«Надо же — там ведь все вполне можно узнать, хотя дома и мост разрушены», — подумал он, вспомнив, как обследовал дно озера.
Мишель собирался уже вернуться в коридор, как вдруг заметил на другой стене, в глубине класса, ряд голубоватых листков — это тоже были планы и схемы, только не нарисованные от руки, а что-то вроде фотокопий. Подпись под одним из них заинтересовала его.
«Проект затопления долины Гамба», — прочел он заголовок в рамке.
Листков было пять; на одном очень точно была воспроизведена вся долина — под ним стояла подпись «план экспроприации», — на других — схема плотины и зоны затопления.
Позабыв обо всем на свете, Мишель углубился в изучение планов. Он прочел, что водохранилище вмещает около миллиона кубометров воды, но что особенно заинтересовало его — уровень воды над бывшим поселком не превышал восьми с половиной метров.
На «плане экспроприации» было указано, кому принадлежали затопленные земельные участки. Мишель увидел надпись «Земля Терэ» — часть ее, между фермой и речкой, тоже оказалась под водой.
«Земля, — подумалось ему. — Как там в басне Лафонтена про пахаря и его сыновей? «В земле богатство скрыто»… А теперь, получается, богатство скрыто в воде!»
Больше всех потерял при затоплении Марсьяль Вержю — «Земля Вержю». Ему принадлежали большая часть долины и два из четырех затопленных домов. На двух других участках стояло: «Земля Маруа» и «Земля Дюмье».
— Маруа… Маруа… — задумчиво повторил Мишель. — Знакомое имя… Где же я его слышал?
Ему не пришлось долго ломать голову. Разговор Франсины и Селестена Пуа в тот вечер, когда друзья приехали на ферму, — вот когда прозвучало это имя! Браконьер удивился, узнав о смерти Адриана Маруа… спросил о наследстве, которое должна была получить девушка… о «кубышке»… «Кубышка была, да сплыла»…
И тут в глаза ему бросилась одна деталь.
«Ну-ка, ну-ка, — сказал он себе, — попробуем сориентироваться!»
Мишель представил себе дядину ферму. Если стоять на пороге дома лицом к озеру… Справа от моста были два дома; один принадлежал Вержю, другой — Адриану Маруа. Да, так и сказал ему Селестен. Но…
«Или в плане ошибка, или ошибается Пуа!»— подумал Мишель.
Он всмотрелся внимательнее. Нет, зрение его не обмануло. Дом с пометкой «Земля Маруа» был ближе к речке, совсем рядом с мостом… а «Земля Вержю» и, стало быть, дом Селестена Пуа — подальше от берега.
— Любопытно… — пробормотал Мишель. — Может быть, в «Электрисите де Франс» перепутали участки? И никто этого не заметил? Ни мэр… ни местные жители? Ни даже сам Вержю? Он уж, конечно, видел эти планы, и не раз! Затопление— такое событие для здешних людей, наверно во всей коммуне только о нем и говорили…»
Мишель был так поглощен своим неожиданным открытием, что даже не заметил, как сидевший в коридоре человек, дождавшись своей очереди, встал со скамейки и вошел в кабинет секретаря.
«Но ведь, — размышлял мальчик, — если в планы не могла вкрасться ошибка, значит, Селестен что-то напутал? И мы будем искать его деньги в погребе дома Маруа?»
Возможно ли так заблуждаться? Правда, Селестен два года не был дома, и, вероятно, ему трудно было ориентироваться по памяти. Когда Мишель расскажет ему о своем открытии, он наверняка поймет, что ошибся.
На всякий случай Мишель решил срисовать план. Порывшись в карманах, он нашел какой-то смятый конверт и начертил на нем расположение поселка — так, как оно было изображено на листке, с указанием имен владельцев.
«Когда я покажу это Селестену, то-то он удивится!»
Мишелю подумалось, что он может сейчас же развеять свои сомнения окончательно, поговорив с секретарем мэрии. Эта мысль напомнила ему о цели его визита. Он сунул конверт в карман и вернулся на скамейку.
