавая приказания. Нужно было убедиться, что караульные стоят на посту и вызваны рабочие, чтобы восстановить обрушенный коридор. Вайпер бегал по дому, одетый в черные бархатные брюки, при виде которых кусок застревал в горле Шей.
Пожалуй, ей стало даже легче, когда Вайпер, пробормотав что-то сквозь зубы, выскочил из дому, хлопнув дверью черного хода.
— Ума не приложу, с чего это вампир в таком настроении? — пробормотал Леве, поедая четвертую миску тушеного мяса. — Благодаря мне он не превратился в горсть пепла. И тебе благодаря твоей сообразительности удалось победить Лю. Ему бы кланяться нам в ножки, плача от благодарности. А он носится вокруг, топая, как слон, словно у него шило в одном месте.
Шей со вздохом отодвинула пустую форму из-под пирога.
— Леве, мне бы сейчас не хотелось обсуждать это.
Что-то в ее тоне заставило горгулью насторожиться.
— Дорогуша, я чему-то помешал? — спросил он, удивленно подняв брови.
Глупый румянец залил ее щеки.
— Я сказала — не надо об этом.
Леве вдруг захихикал:
— Ах, значит, твоя ненависть к вампирам заканчивается на пороге будуара? Что ж, не могу упрекнуть твой выбор. Он просто великолепен — такой холодный, высокомерный тип.
Шей зло уставилась на Леве:
— Ты находишь Вайпера высокомерным? Вот это называется — бревна не видеть в собственном глазу.
— Бревна? — Леве беспомощно всплеснул руками. — Не понимаю, о каком бревне речь.
Шей закатила глаза к потолку:
— Брось, Леве. Ты обретаешься в Америке со времен Революции.[1] Знаешь английский лучше меня.
— Ба, английский! Отвратительный язык. Никакой романтики, никакой красоты. Ужасные звуки, царапающие мои нежные ушки.
Пытаясь казаться невозмутимой, Шей приподняла бровь.
— Почему ты торчишь здесь? Почему не вернешься во Францию?
Серое тельце вздрогнуло.
— Хочешь сказать — в теплые объятия моей семейки? Черт возьми, я не переживу этой встречи. Последнее, что я от них слышал, — как братья обещали насадить мою голову на кол.
Шей поморщилась:
— Есть много других хороших мест, кроме Франции. Я слышала, что Италия — очень красивая страна.
Леве уставился на нее с растущим подозрением:
— Хочешь от меня избавиться?
— Леве, мы оба знаем, что рядом со мной опасно. Кто-то очень желает мне смерти, и им безразлично, кого убить, чтобы добраться до меня.
Он гневно хлопнул себя крыльями:
— Считаешь меня трусом, который побежит от опасности? Тогда уж сразу отруби мне причинное место, и дело с концом.
— Я никогда не считала тебя трусом. Однако глупо понапрасну подвергать себя опасности.
Опустив голову, Леве принялся вылизывать остатки мяса.
— В данный момент мне все равно нечего делать. Останусь с тобой, буду тебе защитой, пока не подвернется что-нибудь поинтересней.
К собственному удивлению, Шей почувствовала, что тронута. Каким бы раздражительным и обидчивым ни был Леве, он беспокоился за нее.
— Леве…
Она хотела просить его все-таки поискать себе безопасное местечко, как вдруг ночную тишину прорезал вой.
— Что за черт?
Соскочив со стула, ее друг бросился к двери и открыл ее настежь.
— Вопли проклятых в аду! Или очень рассерженный вампир. Кажется, это в гараже.
— Гараж… — Она медленно встала, чувствуя, как от страха скрутило живот. — Ох!
— Что такое? — спросил Леве.
— Я немножко помяла его машину.
— Какую именно?
— Кажется, «порше». Да какая разница?
Леве возвел глаза к потолку:
— Матерь Божья!
Шей с изумлением смотрела, как горгулья, схватив буханку свежевыпеченного хлеба, несется к
