«Ты знаешь, Меррик, как унизительно плакать для двенадцатилетнего мальчика?»
Черт возьми! Сегодня вечером он пожалел Мэдлин. Но теперь его сочувствию и состраданию настал конец. Господи! Бедный, бедный мальчик! Дважды он спрашивал Мэдлин о возрасте сына. И дважды она переводила разговор на другую тему. Он не обратил на это внимания и продолжал пустую светскую беседу. Теперь он начал понимать суть дела.
Бабушка Макгрегор называла это «шотландским даром» Но это не подарок судьбы, а проклятие. Оно погубит мальчику жизнь. Черт бы побрал Мэдлин Ховард! От внезапно открывшейся истины у Меррика голова пошла кругом. Как он раньше не догадался? Все признаки налицо. Господи, он только что снова занимался с ней любовью! И едва удержался, чтобы не упасть на одно колено и не поклясться в неумирающей…
Дрожащими руками Меррик задвинул ящик и бросил бинокль в карман. Сунул ноги в туфли.
В дверях спальни появился Фиппс.
– Вы уходите, сэр?
– Ты совершенно прав, ухожу! – прорычал Меррик. – Я собираюсь прогуляться по деревне и вытрясти душу из леди Бессетт. Можешь записать это в моем календаре.
– Хорошо, сэр.
Меррик рывком распахнул дверь и остановился.
– Чернилами, Фиппс. Самыми черными.
Глава 14
У лжи короткие ноги
Мэдлин разобрала первый ящик с документами. От тихого стука в дверь она чуть не подпрыгнула в кресле. Кто это? Уже за полночь! Как настоящая провинциалка, она пошла открывать, хотя была в домашнем халате и с распущенными волосами. Мэдлин тут же поняла свою ошибку.
На пороге стоял Меррик Маклахлан. Вид у него был такой, будто он только что вырвался из глубин ада: волосы растрепаны, голубые глаза потемнели от гнева. Меррик был без перчаток, ворот рубашки распахнут, жилет расстегнут. Сначала Мэдлин подумала, что он пьян. Но когда Меррик с силой ударил по двери, его рука не дрожала. Дверь беззвучно повернулась на петлях, и он без приглашения вошел в дом.
Мэдлин изумленно смотрела на него.
– Ты знаешь, который час?
– Да. Полночь, колдовское время, – повернул к ней безумный взгляд Меррик. – Крошечная брешь между жизнью и смертью, когда призраки бродят среди живых и могилы раскрывают свои тайны.
Мэдлин подозрительно посмотрела на него.
– Ты пьян, Меррик, – сказала она. – Пожалуйста, иди домой.
Он ринулся к ней, словно хищник к жертве. От него пахло виски, но глаза были трезвыми. Взволнованная Мэдлин отступила на шаг, но Меррик схватил ее за волосы. Намотав пряди на кулак, он притянул Мэдлин ближе.
– Скажи, Мэдлин, а у тебя есть тайна? – наклонившись, прошептал он ей в ухо.
– Я… я не понимаю, о чем ты говоришь, – испугалась она.
Меррик притянул ее ближе.
– А ты попробуй понять, – проговорил он ужасающе спокойным голосом. – Поделись своими секретами, милая женушка. Ведь признание облегчает душу.
Наверху мелькнула какая-то тень.
– Что-нибудь нужно, миледи? – наклонилась над перилами лестницы служанка.
– Отправляйтесь к себе и занимайтесь своими делами! – рявкнул Меррик, чуть отстранившись от Мэдлин.
– Все… все в порядке, Элиза. – Голос Мэдлин был на удивление твердым. – Ложитесь. Я скоро приду.
Тень заколебалась, потом исчезла.
– Пожалуйста, отпусти мои волосы, – холодно сказала Мэдлин. – Ради Бога, сядь и объясни, зачем ты пришел.
– Жизни не хватит, чтобы все рассказать, Мэдди, – сквозь зубы пробормотал ей в ухо Меррик. – И приятного в этом рассказе не будет, дорогая. – Но, к удивлению Мэдлин, он отпустил ее.
Мэдлин отступила. Его презрительная насмешка страшила больше, чем угрюмый голос.
– Это касается того, что произошло сегодня вечером?
Меррик фыркнул, его гримаса стала еще презрительнее.
Мэдлин охватило дурное предчувствие. Проглотив ком в горле, она сделала еще шаг назад.
– Когда ты намеревалась рассказать мне, Мэдди? – Впервые в его голосе послышались горькие нотки. – Позволь мне самому ответить на этот вопрос. Никогда. Когда-нибудь. Ты ведь рассчитывала, что я сойду в могилу в полном неведении, не так ли? Ты хотела, чтобы я никогда не узнал, что мальчик – мой.
Боже милостивый! Самый страшный ее ночной кошмар обернулся явью. Мэдлин не оставалось ничего другого, как изворачиваться.
– Ты ненормальный, – сказала она. – Что дает тебе право являться в мой дом среди ночи и учинять скандал?
Горько усмехнувшись, Меррик вытащил из кармана кожаный бумажник.
– Вот это.
Меррик вынул потертый на сгибах лист бумаги с пожелтевшими краями и развернул, показав Мэдлин ее имя, написанное размашистым почерком.
Она, прикрыв глаза, покачала головой.
– Это всего лишь кусок бумаги, Меррик.
– Если ты так считаешь, моя дорогая, пора тебе брать уроки английской юриспруденции.
