сторону в стремительном перекате. И меч Гортаха со стоном вонзился в пол.
Не теряя ни мгновения, она вскочила у него за спиной и приставила лезвие к шее мужчины. — До первой крови, месьор? Это было обычаем для подобных поединков, по крайней мере, в зале Вертагена. Даже когда дрались боевым оружием, после первого ранения наступало перемирие… если только один из противников, в злобе и досаде, не объявлял себя оскорбленным и не требовал боя насмерть. На памяти Паломы, такое случалось лишь дважды… По счастью, сейчас она имела дело не с разъяренным юнцом, который не в силах вынести позора, что его одолела женщина, а с умудренным жизнью воином. Гортах лишь крякнул сердито и с усилием выдернул меч, на добрый сенм вошедший в доски пола.
— Старею, видно…
Подошедший Вертаген хлопнул приятеля по плечу.
— Все мы не молодеем, дружище! Ну-ну, не злись, сам ведь напросился!
Гортах обернулся к Паломе и, не заметив в ее лице ни насмешки, ни презрения, ухмыльнулся и жесткой, замозоленной рукой потрепал ее по щеке.
— Молодец, птаха. Так мне и надо, старому хвастуну. — Он помолчал немного, что-то прикидывая, затем неожиданно подмигнул ей. — А все же держу пари, в другом поединке тебе против меня не устоять. За кувшином вина-то я тебя одолею! Проверим? — Он кивнул Вертагену. — Давай что ли, раздавим на троих твоего аргосского? Осталось еще то, что я привозил из Месины?
Хозяин фехтовального зала расплылся в улыбке.
— А как же. Только давай чуть погодя — видишь тех лоботрясов? — Он показал на остальных учеников, которые под суровым взором наставника неохотно вернулись к тренировке. — Закончу с ними — тогда и выпьем! Да и Оса пусть еще побегает, рано ей праздновать. — Теперь его строгий взгляд уперся в Палому. — Думаешь я не заметил, как ты «поплыла» в начале боя? О чем задумалась, красотка? В зеркало на себя засмотрелась что ли? Решала, куда бантик повязать?! Ты — воин, а не баба, запомни!..
Девушка покаянно потупилась. А она-то вознадеялась, что беспощадный учитель не заметит промашки… не тут-то было!
— Ладно, будет тебе, вон она уже красная вся! — засмеялся седоусый. — Не позорь девку. Разделала меня под орех, так что свой стаканчик вина заслужила! — Он устремил взгляд поверх плеча Паломы и приветственно помахал кому-то рукой.
— А, привет, парень! Видал, как меня тут сейчас распахали?!
Ей ни к чему было оборачиваться. От звука шагов кожа на спине пошла мурашками. А голос вызвал знакомую сосущую пустоту внутри.
— Застал самый конец. Впечатляюще. Кто же сей юный талант, Вертаген? Один из твоих питомцев?
Он не узнал ее! Паломе стоило больших усилий поднять глаза, чтобы спокойно встретиться с ним взором.
— Так это жен… Палома?!
— Здравствуй, Амальрик. Или я должна говорить — месьор барон?
Он не ответил. Молча смотрел на нее своим странным взглядом, то ли поглощая ее целиком, то ли не видя вовсе.
Гортах тряхнул его за руку.
— Девица! Нет, ты можешь поверить?! Девица сделала меня, точно щенка! До сих пор не могу прийти в себя!
Он не слушал. Все так же не сводя с нее глаз, медленно, в растяжку повторил, словно пробуя имя на вкус:
— Па-ло-ма…
На лице Вертагена заиграла хитрая ухмылочка.
— Так вы с Осой знакомы? Вот уж денек сюрпризов! За это, пожалуй, и впрямь стоит выпить!
Амальрик уже пришел в себя от удивления, мгновенно переходя к радушной, доброжелательной любезности, такой придворно-безукоризнен-ной… и насквозь фальшивой:
— О, разумеется, мы знакомы с госпожой Паломой. Давние друзья, если позволите, медина… — Он склонился нал ее рукой. — Счастлив вновь видеть вас, моя госпожа. Жаль, что не могу задержаться, чтобы насладиться беседой…
— Э, нет, не пойдет! — негодующе прервал его Вертаген. — Я уже обещал Горту выставить кувшин аргосского. Неужели ты бросишь старых приятелей в трудный час?!
