помнишь ли ты.
Мэдлин сердито прищурилась.
Не обращая внимания на возникшее напряжение, мужчина улыбнулся.
– Только счастливый муж помнит годовщину свадьбы! – заметил он, подмигнув Мэдлин, и открыл книгу.
– О, я эту дату никогда не забывал, – сухо ответил Меррик. – Всегда отмечал этот день и выпивал рюмочку, две… или двадцать.
Мужчина с любопытством взглянул на него и снова занялся книгой.
– Июль, июль, июль, – бормотал он, листая страницы мясистыми пальцами. – Скучный месяц. Мистер и миссис Маклахлан, говорите?
Улыбнувшись Мэдлин, Меррик обнял ее за талию и притянул ближе.
– Да, пока смерть не разлучит нас, – сказал он. Прочистив горло, мужчина снова принялся перелистывать страницы взад и вперед.
– Значит, двадцать второе? – сказал он. – А может, это было в июне? Июнь очень модный месяц для свадеб!
– Нет, – покачал головой Меррик.
Мэдлин не понравилось смущенное выражение, появившееся на лице лысого мужчины.
– Это было двадцать второго, – повторила она и, наклонившись вперед, заметила, что книга раскрыта на августе. – Переверните страницы назад.
Мужчина так и сделал, потом беспомощно посмотрел на них.
– Нет тут никаких Маклахланов. Нив июне, ни в июле, ни в августе.
Лицо Меррика вытянулось, руки опустились.
– Не может быть, – мрачно сказал он. – Дайте мне книгу. – Он сердито перелистал страницы.
Мэдлин подняла глаза на лысого мужчину.
– Должен быть другой реестр.
– Нет, мэм. – Мужчина нервно вытер ладони о жилет. – Может, вы поженились в ратуше? Одно время они занимались нашим делом.
Мэдлин изумленно оглядела помещение.
– Нет, это было здесь, – настаивала она. – Я хорошо это помню.
Мужчина развел руками и попытался улыбнуться.
– Если он это помнит, вы это помните, разве остальное имеет значение?
Меррик перегнулся через стойку, словно собирался вытащить беднягу оттуда.
– Можете назвать меня сентиментальным, – сердито проворчал он, – но я хочу увидеть эту запись.
Мужчина благоразумно отошел подальше.
– Конечно! Конечно! – проговорил он. – Бывают и ошибки. У вас сохранилось брачное свидетельство, сэр? Если так, все в порядке. Пока у вас есть соответствующая бумага, ваш союз совершенно законен, не важно, записано ваше имя в книгу или нет.
Мэдлин схватила книгу. Меррик вытащил из кармана свидетельство о браке и помахал им перед лысым мужчиной. Спор становился все горячее, Мэдлин в тревоге перелистывала страницы.
– Это очень странно, – вдруг сказала она. Замолчав, мужчины уставились на нее. Мэдлин указала на книгу:
– С пятого по двадцать первое июля заключено одиннадцать браков, – сказала она. – Потом до десятого августа – ни одного.
Мужчины, не понимая, посмотрели на нее.
– Вам это не кажется подозрительным? – подняла брови Мэдлин. – Или вы оба намерены ссориться до тех пор, пока нужные имена таинственным образом не появятся на странице?
Меррик схватил книгу. Лысый мужчина, заглянув в нее, почесал голову.
– Да, это странно, – согласился он.
– Где тот парень, что писал это? – потребовал ответа Меррик, постучав пальцем по брачному свидетельству. – Жив? Или умер?
– Умер, – мрачно ответил мужчина и, подойдя к двери, позвал: – Эзикьел! Иди сюда, Эзикьел! – крикнул он в темноту.
Меррик и Мэдлин с тревогой переглянулись. Но появившийся в дверях мужчина, был слишком молод, чтобы оказаться тем, кто поженил их. Окинув незнакомцев тяжелым взглядом, он апатично жевал зеленое яблоко.
– Это Эзикьел. – Лысый мужчина обнял парня за плечо. – На вашей бумаге подпись его отца. У Эзикьела поразительная память на даты и числа. Может быть, он что-нибудь вспомнит.
Проглотив кусок яблока, Эзикьел кивнул.
– Они поженились здесь в восемнадцатом году, – объяснил лысый. – Ты помнишь июль 1818 года, Эзикьел?
Парень заморгал и снова медленно кивнул.
– Тридцать дней в сентябре, – пробубнил он монотонным голосом – В апреле, июне и ноябре. В остальных месяцах тридцать один день.
– Мы говорим об июле! – резко сказал Меррик. Мэдлин, успокаивая, положила ладонь на его руку. Она поняла, что парень умственно отсталый, хотя это не сразу бросалось в глаза.
– Да, об июле 1818 года, Эзикьел, – спокойно сказала она. – В реестре что-то пропущено.
Кивнув, Эзикьел снова начал свой речитатив:
– В сентябре тридцать дней. – На этот раз Меррик, сдержав нетерпение, не перебивал парня. – За исключением февраля, в котором только двадцать восемь дней, а в високосные годы – двадцать девять.
– Совершенно верно, Эзикьел, – сказала Мэдлин. Он слабо улыбнулся. Потом наклонился над страницей.