Меррик был абсолютно серьезен. У Мэдлин мелькнула мысль выхватить у него бумагу и сжечь на свече. Наверное, она выдала свои намерения. Меррик отдернул бумагу и мрачно засмеялся.
– Нет, Мэдди. – Он убрал листок в бумажник. – Я не затем хранил этот документ долгих тринадцать лет.
– Это всего лишь кусок бумаги, – снова повторила Мэдлин. – Он ничего не значит. Между нами все кончено.
– Ты готова поклясться в этом, дорогая? – прорычал Меррик. – Тогда давай завтра пойдем в суд по гражданским делам и узнаем, что думают на этот счет ученые юристы. И заодно выясним, какова кара за двоемужие. Кажется, ссылка на каторгу. Я слышал, что в Новом Южном Уэльсе в Австралии сейчас прекрасная погода.
– Негодяй! – прошипела Мэдлин. – Если есть Бог на небесах, ты проиграешь, Меррик.
– Ты ничего не поняла. – Его голос был пугающе спокойным, даже мягким. – Мне нечего терять. Я уже все потерял, Мэдлин. Ты все забрала у меня, безжалостно и беспощадно.
Она сжала рот в тонкую линию, собирая волю в кулак.
– Наш брак признан недействительным, Меррик.
– Ты опять за свое? – Он махнул рукой в сторону разбросанных бумаг. – Кстати, ты нашла эту фальшивку? Искусную подделку, которой твой отец заманил тебя в западню? В Ист-Энде такое сфабрикуют за пару пенни, если тебе это неизвестно.
– Прекрати, Меррик, – отрезала она. – Замолчи и убирайся.
Вместо этого он отправился к буфету и налил себе бренди.
– Знаешь, Мэдди, что меня интересует? – Его рука твердо держала графин. – Мне интересно, что Джессоп сказал лорду Бессетту. Бедняга знал, что ты уже замужем? Ведал ли он, что ему придется нести бремя, которое оставил другой мужчина?
– Ты не успокоишься, пока не доведешь меня до безумия, – прошептала Мэдлин, схватившись за голову. – Да, Бессетт все знал. Ему показали те же бумаги, что и мне. И он знал, Меррик, что я беременна.
– И тем не менее женился на тебе? – фыркнул Меррик.
– Да, – спокойно ответила Мэдлин. – Тем не менее он женился на мне. Потому что он любил меня больше, чем ты. Где ты был, Меррик, когда меня три месяца подряд тошнило по утрам? Когда я два дня мучилась родами? Где ты был, когда Джефф учился ходить, упал и пробил губу? Когда пони сбросил его, и пришлось накладывать шесть швов?
– Ты бессердечная дрянь.
Мэдлин пропустила его слова мимо ушей.
– Да, Бессетт не был мужчиной мой мечты, – прошипела она. – Но он был со мной и делал все то, чего я ждала от тебя.
– Ты бросила меня, Мэдди.
– Меня увезли, Меррик! – крикнула она. – Это большая разница. Что мне было делать? Мой отец сказал, что ты взял деньги. Ты этого не опровергал. Ты даже не сказал «прощай»! Я два с половиной месяца томилась в Шеффилде, моля Бога, чтобы ты передумал и вернулся ко мне. Но ты так и не пришел, Меррик. Не пришел! А мне нужен был муж. И мне несказанно повезло, что Бессетт женился на мне.
– О, это новый поворот в старой истории, – прищурился Меррик. – Я не мог приехать за тобой, Мэдлин. Я был ранен. И написал тебе об этом, как только смог.
– У меня сердце кровью обливается! – с сарказмом сказала Мэдлин. – Я не получала от тебя писем. Но какое это теперь имеет значение, Меррик? Мы провели врозь тринадцать лет. В сущности, мы едва знали друг друга.
– Я знал свое сердце, – глухо сказал он. – И думал, что знаю твое.
– Да, ты его не знал, – отрезала Мэдлин. – А теперь, будь любезен, уходи из моего дома, Меррик. У меня своя жизнь. У меня ребенок, который нездоров и которому я нужна.
Меррик залпом выпил половину бокала.
– Какое совпадение! – сказал он. – И у меня такой же ребенок.
– Нет, – прошептала Мэдлин, с нарастающим ужасом глядя на него. – Нет, Меррик. Нет. Ты не можешь этого сделать. Я… я уеду отсюда, слышишь? Уеду далеко, где никто меня не найдет.
– Прекрасная идея, – холодно сказал Меррик. – Именно об этом я и хотел поговорить. Тебе лучше упаковать вещи, дорогая. Мы с Джеффом уезжаем завтра в десять.
– Уезжаете?! – выпалила она. – Господи, ты действительно сумасшедший! Мальчик и шагу не сделает с тобой из этого дома.
– Ну-ну, Мэдлин! – насмешливо сказал Меррик. – Разве я не объяснял тебе, что это мой дом?
– Убирайся к дьяволу, самонадеянный осел!
– Если ты не веришь мне, милая, посоветуйся с хорошим юристом, – пожал плечами Меррик. – И умоляю, не забудь упомянуть досадную мелочь, что мы муж и жена. И если юрист не даром ест свой хлеб и знает свое дело, он сообщит тебе неприятные новости. А именно: твои долги – мои, твой дом – мой, твой ребенок – мой. Короче говоря, Мэдлин, ты – моя, хотя это меня глубоко огорчает. И если ты будешь умницей, дорогуша, я не стану просить суд карать тебя.
Мэдлин, бросившись к нему, звучно хлестнула по щеке. Она слепо молотила его, пока Меррик