Вскоре подошла его очередь. Мишель оказался в небольшом кабинете; вдоль стен стояли уставленные папками стеллажи. Секретарь, толстяк с маленькими усиками и почти совершенно лысой головой, принял юного посетителя любезно, но с некоторым удивлением.
— Добрый день, — сказал он. — Чем могу быть вам полезен?
— Меня зовут Мишель Терэ, — представился мальчик. — В прошлом году моим родителям перешла по завещанию ферма нашего дяди Антонима Терэ…
— А-а, в поселке Ла-Гамб, понятно… Я только недавно внес изменение в кадастровые списки. Еще подумал тогда, что как будто ни разу не встречал никого из вас в деревне…
— Мы только что приехали — я и мои друзья, чтобы привести в порядок дом. А моя мать, брат и сестра приедут попозже.
— Отлично, отлично… Так чем же я могу быть вам полезен?
— Дело очень деликатное, мсье, оно касается моего дяди. Наши соседи Вержю все время намекают на его дурную репутацию. Даже в открытую обвиняют его в… в бесчестных поступках, но ничего конкретного не говорят и объяснить отказываются… Упоминали что-то о присвоении чужого добра… Я пришел, чтобы спросить вас — есть ли в этом хоть капля правды?
— О-о… ясно! — пробормотал секретарь, тщательно приглаживая пальцем несколько сохранившихся на голове волосков. Потом он принялся зачем-то перекладывать папки, как будто хотел навести порядок на столе. — Ясно, — повторил наконец секретарь. — Я вполне понимаю ваши чувства. История эта на самом деле запутанная и в то же время очень простая. Я только удивляюсь, что вы до сих пор ничего о ней не слышали. Она тогда наделала шуму. Ну, конечно, в пределах коммуны…
— Так что-то действительно было?
— Увы, да. А вы ведь знаете — хоть вы и молоды, мне кажется, что вы юноша здравомыслящий, — вы, конечно, знаете, что это значит. Когда случается что-то подобное, подозрение всегда остается, даже если ничего не доказано… Даже если органы правосудия признали, что человеку не может быть предъявлено обвинение.
Мишель вздрогнул.
— Органы правосудия? — повторил он. — Значит, это было так серьезно?
Секретарь снова пригладил редкую поросль на голове.
— По правде сказать, не люблю я распространяться о таких делах, в которых докопаться до истины так и не удалось. Но раз уж вы ничего не знаете и специально пришли, чтобы меня расспросить, то лучше вам узнать правду от меня — здешние жители судят об этом деле слишком предвзято. Сам я не отсюда, слышал, конечно, эту историю от многих… но расскажу вам ее так, как она была изложена в местных газетах.
Затянувшееся вступление начало уже раздражать Мишеля. Пока он понял только одно: его дядя был замешан в какой-то крайне неприятной истории, получившей огласку по всей коммуне, и почему-то даже не подумал обратиться за поддержкой к родным.
— Видите ли, — тянул свою волынку секретарь, — конечно, во всем этом больше толков и сплетен, чем достоверных фактов. Ваш дядя жил в двух-трех сотнях метров от четырех ныне затопленных домов поселка Ла-Гамб. Он часто наведывался туда сыграть в карты с Адрианом Маруа, государственным служащим на пенсии, который несколько лет назад вернулся из Индии. К нему заходили также его ближайшие соседи — супруги Дюмье, удалившиеся от дел коммерсанты.
Секретарь сделал паузу и почему-то посмотрел в окно.
— Этот Адриан Маруа, — продолжал он, — слыл богачом. Уж не знаю, правда ли это, но сам он хвалился своим богатством. Жил он на небольшую пенсию весьма скромно, но рассказывал всем — на мой взгляд, это было в высшей степени неосторожно с его стороны, — что некий индийский махараджа в благодарность за оказанную услугу подарил ему шкатулку с драгоценными камнями — по его словам, целое сокровище. Он часто повторял, что завещает это сокровище своим племянникам Луи и Франсине Вержю. По достижении совершеннолетия, вступив во владение гостиницей «Белый заяц», — вы ее, конечно, знаете? — они могли бы поставить дело на широкую ногу. А юная Франсина стала бы завидной невестой. О