Его брови сошлись на переносице, Эзикьел что-то бормотал про себя, водя указательным пальцем по странице.
Лицо лысого мужчины приняло усталое выражение. Он совершенно не понимал, какое значение имеет запись в реестре, если факт брака, похоже, никто не оспаривает. Мэдлин это тоже удивляло. Она вышла замуж за Меррика здесь, и ей не нужны были никакие записи, подтверждающие это. Не нужны даже после того рокового дня, случившегося тринадцать лет назад. Она уже сама не понимала, почему час назад отчаянно хотела увидеть эту запись.
– Маклахлан, – вздернув голову, вдруг сказал Эзикьел. – Двадцать второе июля. Капстоун, двадцать третье июля. Мартин, двадцать шестое июля. Андерз, двадцать девятое июля.
Меррик остановил его, мягко положив ладонь на руку Эзикьела.
– Что вы читаете? – спросил он. Эзикьел указал на переплет.
– Страница пропала, – сказал он. – Одна страница. Десять имен. Викерз, тридцатое июля. Элдервуд, третье августа. Пикеринг, пятое августа.
– Спасибо, Эзикьел, – остановил его лысый мужчина и повернулся к Меррику. – Он может повторять это целый день. Бедняга запоминал все это для развлечения.
– И сделал очень полезное дело, – сказал Меррик, – поскольку вы оказались безответственными и потеряли страницу.
– Не потеряли, – яростно покачал головой Эзикьел. – Не потеряли. Флора взяла ее.
– Флора? – недоуменно посмотрел на Эзикьела лысый. – Кто это?
Эзикьел снова заморгал.
– Папина подруга, – сказал он. – Она говорила… так странно. И дала деньги. Английские деньги. За страницу. И она его поцеловала. Шестнадцать гиней, три фунта и четыре шиллинга.
Меррик недоверчиво повернулся к лысому.
– Да ведь это двадцать фунтов.
Мэдлин, наклонившись, рассматривала книгу.
– Вот! – прошептал Эзикьел, указывая на разворот. – У Флоры была бритва. Видите?
– Спасибо, Эзикьел, – погладила его по руке Мэдлин. – Вы нам очень помогли.
Отвернувшись от лысого, который явно терял терпение, Меррик пожал Эзикьелу руку.
– Да, большое спасибо, – сказал он. – Наверное, вам нужно снова вписать эти имена?
Эзикьел кивнул.
– Хорошо, – сказал он и исчез в темном помещении.
– Беда в том, – сказал лысый, – что он не может писать. Ни числа, ни слова. Он немного умеет читать, все помнит, но даже своего имени написать не может.
Меррик с раздражением посмотрел на него.
– Но вы-то, черт побери, можете написать? Неужели бедняга должен все делать сам?
Взяв Меррика под руку, Мэдлин вывела его из кузницы.
– Мы так ничего и добились, – проворчал Меррик. – Страница растворилась в воздухе.
– Скорее, осела в чьем-то кармане, – криво усмехнулась Мэдлин. – Судя по датам, она исчезла через две недели после нашей свадьбы.
– Что ты хочешь этим сказать? – мрачно посмотрел на нее Меррик. – Что твой драгоценный папочка не имеет к этому никакого отношения?
– Ясно одно: кто-то очень хотел, чтобы факт брака трудно было доказать, – холодно сказала Мэдлин. – И готов был за это заплатить. На странице записано десять пар. Учитывая, что дело происходило в Гретна-Грин, ее мог украсть любой из возмущенных родителей.
– Рискну предположить, что знаю, кто это был! – фыркнул Меррик.
Мэдлин не поднимала глаз от булыжников.
– Я не защищаю отца, Меррик, – мягко сказала она. – Как ни тяжело мне думать, что он способен на такое, я должна признать, что это вполне возможно. Думаешь, я этого не понимаю?
Глядя в пространство, Меррик провел рукой по волосам. Неизменный перстень блеснул на мизинце.
– Теперь я не знаю, что думать.
– Скорее всего отец не делал этого лично, – продолжала Мэдлин, – но вполне возможно, кому-то за это заплатил. Думаю, так и было.
Мэдлин хорошо понимала, кому заплатили. Но сначала ей надо было поговорить с Элизой.
Меррик все еще стоял во дворе кузницы.
– Прости, Мэдди, – наконец сказал он. – Прости, что тебе пришлось узнать правду об отце.
– И ты меня прости, – спокойно сказала она. – Если не возражаешь, я больше не хочу говорить на эту тему.
– Хорошо, – коротко ответил он.
Мэдлин заставила себя улыбнуться и взяла Меррика под руку.
– Пойдем, Меррик. Пора возвращаться. Он заколебался.
– Ты торопишься?
– Я – нет, – холодно ответила она. – Это тебе нужно написать деловые письма.
Они молча пошли к старой гостинице. Шаги Меррика, обычно быстрые от нетерпения, вдруг замедлились, словно он боялся возвращения. Он погрузился в размышления, но Мэдлин боялась спросить, о чем он думает.
В холле за столом сидел хозяин и разбирал почту. Меррик потянул Мэдлин в маленькую гостиную рядом с баром. Обе комнаты были пусты, если не считать мальчика, убиравшего со стола.
– Ты устала, – заметил Меррик. – Я велю подать