Лицо барона Торского не выражало ничего, кроме самого искреннего сожаления.
— Увы, увы, Верт, но я зашел лишь попрощаться, никак не могу задержаться. Рад бы, поверь, но…
Он больше не смотрел на Палому. Куда угодно — только не на нее. Она мысленно поморщилась. И с чего она взяла, что стоит им с Амальриком увидеться — и главная проблема будет решена, он примет ее также легко и свободно, как в старые добрые времена. Но здесь не Тора, и они больше не те беззаботные сорвиголовы, не знавшие ничего, кроме своих проказ и шалостей. Амальрик отнюдь не готов был броситься ей на шею при первой же встрече и не горел желанием поделиться со старой подругой всеми своими секретами, как десять лет назад. Напротив, ему, похоже, не терпелось оказаться от нее подальше!
Что же делать? К такому повороту Палома отнюдь не была готова. Что ей теперь — преследовать Амальрика по всему городу? Но его это едва ли приведет в восторг…
По счастью, Вертаген, со свойственным ему упрямством, и не думал сдаваться.
— Что ты несешь, мальчишка?! Скользкий, точно угорь, полюбуйтесь-ка на него! Куда ты собрался, скажи на милость?! За встречу-то мы должны выпить непременно! Я тебя, шалопая, больше года не видел, Горт, вон, тоже забрел на огонек впервые за три луны, да и Оса только вернулась… откуда, девочка? — Он повернулся к Паломе. — Где тебя носило? Ты говорила перед отъездом, да я запамятовал…
Амальрик, безупречный в своем черном наряде — он всегда предпочитал этот цвет, — нетерпеливо переминался с ноги на ногу, явно дожидаясь первой же возможности сбежать, не слушая ни слова из добродушной воркотни Вертагена. Палома, глядя на него, почувствовала, как угасает последняя искра надежды.
Ну, и наплевать, неожиданно обозлилась она. Плевать и на Вертрауэн — ну, не выполнит она их задания, так пусть катятся куда подальше со своими загадками! — и на самого Амальрика! Подумаешь, старый друг… Она-то, по крайней мере, была искренне рада его повидать, с удовольствием, и даже без всякой задней мысли, расспросила бы о житье-бытье… Но его, похоже, их встреча совершенно не воодушевила. Яснее это показать было невозможно! Так и пошел он к Нергалу!
Она повернулась к Вертагену, демонстративно не обращая больше никакого внимания на барона.
— В Коринфии я была. В Коршене.
— Славное местечко, — неожиданно воскликнул Гортах. — Доводилось мне там бывать. Служил у графа Лаварро — знаешь его?
— Познакомились, — кивнула девушка. Воспоминания подступили, нахлынули, будто только и дожидались удобного мига. Она прикрыла глаза, пытаясь справиться с не вовремя накатившими эмоциями. И потому не сразу осознала, что обращаются к ней.
— Коршен? Ты была в Коршене?!
Она даже не узнала голос Амальрика. Он звенел, точно готовая лопнуть струна. Палома подняла глаза на барона.
— Три дня как оттуда.
Он смотрел на нее не отрываясь. Впервые за все время — смотрел так, словно видел ее.
Уловив перемену настроения, хотя и не вполне понимая ее смысл, старый воин обрадовано пророкотал, подхватывая молодых людей под локоть:
— Вот и славно, за вином обо всем и поговорим. Давайте, давайте, аргосское ждать не любит!..
Гортах тем временем, по-хозяйски распоряжаясь в зале, уже разгонял припозднившихся учеников. Те, впрочем, уже догадавшись, что наставнику не до них, сами принялись складывать оружие и доспехи и вскоре, почтительно откланявшись, исчезли за порогом.
Амальрик же — о, Паломе не так часто доводилось видеть его растерянным! — переводил взгляд с
