покупку мебели отложила, свидетельство частного предпринимателя оформила. Теперь буду работать на себя. — Она тряхнула кудрями. И с вызовом повторила: — Все у меня есть!
— Я вижу, ты женщина хваткая. А что ж мужика не нашлось?
— А куда спешить?
— Все-таки. Тебе ж, как я знаю, за тридцать?
— Ну и что? Я уже думала и о муже, и о ребенке.
— Только замуж собралась — а его взяли да зарезали, — гнул свою линию он. — Эк тебя угораздило!
Валентина разозлилась.
— Я же не спрашиваю, как тебя угораздило жениться на этой глупышке Эльзе.
— Она ж умерла, — с усмешечкой напомнил Мамонов. — Разве можно так о покойниках?
— А ты моего тоже не трогай.
— Я вижу, ты с характером.
— Не нравится, да?
— Отчего же?
— Тебе нравятся глупые длинноногие блондинки вроде твоей жены. Что ж ты тогда ко мне ночевать приехал? — Она вскочила.
— А чего ты злишься?
Мамонов тоже встал. Кухня была тесная, они оказались близко друг к другу. Он видел ее сверкающие глаза и раскрасневшиеся щеки. Протянул руки, положил на ее плечи и тихонько тряхнул.
— Спокойно.
— Да не надо меня… — Она попыталась высвободиться, он не отпустил.
Ему еще вчера показалось, что между ними пробежала искра. Давно уже с ним такого не случалось. Вава скорее раздражала, чем будила в нем какие-то желания. Ее неумелые попытки разжечь в нем страсть раздражали тоже. Он давно уже понял, что к мужчинам жена холодна. Ну не надо ей этого. Только по обязанности. А кому охота по обязанности? Ну раз, другой, третий. Потом начинает нервировать. Да живи ты как хочешь! А я тоже найду чем заняться. И он с головой ушел в работу. Теперь он почувствовал: не по обязанности. Он ей действительно нравится. Да и Леонидов вчера говорил…
Когда раздался звонок в дверь, Сила Игнатьевич выругался.
— Это адвокат, — тяжело дыша, сказала Валентина. И, стряхнув с плеч его руки, пошла встречать гостя.
Это и в самом деле был Моисей Соломонович.
— Быстро ты, — недовольно заметил Мамонов.
— Я живу поблизости. — Господин Зельдман тяжело вздохнул. И, посмотрев на Валентину, кашлянул: — Здравствуйте.
— Моя хорошая знакомая, Валентина… э-э-э… Павловна, — представил Мамонов. И зачем-то добавил: — Подруга моей жены. Гм-м-м… покойной.
Господин Зельдман поправил очки. Потом со вздохом сказал:
— Не надо было вам переезжать к своей «гм-м-м знакомой». На судей этот факт произведет негативное впечатление.
— Она моя
— А что такое?
— Проходите в комнату, — засуетилась Валентина. — Я сейчас чаю…
Пока она бегала, накрывая на стол, Сила Игнатьевич вкратце рассказал, в чем ее проблема. Моисей Соломонович слушал не перебивая. Когда Валентина наконец присела на диван, строго посмотрел на нее и спросил:
— Ну-с? И чего вы хотите?
— Как чего? — удивилась Валентина. — Ведь я его не убивала!
— Плохо, что он ваш знакомый. — Пожевав губами, Моисей Соломонович вздохнул. — Можно было бы все представить как необходимую самооборону. Условным сроком могли бы отделаться. Вы сели к нему в машину, он начал приставать, вы увидели в «бардачке» нож, схватили и ударили. К несчастью, насильник скончался вследствие большой потери крови.
— Он не насильник! — вспыхнула Валентина. -Он мой жених!
— Жаль, — Моисей Соломонович вновь вздохнул и повторил: — Отделались бы условным сроком. А то и вовсе оправдали бы. Судьи благосклонны к одиноким симпатичным женщинам. А если бы вы еще были беременны… Хорошо хоть, что нож не ваш.
— Не мой, — подтвердила Валентина.
— А вот то, что жених ваш — плохо. В каких вы были отношениях?
— То есть?
— Ссорились? Отношения выясняли?
— Нет, но… — Она замялась, покосилась на Силу, потом все-таки сказала: — Выяснилось, что он меня обманывал. Говорил, что работник банка, а оказалось — простой таксист.
При этих словах Мамонов хмыкнул. Валентина бросила на него гневный взгляд и продолжила:
— Он обещал помочь с кредитом. Для сотрудников банка большие скидки. И дать денег взаймы обещал. Я теперь в затруднительном положении, -призналась она.
— А вот это плохо. Он вас обманывал, и вы, узнав об этом, вышли из себя…
— Придумай что-нибудь другое, Соломон, — не выдержал Мамонов. — По-твоему выходит, что вокруг одни психи. И убийцы.
— А чего вы хотите? — Адвокат развел руками. -Факты.
— Но я не убивала! — возмутилась Валентина. -Я просто хотела ему помочь!
— Но каким образом он оказался у вашего дома? Зачем этот цирк с вызовом такси?
— Понятия не имею! Может, хотел мне во всем признаться? Я ведь звонила, напоминала. Говорила: сколько можно тянуть? С кредитом и… вообще. Либо да, либо нет. Я деловая женщина, мне нужна определенность.
— Еще хуже, — сердито сказал господин Зельдман. — Он вам признался в обмане, а вы обиделись. Более того, разгневались. Схватили лежащий в «бардачке» нож и… — он взмахнул рукой.
— Я тебя уволю, Соломон! — сердито сказал Мамонов. — Тебе русским языком сказали: женщина никого не убивала!
— А кто это видел?
— Но никто же не видел, как я его убила! — вскричала Валентина.
— А улики? Вы же сами сказали, что свидетель видел нож в вашей руке. Между прочим, чистосердечное признание…
— Опять ты не так все понял, Соломон, — одернул адвоката Мамонов. — Почему мы должны признаваться в том, чего не делали?
— Потому что на этом можно построить защиту. Попросить у судей снисхождения, найти массу обстоятельств, смягчающих вашу вину. А если вы будете упорствовать, то как строить защиту? «Мой клиент не виновен. Точка». Как разбить позицию государственного обвинителя? Главный факт — орудие убийства. Вы оба держали его в руках. И вы оба имели мотив. Ведь жертвами стали самые близкие вам люди. В вашем случае, Сила Игнатьевич, жена, а в вашем, — господин Зельдман посмотрел на Валентину, — жених. Подозревают в первую очередь кого? Мужа или невесту. Грабежа не было — значит, убийство на бытовой почве.
Мамонов с Валентиной переглянулись.
— А может это быть простым совпадением? -тихо спросила Валентина.
— Совпадением? Тогда надо это доказать. Придумайте что-нибудь.
— Что тут можно придумать?
— Это ты должен думать, Соломон, — сердито сказал Мамонов и поднялся. — Тебе за это и платят.
Господин Зельдман тоже встал со словами:
