мгновенно поскучнел, завидев родные печати, а по внимательном прочтении гербового листа и вовсе потерял интерес к господину Акэлиа, гражданину Свободной Республики Идбер и студенту славного Ициарского университета. Ведь не где-нибудь учится, а на богословском факультете. Будущий тив, стало быть. А тивы, настоящие и будущие, совсем не по части драгун с уланами, у них свое начальство имеется.
– Извините, – скучно буркнул пограничник и отсалютовал небрежно. – Сами понимаете, обстановка такая…
Эгнайр понимающе кивнул и отошел в сторонку, к уже досмотренным счастливцам, обсиживающим предусмотрительно установленные здесь же, у шлагбаума, скамейки. На большом дощатом щите рядом с караулкой белели кривовато прибитые некие бумаги. Студент заложил руки за спину и с независимым видом принялся изучать объявления. Ну-ка… О как!
«Манифест о наборе рекрут со всего государства… Настоящее состояние дел в Великой Империи Синтаф требует решительных и твердых мер, неусыпного бодрствования и сильного ополчения, которое могло бы верным и надежным образом оградить любимую Республику нашу от всех могущих против нее быть неприязненных покушений. Издавна сильные и храбрые граждане Свободной Республики Идбер любили со всеми окрестными народами пребывать в мире и тишине, соблюдая свой и других покой; но когда бурное дыхание восстающей на нас вражды понуждало поднять оружие свое на защиту Свободы и Отечества, тогда не было времен, в которые бы рвение и усердие верных сынов Идбера во всех чинах и званиях не оказалось во всей своей силе и славе. Ныне настает необходимая надобность увеличить число республиканских войск новыми запасными войсками. Регулярная армия Республики уже ополчена и устроена к обороне Отечества…»
Читать дальше Эгнайру не хотелось. Совершенно. Впрочем, что ему за забота – господина Акэлиа, ученого студента-богослова и будущего гражданского тива конфедератсткой экспериментальной выделки, в армию могут призвать разве что в качестве полкового клирика… а для таких дел в Идбере хватает настоящих преподобных магов. Диллайн.
…Однако как же долго держат в караулке госпожу Элир!
Впрочем, сие как раз не удивительно. Испугались сограждане, поджали хвосты – шутка ли, бешеные ролфи целой армией расположились у границ Идбера! Эгнайр фыркнул со всем великолепным юношеским презрением к шпиономании. Оттого и кордоны с драгунами, что по всем дорогам теперь ролфийских лазутчиков ловить будут!
Пусть ловят. Исполненные подозрений и напуганные грозными клыкастыми дикарями с Ролэнси, стражи порядка и спокойствия Идбера не смогут разглядеть настоящую опасность. А значит, кружку Искателей в Ициаре разоблачение не грозит. Спасибо хвостатым и зубастым.
Но шуриа – ролфийская шпионка?! Это ново!
Вопреки происхождению и даже имени, Эгнайр Акэлиа ролфи себя не считал. Во-первых, в грядущем мире свободы и равенства все различия между народами исчезнут, а потому не суть важно, чья кровь течет в жилах будущего гражданина мира свободной магии. А во-вторых, если быть последовательным и принять за истинных ролфи тех, диких и свирепых, завывающих древние саги и грызущих друг друга на своих холодных Островах, то истинным ролфи Эгнайр и не являлся. Ни он сам, ни отец его. Разве что матушка… Впрочем, какие только фантазии не порождает воспаленный мозг смертельно больной женщины? К концу жизни разум госпожи Тарвен Акэлиа отступил перед натиском истерии и бреда. В последний приезд Эгнайра в Индару, когда матушка была еще жива… три или четыре года назад это было? Юноша на мгновение зажмурился и тряхнул головой, словно пытаясь отбросить воспоминания.
Изможденная, худая, с пятнами багрового чахоточного румянца на скулах, она не говорила – бредила, вцепившись желтоватой костистой рукой в полу его сюртука. Сбивчиво бормотала что-то о богах и крови, о… Эгнайр нахмурился и подавил мгновенное желание заткнуть уши. Хриплый голос матери зазвучал сквозь вату расстояния и времени глухо и неразборчиво:
Бред.
Впрочем, едва узнав, что юноша стал студентом факультета богословия Ициарского университета и намерен по окончании его служить Предвечному, Тарвен тотчас замолчала. И до самого отъезда сына не произнесла более ни слова.
Поначалу он писал ей часто, раз в два месяца точно, но мать не ответила ни на одно письмо. И Эгнайр прекратил переписку.
Да и вовсе не до полубезумной чахоточной женщины ему стало, когда молодой человек был принят в кружок «природников». То есть Искателей. В конце концов, если бы ей было что-то нужно от сына, Тарвен Акэлиа могла бы написать сама, верно?
…Уведомление о вступлении господина Эгнайра Акэлиа в права наследования – вместе с перечнем закладных, векселей и прочих долгов матушки, а также требование немедля уплатить соответствующие пошлины – нашло юношу только спустя четыре месяца после ее смерти. Долгов госпожа Акэлиа оставила после себя столько, что ни о каком наследстве и речи не шло. Эгнайр продал дом, но вырученной суммы едва хватило, чтобы рассчитаться с кредиторами. Пошлину за сделку по продаже недвижимости пришлось платить из своего кармана.
Она, оказывается, бедствовала. Фактически голодала. И все равно – ни единого письма!
…Матушка, ну зачем же вы так?
Наверное, она – истинная ролфи! – посчитала поступок сына предательством. Принять идберранское гражданство, пойти учиться на – страшно сказать! – тива… Но ведь это же чушь, чушь, это просто игра, просто политика! При чем здесь вера и верность? Что может женщина знать о таких вещах?! Но матушка и судила как женщина – сплошные эмоции и ни капли рационального.
Это не предательство, это всего лишь… должность! О какой вере может идти речь? Богов нет! Нет ни Предвечного, ни лунных богинь, ни духов шурианских – так есть ли разница, в какое платье рядиться и какие обряды отправлять? Есть только силы природные, и магия – одна из них. Нужно лишь понять, как укротить эту стихию, заставить ее служить человеку. Вот шуриа – те ближе всего к пониманию, по-своему, конечно, по-дикарски, но…
Являются ли шуриа проводниками природной магической силы или же упомянутая сила содержится в самих шуриа, подобно соку в плоде фруктового дерева? И если содержится, то как эту силу из них… извлечь? Выжать, будто воду из перекрученной простыни…
В Индаре Эгнайр наблюдал забавные опыты с лягушками, и поневоле живодерская аналогия занимала юного Искателя все сильнее.
Разумеется, сам Эгнайр не собирался собственноручно препарировать так кстати подвернувшуюся шуриа, живую и настоящую. Да и не анатом он, в конце-то концов! Это один из соратников с медицинского упорно твердит о некоей «магородной железе», якобы сокрытой в теле любого человека. Впрочем, он, восторженно увлеченный, еще и душу намеревался отыскать и чуть ли не взвесить, дабы доказать ее наличие либо отсутствие!
Нет, будущий богослов Акэлиа не точил мысленно скальпель – зачем? Главное сейчас – заманить госпожу Элир в Ициар, а уж там можно и «препарированием» заняться. Фигурально выражаясь.
Но прежде надобно упомянутую госпожу вызволить из цепких лап родных идберранских властей. А то, невзирая на уникальность экземпляра, спустят змеиную шкурку и наизнанку вывернут. Служивые – они такие.
В караулке было душно и накурено. Чуткий нос Эгнайра недовольно дернулся, но не более того. Ароматы казармы – вещь, к которой можно притерпеться. А вот лейтенант-пограничник, вцепившийся, будто… ох, опять эта «насекомая» аналогия! Клещи уже были, пусть будет – кто там обычно вцепляется в скользкий змеиный хвост? Кречет, орел?
На орла идберранский офицер не тянул. Самое большее – на коршуна. Ну что ж, попробуем вырвать ценную особь редкого вида из кривых желтых когтей!
– Госпожа Элир, вам не требуется моя помощь? – с абсолютно искренним участием вопросил Эгнайр,
