конфискацией имущества, лишением прав и заключением в тюрьму. Упорствующие еретики присуждались к смертной казни на костре. Бежавших судили заочно и приговаривали к сожжению «в изображении» – in effigie. Трупы умерших еретиков выкапывали и сжигали.
На решения инквизиции фактически нельзя было жаловаться, даже папский легат не имел права вмешиваться в ее дела. Инквизитор, личность которого была неприкосновенна, мог привлекаться к суду и старших по положению, мог наложить интердикты на города и округа и за все свои действия отвечал только перед папой. Приговор инквизиции обычно объявлялся целым группам еретиков, в торжественной обстановке, на главной городской площади, где устраивались специальные подмостки и трибуны для публики. Такое публичное осуждение, сожжение называлось ауто да фе. Роль инквизиции заканчивалась провозглашением откуда церкви от покровительства преступнику и выдачей его светской власти, что означало смертную казнь, совершить которую, ввиду «отвращения церкви к крови», должна была совершить светская власть.
Широкое применение жестоких и изощренных пыток, вознаграждение доносчика частью имущества обвиняемого, материальная заинтересованность самой инквизиции бичом католических стран Европы.
Конфискованное имущество считалось собственностью государства и инквизиции: они обычно делили его пополам. Однако на этой почве возникали конфликты, приведшие к постепенному вытеснению инквизиции в большинстве стран и перехода борьбы с ересью в руки государства.
Ужесточение инквизиции начинается со времени соединения Кастилии и Арагона в одну монархию. Мотивом реорганизации явился не только религиозный фанатизм, но и желание воспользоваться инквизицией для упрочения государственного единства Испании и увеличении государственных доходов путем конфискации имущества осужденных. Нехристиан – евреев и мавров – было много в местах, отвоеванных у арабов испанцами. Их богатство внушало зависть народу и представляло соблазн для правительства, хотя именно они являлись наиболее просвещенными и производительными подданными. Но это было только начало.
Душой новой инквизиции в Испании был духовник королевы Изабеллы доминиканец Торквемада. За год работы первого трибунала в Севилье было казнено 300 «еретиков». Инквизиторский трибунал сперва состоял из председателя, двух юристов – асессоров и трех королевских советников. Вскоре, в связи резко возросшим числом «еретиков», был учрежден Центральный Инквизиционный совет – Consejo de la suprema – и десять местных трибуналов.
Десятки тысяч людей погибли в застенках и на кострах инквизиции. За 18 лет деятельности Торквемаду было заживо сожжено более десяти тысяч человек, у ста тысяч человек было конфисковано имущество, они были лишены работы.
В Кастилии инквизиция пользовалась популярностью среди фанатической толпы, с удовольствием сбегавшейся на ауто-да-фе, а Торквемаду до самой смерти сопровождал всеобщий почет. Было уничтожено много книг, изобретений, сожжены на костре Дж. Бруно, Дж. Ванини, подвергнуты преследованиям Кампанелла и Галилей. Инквизиция провела в странах Европы массовые «ведовские процессы», приведшие к гибели тысяч женщин, сожженных заживо.
Испанская инквизиция проникла в Португалию и Нидерланды, послужила образцом для итальянских и французских инквизиторов.
Действия инквизиционного трибунала облекалась строгой таинственностью. Целая система наблюдения и доносов опутывало всех страшной сетью. Как только заподозренный или обвиняемый привлекался к суду инквизиции, начинался предварительный допрос, результаты которого представлялись трибуналу. Если последний находил дело подлежащим своей юрисдикции, – что обычно и случалось, – то доносчики и свидетели снова допрашивались и их показания, вместе со всеми уликами, передавались на рассмотрение доминиканских богословов, так называемых квалификаторов Святой Инквизиции. Если квалификаторы высказывались против обвиняемого, его тотчас же в секретную тюрьму, после чего между узником и внешним миром прекращались всякие сношения. Затем следовали три первые допроса, во время которых инквизиторы, не объявляя подсудимому пунктов обвинения, допрашивали его. В случае сознания, он ставился в разряд «раскаивавшихся» и мог рассчитывать на снисхождение суда. В случае упорного отрицания вины обвиняемого, по требованию прокурора, вводили в камеру пыток и здесь получали у него признание посредством целого ряда ужасных мук. После пыток подсудимого снова вводили в аудиенц-зал и только теперь знакомили его с пунктами обвинения, на которые требовали ответа. Обвиняемого спрашивали, хочет он защищаться или нет, и, в случае утвердительного ответа, предлагали ему выбрать себе защитника из списка лиц, составленного судьями. По окончании процесса, нередко продолжавшегося несколько месяцев, снова приглашались квалификаторы и давали свое окончательное мнение по данному делу, почти всегда – не в пользу подсудимого. Затем следовал приговор, на который можно было апеллировать к верховному инквизиционному трибуналу или к папе.
Если приговор отменялся, узника освобождали, но без всякой компенсации за испытанные муки, унижения, убытки. В противном случае его ожидали тюрьма и ауто да фе. Нередко мотивом преследования являлась личная месть отдельных членов трибунала. Инквизицию боялись все – даже государи.
Инквизиция искореняла протестантство и всякого рода уклонения от правоверного католицизма. Она преследовала франкмасонов, свободомыслящих, магов астрологов, астрономов, «ведьм», кудесников, занималась цензурой книг и картин, следила за университетским преподаванием, контролировала школы, влияла на внешнюю политику, не допускала союзов с протестантскими странами, создавала католические коалиции для борьбы с еретическими государствами.
В средневековье вся Европа использовала инквизиционный процесс, как форму уголовного судопроизводства. Его характерными чертами были: тайна всего процесса, замкнутого в стенах судейских канцелярий и недоступного для постороннего глаза; письменный характер судопроизводства – суд решал бело на основе письменных материалов следствия, как правило не видя живых людей; бесправное положение обвиняемого, являющего не стороной в процессе, а лишь объектом судебного исследования, лишенных процессуальных прав для защиты от обвинения.
С инквизиционным процессом связаны теория формальных доказательств и применение к обвиняемым пытки в самых изощренных формах. Почти весь его ход сводился к предварительному следствию, судебное же рассмотрение и вынесение приговора являлось придатком, целиком предрешенным материалами предварительного следствия.
Деятельность инквизиции и особенно продажа индульгенции – отпущения грехов – за деньги привел к появлению и развитию Реформации, которая изменила лицо Европы и даже изменила систему государственной власти и управления в некоторых европейских странах.
С XIII века мировое могущество римских пап не имело себе равных в христианских странах. Победа римского первосвященника над императорами из дома Гогенштауфенов, деятельность создателей двух нищенствующих монашеских орденов – святого Франциска Ассизского и его последователя святого Доменика – позволили римской католической церкви достичь большого влияния на жизнь народов Европы. Однако после «Авеньонского пленения пап» (1309–1377), «Великого раскола католической церкви» (1378–1417), Пщанского (1409), Констацского (1414–1418) и Базельского (1431–1449) соборов в Западной Европе начались попытки религиозного обновления католической церкви – Реформация, началом которой считается публичное отрицание основоположником протестантизма монаха Мартином Лютером учения католической церкви в 1517 году.
В результате деятельности Лютера (1483–1546), Цвингли (1481–1531), Кальвина (1509–1564), короля Англии Генриха VIII и их сподвижников, к середине XVI века Реформация распространилась в Германии, Пруссии, Ливонии, Швеции, Дании, Норвегии, Литве, Польше, Франции, Нидерландах, Шотландии. Была создана английская церковь. От римской католической церкви отделилась большая часть Западной Европы.
На континенте начались религиозные войны. Идеи Реформации становились силой, преображавшей лицо Европы. Деятельность созданного в 1540 году Ордена иезуитов остановила или уничтожила Реформацию.
Историк Ордена иезуитов Т. Гризингер писал в XIX веке:
«С появлением Ордена иезуитов мир с удивлением увидел, как много может сделать небольшое общество, если им руководит железная воля, ни перед кем не отступающая для достижения своей цели. Всюду, где был бой, где католичество боролось с Реформацией, являлись послы Лойолы и своим умом,
